Блейк старался придерживаться своей линии.

― Ты никак не можешь уследить за всеми движениями одновременно, но ты можешь держать под контролем определенную зону автомата. ― Его голос звучал натянуто, даже для него самого. Он был низким, на грани срыва. ― Когда что-то приближается к флипперам, ты просто бьешь. ― Еще один мяч покатился к выходу. Он нажал на обе ее руки в этот раз, и услышал, как ее дыхание участилось.

Ее лицо все еще было повернуто к нему. Так близко к его лицу. Почти касаясь друг друга. Она могла повернуться еще чуть-чуть и поцеловать его щеку. Он мог бы повернуться и поцеловать ее губы. И, боже, разве это не было бы чудесно? Одна из его любимых фантазий начиналась так ― положить женщину на один из его автоматов, целовать ее всю, заставляя кричать, пока горят лампочки, и игра продолжается под ней.

Ладно, может, это была смехотворная подростковая фантазия, но он мог бы ее осуществить. Возможно, без продолжающейся игры будет лучше ― только он, женщина и автомат пинбол в качестве стола. Только он и Энди.

Но идея казалась не очень хорошей. Как бы он ни хотел сделать это, и он чувствовал, что она с радостью примет в этом участие, это было не тем, чего он хотел от нее прямо сейчас. После того, как они привязались друг к другу и объединились, и провели такой замечательный, почти романтический вечер… она заслуживает большего. Они заслуживают большего.

Что это за мысли, черт возьми? Большего? С Андреа Доусон?

Черт возьми, если это не ощущалось так правильно. И это пугало его.

Поэтому он не предпринял ничего. Не оттрахал ее на автомате для игры в пинбол. Не отвел ее по коридору в свою комнату. Даже не поцеловал ее.

Внимание Андреа снова вернулось к автомату.

― Блейк? Ты потерял мячики.

Разве?

А, она имела в виду игру. И эти мячики он тоже потерял.

― Да.

Осознание чудовищности данной ситуации свалилось на него как тонна кирпичей. Он был связан с женщиной, которая была его идеалом. И не просто связан, он был влюблен. По уши.

Он быстро отступил назад, так как был не в состоянии продолжать прикасаться к ней, не сорвав всю одежду и не попросив сделать что-то сумасшедшее, как например, прекратить искать ему женщин.

Казалось, почувствовав его внезапные перемены в настроении ― а как иначе? ― Энди потерла ладонями предплечья.

― Ну, игра закончилась. Уже поздно. Мне пора идти.

― Да. Думаю, да. ― Ей пора. Ей на самом деле, действительно пора.

Он не хотел, чтобы она уходила.

― Мы можем пробежаться по идеям относительно твоего свидания завтра утром. Первым делом.

― Да, первым делом. ― У него была назначена встреча, которая была первым делом утром, но он об этом не сказал. Он не хотел разрушить этот вечер с Энди, разговаривая о другой женщине. Он не хотел разговаривать о другой женщине больше никогда: если бы его сейчас об этом спросили.

Он больше не был напуган. Он был в ужасе.

― Э, мне нужно вызвать такси. ― Она не встречалась с ним взглядом.

― Я могу подвезти тебя. ― Или это он не встречался с ней взглядом?

― Ты можешь? ― ее голос прозвучал одновременно счастливо и грустно. Будто она была рада, что он предложил, но не так рада оттого, что нужно ехать домой.

Или он переносил свои собственные эмоции на нее?

― Конечно, могу. ― Он указал ей, чтобы она следовала впереди него. ― После тебя. ― Он был сбит с толку и напуган, и ему требовалась минутка, чтобы собраться. Только он не был уверен, что минуты будет достаточно.

Что он делал? С Джейн? С Дреа? Это была какая-то неразбериха. План жизни, который он установил, казалось, сломался. Казался неправильным. Единственная вещь, которая казалась правильной, это женщина, стоящая за дверью, ожидающая, что он отвезет ее домой.

Он не знал, что делать с этим открытием. Но он не мог заставлять ее ждать.

Когда он вышел в коридор, то обнаружил, что она стоит, облокотившись на стену, веселье отразилось на ее лице, когда она отставила ногу в сторону. Блейк глянул вниз и увидел, что собака бросается ей на ногу. По крайней мере, она смеялась.

― Щенок, нет. Фу. Прекрати. ― Хохотнув, он наклонился вниз, чтобы оторвать собаку от ноги Андреа. ― Убирайся отсюда. ― Щенок повиновался, поспешив вниз по лестнице.

С уходом собаки он стал серьезным. Он сосредоточил внимание на великолепной икре перед своими глазами.

― Я его не виню. Ты прекрасно выглядишь в джинсах.

Энди захихикала.

― Так ты хочешь напасть на мою ногу?

Он не ответил, но сделал свой выбор. Впервые в жизни он решил не думать о правилах и жизненных планах. Он хотел просто жить этим моментом с Андреа, и будь прокляты последствия.

Он провел рукой верх по ее одетой в джинсы ноге, поднимаясь, и положил руку на талию. Другую руку он положил на стену за ее головой.

Ее дыхание ускорилось, когда она подняла на него взгляд.

― Блейк? ― вопрос прозвучал так, будто она не могла произнести слова, которые на самом деле подразумевала.

― Энди? ― он подозревал, что знает, о чем она спрашивает, но хотел знать наверняка. Должен знать наверняка. В конце концов, он собирался нарушить все правила, и хотя он так решил, ее позволение было абсолютно необходимо.

Улыбка расцвела не ее красивых розовых губах.

― Ты назвал меня Энди.

Правильно, он назвал. Он понял, что это имя подходит ей в определенные моменты. Тогда как в другие ей подходит Андреа. Оба имени отражают разные аспекты личности этой женщины, которой он поклонялся. Женщины, которую он, может, даже любил.

Надеясь, что она не видит настоящую глубину его эмоций, отражающихся на лице, он просто сказал:

― Оговорился. ― О, как он хотел использовать свой язык в других целях. Провести им вдоль линии ее челюсти. Дразнить им ее соски, которые, как он заметил, были уже твердыми, ожидая знаков внимания.

Он подвинулся ближе, его рот был в миллиметрах от ее.

― Блейк? ― ее голос был мягким и умоляющим.

Если она не может сказать, чего хочет, он ей поможет.

― Если я попрошу тебя остаться на ночь…

― Я соглашусь, ― она перебила его. ― Ты… меня просишь?

― Да. ― Блейк сократил расстояние между ними, целуя ее челюсть и прокладывая путь к губам. Он хотел не спешить, ему нравилось предвкушение. Также он знал, что этот поцелуй важен ― он изменит все.

Когда губы Блейка, наконец, встретились с губами Андреа, он почувствовал, будто обнаружил Силу (прим. ред. важнейшее понятие в фантастической вселенной «Звёздных войн». В фильме Сила описана Оби-Ваном Кеноби так: «энергетическое поле, создаваемое всеми живыми существами, которое окружает нас, находится внутри нас, и связывает воедино Галактику»). Будто он искал ее всю свою жизнь и теперь держал в своих руках. Хотя и раньше он целовал ее как сладко, так и неистово, это был первый раз, когда он опустил все свои стены. Он был обнажен перед ней, выставлен напоказ ― и он все еще был полностью одет. Это придавало поцелую ощущение новизны. Это было удивительно. Волнующе. Лучший поцелуй в его жизни.

Его губы посасывали ее, пробуя на вкус, прежде чем он позволил своему языку проскользнуть внутрь и поглаживать ее. Несколько минут их руки были неподвижны, позволяя ртам играть ведущую роль. У них был полноценный диалог губ и языков, движущихся в едином ритме. «Я хочу тебя!», ― говорили они друг другу. ― «Хочу познать тебя. Наслаждаться тобой. Хочу большего с тобой».

Вскоре поцелуя стало недостаточно. Андреа обернула руки вокруг его шеи и прижалась к нему, потираясь телом, как ласковый котенок. Боже, это распалило его ― то, как она двигала грудью вдоль его груди, как ее таз толкался в его эрекцию. Если он не остановит ее сейчас, они сделают это прямо в коридоре, а это не то место, где он ее хотел.

Он хотел ее в своей кровати.

Он оторвался, недоумение в ее взгляде задержалось только до того момента, пока он не взял ее за руку и молча не повел к двойным дверям на противоположной стороне коридора. Не включая света, он переступил порог темной комнаты, направляя ее к своей кровати, где помог ей сесть.