Он помог мне подняться.

- Ёжик, может, сам сходишь? Я, честно, никуда ни ногой!

- Сходил бы, да боюсь, что не найду их. Сюда-то кое-как за тобой бежал. Ну ты и скоростная, сестричка!

- Ты просто с рюкзаком был, - утешила его.

Рюкзак мы кинули в хижине и теперь ковыляли к брошенным попутчикам.

У меня здоровски получалось держать направление, опираясь на плечи Ёжика, даже периодически удавалось закрыть глаза и сделать пару-тройку шагов во сне. Только братишка почему-то ругался и заставлял просыпаться. Я ещё успела увидеть бросившегося ко мне Тошку и встревоженного Арсида, потом уже никто не мог побороть такой нужный мне сладкий сон.

Чувствовала я себя препогано. Глаза открывать и шевелиться решительно не хотелось. Щека прижималась к пушистому воротнику шубки. Было так уютно, тепло и дурнотно, что я очень жалела, что проснулась. Просто я о чём-то забыла. Сейчас вспомню и снова усну.

- Привет! – жизнерадостный голос Ёжика заинтересовал. Я открыла один глаз, не расставаясь с идеей продолжить засыпание.

- Твоя пациентка очнулась и хочет тебя видеть, - порадовал мальчишка.

- Аааа, - я закрыла глаз, так было правильней, и повернулась на другой бочок, - у меня госы. Скажи, пусть завтра перезвонит...

Второй раз я проснулась ночью. От чёткого ощущения неудобства. Рядом сопел Ёжик, укрывшись полой шубы. Посреди полянки тлели угли костра. Арсид спал с другой стороны. Тамии не было.

Я вылезла со своего нагретого места. Туда тут же переполз Тошка, спавший в ногах Ёжика.

Ощущение дискомфорта усилилось. Так, где тут ближайшие кусты? Мда, даже в отсутствие освещения видно, что на белых трусиках расплылось тёмное большое пятно.

Я тихонько прокралась в дом за средствами гигиены. Чуть не наступила на Тамию, почему-то разлёгшуюся почти у порога. Заодно захватила сменное бельё и джинсы.

Нужна вода.

Бреду сквозь ночной сказочный лес, где ветви шелестят новой листвой, а вдали ухает иносова. Красиво. И жутковато. К счастью, мы ни разу ещё не встречали комаров.

Скромный родничок метрах в пятидесяти от хижины. Не лучшая, конечно, идея – помыться в ледяной воде. Зато как бодрит! И кровь отстирывает на раз! На раз, я сказала!

Посчитала дни. Рано пришли. Дня через четыре – самое оно. Но за это время столько произошло, а вчера (уже позавчера, время три часа) я, видимо, сильно выложилась с этим лечением. Но ничего, мне полегче. Пора идти развешивать постиранное и можно снова ложиться спать, всё-таки слабость меня не окончательно отпустила.

Тошка слабо заворчал, когда я обняла его холодными руками, и переполз к шее.

Ну и слава богам, значит, в мире всё в порядке.

Собирался дождь. Насколько я помнила, он собирался ещё позавчера, но сегодня тучи клубились всё темнее и гуще. И даже сюда, в лесную глушь, долетал холодный ветер.

После Таминой утренней каши с сыром я взбодрилась настолько, что сама побрела навестить свою пациентку, заранее страшась снова увидеть мумию.

Пожилая женщина сидела на лавочке, задумавшись. Седые волосы были тщательно расчёсаны и убраны в узел. Сама она была одета в чистую рубашку, а ноги прикрывал плед.

- Доброе утро, как вы себя чувствуете? – никогда не понимала, как правильно навещать больных и какие вопросы следует задавать. Может, научусь когда-нибудь.

- Всех добрых дней тебе, деточка. Мне сказали, что ты меня разбудила, - её взгляд рассеянно скользнул по моему лицу и вернулся к разглядыванию стены. Моя персона совершенно её не интересовала.

- Да, - просто сказала я, - только не была уверена, что вы не рассердитесь за это. Но вы выглядите гораздо лучше.

- А ты заботливая девочка. Молодёжь сейчас редко думает о стариках, растут неблагодарными бездельниками.

- Вы ещё очень молоды, - кажется, я её шокировала, - моей бабушке больше семидесяти, и она ни дня не проводит без какого-то дела. А вам, наверное, и пятидесяти нет. В этом возрасте дамы по второму - третьему разу замуж выходят. А как вас звать?

Её брови взлетели на середину лба да так и застыли. Улыбка пропала, как не было. Зависло молчание.

- Вы простите, я, наверное, что-то не то сказала, - неловко извинилась я и выскользнула за дверь. Уф, надо всё-таки поспрашивать, о чём говорить в таких случаях.

В совершенно дурном настроении отправилась проверять свои постиранные вещи. Ну конечно, джинсам нужна погодка потеплее, чтобы высохнуть за шесть часов. Жалко, что Олег так и не показал, как можно просушить. Но ничего, в академии покажут.

Пора бы выезжать. Но… мы в ответе за тех, кого пролечили.

Удивительно, но все нашли себе какие-нибудь дела. Одна я чувствовала себя неприкаянной. Тамия с Арсидом потащили стирать большую корзину белья. Ёж с Тошкой гуляли поблизости, каждый раз принося большие охапки хвороста. Даже Тошка таскал ветки в пасти. Потащилась за ними.

- Ёжик, - просительно позвала я. – Что вы узнали?

Ёж во избежание перешёл на русский и обстоятельно стал рассказывать:

- Зовут дамочку Арисьей, село - часа четыре хода отсюда на запад. Муж был охотником, сколотил этот скворечник. Умер с детьми во время красной лихорадки лет двадцать назад. Арисья позвала к себе жить племянницу с семьёй. Год за годом, дети подрастают, а стареющая тётушка не нужна. Но за так из чужого дома хозяйку не выставишь, началась политика выживания. Куском попрекали, с детьми не разрешали общаться, по селу слухи пускали, подруг отвадили, ну и по мелочи пакостили. Тётка и ушла сюда. Надеялась, что опомнятся, позовут обратно, ан нет. Она здесь около месяца, сразу после холодов ушла, никто не навещал. Мы стали смотреть – в ларе всё до крупинки выбрано. Она нам денег за лечение предлагала, да мы без тебя не взяли.

- И теперь как?

- Не знаю, - пожал плечами Ёж, - у неё спросить надо, чего она хочет.

С этим-то как раз и проблемы.

С родника бежали Арсид с Тамией, издалека крича:

- Сейчас ливанёт, убирайте всё под крышу!

Крупные капли тяжело падали, появляясь, казалось, прямо над моим лицом, поднятым к близкому небу. Это было приятно – прохладные, стекающие по щекам дождинки. Щекотные, мокрые, напоенные грозовой свежестью, смывающие неудачи и недопонимания.

- Даша?

- Не трогай её, сейчас придёт.

- В дом, все в дом!

Я слушала этот мир. Дышала им, внимала ему, радовалась долгожданному дождю вместе с лесом, открывала самые глубокие поры с землей, падала каплей, разбиваясь в хрустальные брызги, отражаясь тысячей солнц в сотнях глаз.

Мир пел, звучали струны магии, и миллиарды живых существ вплетали свои партии в общую тему. Я задохнулась от восторга и невозможности больше выдерживать это великолепие.

Открыла глаза, возвращаясь в привычную реальность. Кажется, не прошло и минуты. Ёжик затаскивал под крышу собранный хворост, Тамия открыла дверь Арсиду, нагруженному подсохшим бельём. Я быстро оглянулась – мои вещи не успели собрать. Сдёрнула их с ветки, схватила Ежа и успела заскочить под крышу за секунду до того, как обрушился настоящий ливень.

- Юноша, затопите печь, - скомандовала с лавки ожившая дама, - мои ноги не выносят сырости. Вы, Арсид, присаживайтесь на мою лавку, ничего, я потеснюсь, не в первый раз. Вы, деточки, занесите к печке дров, а бельишко можно было на воздухе оставить. Здесь всё равно не высохнет, только вонять будет. Выставите, пока дождь, под навес. Ящерица ваша не кусается? Пускай у входа ляжет. Чтоб вы знали, ящерицы не боятся дождя. Но ничего страшного, можно и пожалеть животную. Только держите её подальше от меня. От неё бородавок не бывает? Тесно, конечно. Говорила я мужу…

Сбитая с толку потоком указаний, я оглянулась. Видимо, печкой называлась обмазанная глиной широкая труба с утолщением внизу, куда Ёж подсовывал палки. Да и в целом хижина представляла собой не пойми что, обмазанное глиной. Места и впрямь было немного, наверное, метров девять в квадрате. Но и это строение способно согреть и послужить убежищем на ночь.

Тамия живенько начала толкать тяжёлую корзину. Я задержала девушку, подсунула под ручку корзины палку попрочнее и ухватила за один конец. Тами схватилась за другой, и мы выбрались наружу, где я магией соорудила над корзинкой зонт, а под ней – подставку. Дождь лил как из ведра, не собираясь утихать. Хворост тоже начинал подмокать, поэтому пришлось укрывать и его.