Последняя мысль заставила ее отстраниться, когда он начал целовать ее шею.

Встретив взгляд лэрда, Роуз увидела, как его глаза потемнели и смягчились от страсти, и она едва снова не бросилась в его объятия. Глубоко вздохнув в тщетной попытке успокоиться, она выпрямилась и посмотрела на него в упор. Роуз и сама точно не знала, существует ли магия. Но если существует, то откуда взялась? И если магия была неотъемлемой частью ее наследия, то ей следовало остерегаться тех, от кого могла исходить угроза…

– Это было… неосмотрительно, – пробормотала она, мысленно проклиная хрипотцу, появившуюся в ее голосе.

– Да? Неужели? – Он провел ладонью по ее щеке и почувствовал, как она вздрогнула и прижалась к дереву – чтобы быть подальше от него. – Но ты ведь не сказала «нет».

– А следовало бы. И очень громко.

– Ах, девушка, ведь это всего лишь поцелуй. Самый сладостный в моей жизни. И я знаю, что буду мечтать о втором. Но пока что… Это всего лишь поцелуй. И не слишком большое пятно на твоей чести.

– Понимаю. И все же я… Я должна беречь свою честь куда более бдительно, чем любая другая девушка, поскольку у меня нет опекуна и защитника. Если кто-то узнает, что вы меня поцеловали, в деревне быстро заключат, что между нами существуют весьма близкие отношения. А я не могу допустить подобных разговоров.

Отступив на шаг, лэрд проговорил:

– Странно, что ты так решительно охраняешь свою репутацию и добродетель, но при этом позволяешь распускать сплетни о магии в твоем саду.

– Ожидаете, что я стану посреди деревни и поклянусь, что не имею ничего общего с магией, никогда ею не занималась и не верю в нее? Но почему кто-то должен мне верить? Люди верят тому, что видят.

– Но ты – причина этих суеверий. Как и все женщины Кит. Тебе так не кажется?

Роуз подбоченилась и с вызовом уставилась на собеседника.

– Женщины Кит жили здесь со времен первого лэрда Дандаса, предъявившего права на эти земли. Никогда не думали, что лишь одного этого достаточно, чтобы вызвать подобные слухи? Очень немногие женщины владеют землями. А мы не только владеем, но и удерживаем наши земли много лет.

– Но твоя мать ничего не сделала, чтобы заткнуть рот сплетникам. И, по правде говоря, она часто говорила и действовала так, словно все эти сплетни – правда.

– Да, так и есть. И я не запятнаю ее память, плюнув на все, во что она верила, только для того, чтобы облегчить себе жизнь. – Роуз решительно направилась к коттеджу. – Но я не могу сказать, что тоже в это не верю. Иногда верю, иногда – нет. – Она остановилась перед дверью и повернулась, чтобы снова пронзить лэрда гневным взглядом. – Милорд, у вас нет прав указывать мне, что делать и думать, что я должна чувствовать и во что верить. Всего вам доброго, – добавила она, вошла в дом и тут же закрыла за собой дверь.

Адэр смотрел на дверь, закрывшуюся перед его носом. Он не привык к подобному обхождению, особенно – во время разговора. Роуз могла воображать, что на этом все закончилось, но она ошибалась.

Пока лэрд решал, стоит ли последовать за девушкой, Суитлинг потянулся, поднял лапу и, открыв дверь, вошел в дом. Все остальные кошки последовали за ним. Сэр Адэр, пожав плечами, тоже переступил порог. И улыбнулся, когда Роуз с удивлением уставилась на него.

– Я еще не закончил беседу, Бутончик. – Он развалился на стуле и принялся осматриваться.

Вспомнив, что это прозвище Адэр дал ей еще в детстве, много лет назад, Роуз немного смягчилась, но тут же заставила себя нахмуриться.

– Я уже все сказала и больше не хочу обсуждать это дело, – заявила она.

– Ты упрямая девочка… Знаешь, у тебя прекрасный коттедж. Лишь у немногих есть такие камины, а у тебя даже два. Или больше? Наверху тоже есть?

Роуз молча кивнула.

– И крепкие каменные полы. То же самое и в мансарде, полагаю.

– И стекло в окнах, – пробурчала Роуз, принимаясь резать лук-порей для рагу, которое готовила. – Некоторые годы были очень прибыльными, и мы могли позволить себе такую роскошь. Кое-что было сделано теми, которым помогли женщины Кит. Мы никогда ничего не просили. И еще… Я также думаю, что мужчина иногда может помочь своей жене кормить семью – ведь должен же он что-то делать… Поэтому мы теперь и живем в прекрасном коттедже.

– Да, мужчине необходимо смягчить горечь неудачи, даже если в этом не было его вины.

Роуз снова кивнула.

– А кое-что было сделано в обмен на услугу. Один человек сложил камин в спальне моей матери, а потом шутил, что жена извела его, требуя такой же. Ему не удалось найти нужного камня на своей земле, но моя мать знала, где есть нужные камни, – они находились прямо там, где она хотела увеличить сад на задах коттеджа. Нам двоим потребовались бы годы, чтобы очистить эту землю, но тому человеку и его жене понадобилось бы куда меньше времени. К тому же из этого камня потом получилась хорошая ограда. Так что мы получили землю и материал для ограды, а у его жены появился чудесный камин.

– И все были довольны?

– Совершенно верно. И никакой магии.

Адэр улыбнулся и взял яблоко из большой деревянной чаши с искусной резьбой.

– Девушка, ты знаешь, насколько опасны все эти разговоры о магии? – Лэрд откусил от яблока, больше не удивляясь тому, что при этом почувствовал. – Все, что твоя еда заставляет ощущать…

– Я никогда не испытывала чего-то странного и необычного, – перебила Роуз, глядя на морковь, которую начала резать. Она почувствовала, что не сможет прямо встретить взгляд лэрда, ибо только что солгала.

– Ты никогда не умела лгать, Бутончик.

Роуз нахмурилась и пробурчала:

– Ну… я что-то чувствую, но не слишком многое. Мать говорила, это потому, что я довольна жизнью, довольна собой и у меня на сердце почти нет шрамов. Когда мать грустила, тоскуя по отцу, то говорила, что ее утешает еда, что она, когда ест, чувствует дух любви, которую он питал к ней. После ее смерти я часто испытывала то же самое. Чувствую ее любовь…

Адэр кивнул.

– Мне тоже казалось, что моя мать утешала меня. И я даже слышал ее голос…

– Да, вы чувствуете это сильнее других. Потому что у вас душа растревожена. Но почти все люди чувствуют утешение и… – Роуз умолкла, сообразив, что не следовало это говорить.

– Но почему так получается?

– Я уже говорила, что не знаю. И даже предположить не могу, что рассказала бы мне мама, если бы прожила подольше. – Роуз тяжко вздохнула. – Может, все дело в воде, – пробормотала она, бросая нарезанные овощи в котелок с рагу, висевший над кухонным огнем. – И вообще, не важно, во что я верю или не верю. Моя вера ничего не меняет. Я просто собираю урожай, вот и все.

– Не думаю, что все так просто.

– У каждого свое мнение, милорд. Вы вправе иметь свое.

– Очень мило, что позволяете, – усмехнулся лэрд.

Девушка помешала варево в котелке, и он, понюхав воздух, заметил:

– Хорошо пахнет.

– Уверена, что ваша кухарка уже начала готовить для вас очень вкусный ужин, – напомнила Роуз и, усевшись, налила в две кружки прохладный сидр.

– Я бы не был так уверен… Ты знаешь, что старая Хелга умерла?

– Да. И кто сейчас для вас готовит?

– Меган. Племянница старой Хелги. – Адэр едва не рассмеялся при виде гримасы, которую Роуз не смогла удержать. – Старая Хелга учила девушку почти десять лет, но совершенно ясно, что та совсем ничего не поняла.

– Я слышала, что о ней говорят, – кивнула Роуз. Ей стало жаль лэрда, поскольку Меган, как говорили, была способна испортить даже сырую морковь. – Вы не должны держать ее в кухарках, лэрд. Понимаю, что это важная должность, но вы, возможно, сумеете найти для нее что-то столь же значительное. Посмотрите, кто из мужчин редко приходит к вам на обед и на ужин. Ведь это означает, что их кормили в другом месте. Таким образом вы сможете найти новую кухарку.

– Отличная идея, – улыбнулся Адэр. – А ты не собираешься пригласить меня к обеду?