— Порой, — хмуро сказала Джейм, — он прямо за нами.

Он пригляделся к ней повнимательней. — У тебя рукав окровавлен.

— Твой дорогой двоюродный дядюшка принёс ножи на занятие по рукопашной и грозился выколоть мне глаза. С ним определённо что-то не то.

Тиммон поёжился. — Так ты тоже это почувствовала. Как ты думаешь, его мозг. размягчается?

— Как у твоего дедушки? — Джейм всегда смеялась над мыслью о том, что старческое слабоумие может быть заразным. Однако, так ли уж это действительно отличается от того, как, например, Калдан распространил своё похмелье на своих кендар или на то, как её отец инфицировал своим безумием всё Воинство целиком в Белых Холмах? Было ясно, что то, что происходило с каким-нибудь лордом отражалось на всех, кто был к нему привязан. Может, это особенно верно для его ближайшего окружения?

— Я не знаю, — сказала она, — но он опасен.

— Я вполне могла бы обойтись без дождя, — заметила Джейм Тени, — или без Рана Адена, а желательно, без них обоих. Как ты думаешь, сколько ещё Калдан собирается держать Коменданта в Рестомире?

Тень пожала плечами. В любом случае это было дурацким вопросом: разве можно было знать ответ?

Они были на уроке Сокольничего, как обычно рассевшись вдоль стен, на этот раз без своих товарищей-животных. Тренировка заключалась в том, чтобы каждое создание отыскало какой-нибудь конкретный объект, по выбору своего хозяина, находящийся где-то в пределах училища.

Снаружи по жестяной крыше барабанил дождь. Пламя камина тревожно шипело и металось. Джейм заметила, что никакой огонь не горел как полагается, даже на сухих, трухлявых дровах, которых уже почти не осталось. А между тем кожа плесневела, ткань гнила, а еда портилась. Весь мир, казалась, расплавлялся в воду.

— Тсс. — коснулась Тень её руки.

В соколятник вошёл Аден.

Кадеты встали, отдали салют, затем осторожно сели и вернулись к уроку. Джейм наблюдала, как он перед ними вышагивает.

За прошедшие несколько дней, его прилизанность несколько стёрлась. Его белые волосы, пусть и гладко приглаженные назад, казалось, истрепались по концам, а брови взъерошились. Тонкие морщины на его лице стали теперь гораздо заметнее, а одно веко дёргалось почти что в припадке. Каково ему было вернуться обратно в то место, где его гипертрофированная гордость получила такой удар? Он и в самом деле видел перед собой нынешних кадетов, или же тех, что были здесь сорок с лишним лет тому назад? Быть может, он слышал хихиканье там, где стояла только настороженная тишина?

— Ты. — Он внезапно повернулся к Тени. — С каким созданием ты связана?

— Позолоченная болотная гадюка, Ран.

— Определённо, довольно мелко. А ты.

Кадетка Эдирр подпрыгнула. — К-к стае мышей, Ран.

— То же самое, а то и мельче. Ты.

Гари встретил раздражённые, запавшие глаза с большей уверенностью и спокойствием, чем обладал до того, как увидел много худшие вещи во время долгой поездки в Готрегор. — К рою любых насекомых, что вы пожелаете назвать, Ран.

— Змеи, крысы…

— Мыши, — пискнула Мышь поверх кулака, засунутого к себе в рот.

— …мухи. Ну и великие же вы шаниры, однако. Много же вам дала ваша драгоценная Старая Кровь. Старик, как ты смеешь тратить драгоценное учебное время на подобную ерунду? Что хорошего могут дать подобные «умения» хоть кому-то?

Кречет на плече Сокольничего вспыхнул и яростно засвистел, но его слепой хозяин только улыбался.

— Смеешься надо мной, а? Мы скоро увидим, кто будет смеяться последним. А ты… — он остановился перед Драем — Рыба, верно? Какой-нибудь старый, жирный карп из замкового пруда. Я вижу, ты улыбаешься. Я знаю этот взгляд. Когда ты с ним, до тебя никак не добраться, верно? О, но всё же я думаю, что мы сумеем организовать одну штуку, которая сумеет встряхнуть даже тебя, парень. Переданов бастард, пришедший в Тентир. Изумительно. Невыносимо.

Джейм поднялась на ноги, волосы на её затылке встали дыбом. По мнению старого рандона, где он находится, в Тентире или Омироте, и в каком времени?

— Ран, — начала она, но была прервана появлением весело скачущего Жура.

— Вуу, — сообщил барс и уронил к её ногам монетку, которая закрутилась волчком, мерцая золотом, а затем покатилась к трещине в полу, преследуемая дико скачущей кошкой.

Аден всё ещё злобно глядел ему вслед, когда молокар Торви оттолкнул его в сторону, чтобы принести своему хозяину чашку для еды — его идея или Тарна? задумалась Джейм. Прежде чем Аден успел восстановить равновесие, прибыли остальные: Эдди с ленточкой в пасти, две мыши, тянущие за собой шарф и чирикающий рой трёхдюймовых плавунцов, не принёсших ничего, кроме своей собственной бурлящей массы. Рандон ожесточённо давил каждого жука, который проносился мимо. Некоторые из них забурились в его одежду, заставляя его яростно шлёпать самого себя.

— Думаете, это забавно? — пропыхтел он, хотя никто не осмелился засмеяться. — Мы ещё посмотрим. О да, мы ещё посмотрим. — И он вылетел прочь.

— Ну, — спросила Тень, — и о чём всё это было?

— Я надеюсь, ни о чём, — сказала Джейм, но всё же беспокойно поглядела на невозмутимого Драя.

Оставшаяся часть дня прошла без инцидентов, за исключением того, что Капитан Боярышник продолжала бегать вокруг квадрата, не получая никакого приказа на остановку. Она перешла на размеренный размашистый шаг бывалого ветерана и, казалось, была готова продолжать наказание всю ночь, если потребуется, но её регулярное мелькание в их освещённых окнах начинало вызывать у кадетов беспокойство.

— Он что, хочет уморить её до смерти? — спросила Мята. — Неужели он на такое способен?

— Похоже на то. — Джейм отбросила прочь свои карты гена, неспособная сосредоточиться на игре. — Вот чёрт.

Вошёл Ёрим, отряхивая свою мокрую куртку.

— Ран Аден погасил свет. Он собирается спать.

— Милосердные Трое. — Джейм внезапно встала. — Я иду размять ноги.

Остальные поражённо на неё уставились, поначалу едва осмысливая такое нарушение протокола. Затем Дар вскочил на ноги.

— Я тоже, — сказал он.

— И я. — И я. — И я.

Они дождались, пока Боярышник в очередной раз не пробежит мимо, и пристроились вслед за ней. По мере движения, из казарм появлялись и другие кадеты, всё больше и больше. Они бежали в одном ритме и доски променада дрожали под ударами их сапог. А когда беговая дорожка уже не могла вместить новых бегунов, оставшаяся часть кадетов принялась топать в ритм внутри своих казарм.

Буум. БУУМ. БУУМ!

Они заглушили даже дождь.

На балконе Коменданта замерцал свет, высоко поднятую свечу держала закутанная в шёлковый халат фигура, увенчанная копной дико взъерошенных волос.

— Стоп, стоп, хватит! Я же сказал, вы все, остановитесь!

Бегуны застыли на месте. Лица подняты вверх, они ждали, мокрые волосы беспорядочно облепили их лица, а их дыхание облаком пара повисло в сыром воздухе.

— Вы непокорные, никудышные обормоты, я разберусь с вами позже. А пока что просто. просто идите спать. Все вы. Живо!

Они так и сделали.

Когда сгустилась ночь, буря достигла своего крещендо (усилилась), удары дождя теперь перемежались отдалённым, приближающимся громом. Рокот его раскатов катился вниз по долине с севера, напоминая о гиганте, прочищающем себе горло, пока в облаках играли отсветы молний.

Жур заполз под одеяла и настолько плотно прижался к Джейм, что угрожал сбросить её с её соломенной постели. Он всегда ненавидел холод и сырость, но гром был хуже всего.

Только Трое знают, что поделывал в этой мокрени жеребёнок раторна. Ей нужно будет проверить его шкуру на предмет порчи от дождя, как только это станет практически возможным.

Бел, по крайней мере, была в укрытии в большом зале Старого Тентира, вместе с той частью табуна, что смогла туда вместиться. Мастера-лошадника ждала долгая ночь.