– Чувствую себя так, словно мы танцуем какой-то странный танец, – пробормотал он со вздохом. – Когда я впервые услышал твой зов… Ох, боюсь, мои мысли тогда были недобрыми. В какой-то момент мне показалось, что это такой трюк – чтобы заставить меня вернуться.

– Я бы никогда так не сделала. Да и что бы это изменило? Ты наверняка узнал бы об обмане и снова уехал.

– Но я тут же понял, что ошибся. И почувствовал твой страх, который стал и моим страхом. Более того, я понял, что должен добраться до тебя как можно быстрее, чтобы успеть отвести угрозу и покончить с твоими страхами. Эта потребность была так сильна, что казалась безумием.

– Благодарю тебя, но теперь-то я в безопасности. Защита Бандала вернулась, и не думаю, что они снова затеют нечто подобное… кем бы они ни были. Полагаю, это феи.

– Избел, я знаю, что ты в безопасности и защищена лучше, чем король. Я вовсе не это пытаюсь сказать. Видишь ли, то, что я почувствовал, когда ты была в опасности… В общем, я понял, что все равно не смогу уйти от тебя. И не уверен, что смогу уйти от магии, которая тебя окружает.

Ее сердце гулко забилось, и она прошептала:

– Хочешь сказать, что решил остаться со мной? Что вынесешь и духов, и все остальное?..

– Да, я хочу остаться. Мне это нужно. – Он улыбнулся, когда она прильнула к нему. Он умирал от желания услышать слова любви, но ее чувств пока что было достаточно. – Я понял это, когда выехал из ворот Бандала.

– Но продолжал скакать? – Она прижалась к его широкой груди, наслаждаясь мерным стуком сердца.

– Да, продолжал. Я очень хорошо умею обманывать себя. Сказал, что должен уехать, – и решительно отрицал все, что твердили мне сердце и ум. Когда же я почувствовал опасность, которой ты подвергалась, то понял, как был глуп, обманывая себя.

Тут он поцеловал ее в губы, и она с радостью ответила на поцелуй. И она не стала сопротивляться, когда Кеннет осторожно уложил ее на постель, – правда, была поражена той быстротой, с которой он разделся и раздел ее. Их любовь была исступленной, страстной и пылкой, и она наслаждалась каждым мгновением – несмотря на боль, причиняемую синяками.

А потом они долго лежали, слившись в объятиях, лежали без движения. Когда же Кеннет наконец разжал руки, Изабел едва не заплакала – ей хотелось, чтобы он постоянно был рядом; она боялась, что он снова передумает.

– Ах, милая… – сказал он, ложась на спину и притягивая ее к себе. – Такая страсть бывает только раз в жизни. Поверить не могу, что был таким дураком, что попытался оставить все это…

– Уверен, что хочешь отказаться от всего остального? – спросила Избел.

– Теперь – да, теперь уже уверен.

Она попыталась что-то сказать, но он прервал ее коротким поцелуем и тут же вновь заговорил:

– У меня нет никаких предубеждений, хотя я знаю, что лишь очень немногие люди способны выносить магию. И даже ты часто страдала от одиночества, к которому тебя принуждает жизнь в Бандале. Но я уверен, что о своем выборе не пожалею. Ведь у меня будешь ты и дети, которыми нас благословит Господь. К тому же здесь мы с тобой не одни. Пусть даже остальные – создания теней и духи.

– Молюсь, чтобы ты знал, что делаешь, понимал, что оставляешь. Но если ты снова уедешь… Я этого не вынесу.

– Почему?

Слова застряли у Избел в горле. Несколько секунд она молча смотрела на возлюбленного. Потом решила, что настала ее очередь быть честной и обнажить душу. Правда, Кеннет еще не говорил о любви, но был прям и искренен. И собирался остаться.

– Потому что я люблю тебя, – прошептала она и взвизгнула от изумления и легкой боли, когда он крепко ее обнял.

– Прости, – пробормотал он, сообразив, что слишком уж сильно ее сжимает. – Теперь я уверен, что мы выживем. Как бы далеко от остального мира ни оказались. Потому что наши чувства придают силы.

– Наши чувства? – Избел затрепетала и приподнялась на локтях, чтобы лучше его видеть. Неужели Кеннет действительно ее любит? Но если так, то мог бы сказать об этом прямо. Почему он выражал свои мысли так туманно и уклончиво?

– Почему ты смотришь на меня так пристально? – спросил Кеннет.

– Ты вырвал у меня слова любви, храбрый рыцарь, но я ничего не услышала от тебя.

– Но я сказал тебе, что испытываю сейчас.

– Да, сказал. И это немного раздражает. Ты говорил о том, что останешься, о том, что нуждаешься во мне, что хочешь меня. И даже о том, как прекрасна наша страсть. Но ничего не сказал о том, что именно чувствуешь сейчас.

– Ах, милая, я люблю тебя всем сердцем и душой.

Избел вскрикнула от радости и опустилась на кровать, едва сдерживая слезы. «Кеннет, возможно, не поймет, что женщина способна плакать от счастья», – промелькнуло у нее.

– Теперь я уверена, что мы прекрасно уживемся… – Она всхлипнула.

– Ты боялась, что наше счастье долго не продлится?

– Да. Потому что ты не говорил, что любишь меня. Не думаю, что все последующие годы нас ждут одни лишь радости. Но любовь необходима, чтобы удерживала нас вместе. Теперь я знаю, что эта любовь у нас есть, что наша связь крепка и выдержит все.

– Мы должны пожениться как можно скорее.

– В дне езды отсюда есть священник.

– Тогда утром мы поедем к нему.

– Полагаю, что Пульхер не сможет присутствовать на свадьбе.

– Очень жаль. Однако я думаю, что наша жизнь не станет менее счастливой, если мы не предстанем перед священником в компании брауни. А теперь – поцелуй мужа. И скажи, как сильно ты его любишь.

– И ты часто будешь требовать от меня этого?

– О да. Каждый день.

– А я могу потребовать того же?

– Тебе никогда не понадобится спрашивать, поскольку я буду выражать любовь каждым словом и каждым поступком. Ты завоевала меня, девушка. Опутала магией.

– Нет. Любовью, – возразила она и поцеловала возлюбленного.

Кеннет обнял жену и провел ладонями по ее округлому животу. Прошло три года с того дня, как он вернулся в Бандал. И он знал, что сделал верный выбор. Несмотря на всю свою странность, Бандал был его домом, а Избел – второй половинкой, возлюбленной его сердца и души. И если бы он не вернулся к ней, то никогда бы не чувствовал себя по-настоящему счастливым.

Кеннет оглядел двор и горделиво улыбнулся. Теперь здесь жили также и некоторые его родичи. Когда он объяснил им все, несколько семей не побоялись приехать сюда. Конечно, они не сразу освоились в Бандале, им потребовалось время, чтобы приспособиться, но теперь эти люди нисколько не пугались окружавшей их магии и даже гордились необычностью своего дома.

– Юный Роберт стал таким проворным… – Избел указала на бегавшего по двору сына, за которым гналась нянька.

– Молю Господа о том, чтобы и наше следующее дитя родилось таким же сильным, – прошептал Кеннет, касаясь губами ее макушки.

– И пользовалось такой же защитой, – добавила Избел, поворачиваясь в объятиях мужа и улыбаясь ему.

– Да, конечно. – Кеннет рассмеялся. – По-моему, он притягивает духов даже сильнее, чем ты.

– Так и есть. Сначала Пульхер был разочарован – думал, что я ношу еще одну Лили. Но родился мальчик, и он скоро увидел, что дух Лили в нем очень силен.

– Верно, очень силен…

– Ты, кажется, этим гордишься.

– Конечно, – кивнул Кеннет.

Избел обняла мужа и прошептала:

– Наверное, ты никогда не узнаешь, как сильно я тебя люблю.

– Не сильнее, чем я тебя.

– Даже после того, как ты решил остаться, я долго боялась, что ты никогда не примешь магию этого места, боялась, что она может оттолкнуть тебя.

Кеннет поцеловал жену в губы и с улыбкой проговорил:

– Поверь, я никуда не уеду, потому что понял: есть в Бандале одно волшебство, без которого я не смогу жить, ибо оно стало кровью в моих жилах. И это волшебство – ты, Избел. Бандал навсегда останется моим домом, потому что его хозяйка заколдовала меня навеки.

Избел крепко обняла мужа и подумала: «А ведь судьба временами бывает чрезвычайно проницательной».