"Тошка, а почему я тебя с ложки кормила?"

"Тебе нравилось"

"А ты, бедненький, значит, терпел?"

После обеда хозяйка быстро убрала со стола. Хозяин принёс рулон бумаги. Он заметно гордился, что у него есть бумага, очень экономно отмерял, но подробно нарисовал нам карту, указав крупные населенные пункты. Ёжик серьёзно уточнял по мере заполнения карты. Карту нам аккуратно оторвали от рулона, придерживая ножом, чтобы не отхватить лишнего.

Теперь Ёж пустился в денежные обсуждения. Первым делом вынул пару мешочков бисера, что-то говорил. В ответ появилась монета из непонятного сплава, ещё одна – серебряная. Ёжик вытащил нашу серебряную, она была заметно толще. Хозяин взял, покрутил, посмотрел к свету, что-то сказал и вернул. Потом достал золотую монету. Показывая пальцем на каждую из своих монет, он объяснял, видимо, достоинство каждой. Подошла хозяйка, присела рядом с мужем и тоже оживлённо заговорила, показывая то на монеты, то на бисер. Ёжик одобрительно закивал. Хозяин кликнул, и в дверь вошла дочь, скромно указавшая на пакетик с розовым бисером.

- Даш, они хотят купить, такой пакетик стоит дороже серебряной, только я на остаток хочу, чтобы нас подвезли до следующей деревни и продуктов дали. Не против?

- Ёж, а ты можешь передать им пару картофелин с тем, чтобы они вырастили их отдельно, а я постараюсь этой осенью или следующей купить у них урожай? Если через два года не приеду, значит, пусть распоряжаются, как хотят.

Ёж повернулся к хозяевам и заговорил. Я достала из рюкзака пару картошин. Может, все отдать? Нет, дорога ещё длинная, судя по нарисованной карте, успею распродать.

Итак, мешочек бисера был продан за серебряную монету, продукты и перевозку. Это много или мало?

Нас оставили ночевать в маленькой комнатке в доме старосты. После сытного завтрака я уложила в сумку выданные хозяйкой припасы, а хозяйский сынишка, на вид ровесник Ёжика, повёз в соседнее село.

Мальчишки всю дорогу трещали, как сороки. Вернее, Ёж успешно задавал направление беседы, а сельский хлопчик в картузе подробно рассказывал и показывал. Часть слов уже казалась знакомой: цвета, глаголы-связки, предлоги. Если смотреть на рассказчика, то понять можно было почти всё. Активно жестикулируя, он показывал размеры пойманной рыбы, морды водящихся в округе животных, количество конников до столицы.

Спокойная лошадка, не обращая внимания на брошенные возницей поводья, трусила по накатанной веками дороге. Пользуясь тем, что мальчики сидели впереди, я наколдовала нам с Тошкой резиновый матрасик. Путешествовать сразу стало мягче и приятнее.

По крепкому мосту мы переправились через нашу спутницу-речку, и теперь с каждым метром удалялись от неё. Остались позади распаханные поля с взошедшими озимыми. Всё чаще попадались рощи неизвестных деревьев со светло-серой корой. Наш проводник что-то про них объяснял Ёжику. Я попробовала настроить дар. Родники здесь встречались достаточно часто, чтобы спокойно путешествовать, но и диких зверей было много. Дорога порой пролегала рядом с лесом, украшаясь следами больших и малых лап и копыт.

В следующее поселение, которое находилось на расстоянии одного пешего (т.е. расстоянии, которое может пройти человек за день, считалось, что два пеших – один конник), наша телега въехала как раз к обеду и подкатила к большому дому, украшенному затейливой резьбой. Вероятно, здесь староста живет.

Вышедший встречать черноволосый мужчина вызывал настороженность. Неприветливый взгляд, первым делом оценивший нашу с ангелом одежду и вещи, потом – драконёнка и лишь в итоге равнодушно скользнувший по лицам.

Наш провожатый о чём-то прокричал старосте и, еле дождавшись, пока мы сгрузим Тошку с вещами, стал разворачивать повозку. Ёжик громко поблагодарил вслед и получил в ответ пару взмахов картузом.

Староста всё-таки пригласил в дом. Нам даже подали по кружке молока с ломтем хлеба. И на том спасибо. Хозяин с невыносимо скучающим видом задал несколько вопросов, Ёж что-то отвечал, сам спрашивал, получая ответы сквозь зубы, но не теряя ангельского оптимизма. Мелькали знакомые слова "повозка", "лошадь", "село". В конце концов староста резко отказал, я поняла, что приём закончен. Ёж выскочил из-за стола, поклонился, я тоже склонила голову. Было ясно, что мы остались без транспорта.

- Придётся искать ночлег здесь, - очень тихо проговорил Ёж по-русски, - старостин пацан предупредил, что сёла здесь расположены строго через одного пешего, а за этой деревней случаются нападения разбойников, так что ни дойти до следующего села, ни в поле заночевать не сможем.

Мы заранее договорились с ангелом, что я постараюсь совсем не говорить, пока не выучу язык, чтобы не вызывать лишних вопросов. Любопытства местных из-за русского языка мы избежали, но отсутствие возможности нормально пообщаться и обсудить происходящее напрягало чем дальше, тем больше.

- А почему через одного пешего? – Мы медленно дрейфовали к концу села, высматривая, к кому бы обратиться. В отличие от предыдущего селения, здесь люди были на удивление нелюбопытны, но всё равно я попыталась не шевелить губами.

- Установленный князем минимум. В центре страны и на побережье кучнее, а мы высадились на окраине.

Наше совещание вполголоса прервал негромкий свист. Ёж резко обернулся. Из узенького проулка махнула рукой девчонка лет тринадцати. Мы вместе с сумками и переваливающимся Тошкой заковыляли к заборчику, вроде как с целью отдохнуть. Вездесущие куры обиженно порскнули с нашего пути, негодующе высказывая своё ценное мнение. Тошка рыкнул, две курицы от неожиданности взлетели, а остальные в шоке бросились врассыпную, чтобы вдоволь накудахтаться.

Девочка завела нас в проулок и поспешила к дальнему низенькому домику, почти спрятавшемуся за хлипкой оградой, густо заросшей кустарником. За калиткой, которая просто прислонялась к забору и привязывалась лыковой верёвкой, обнаружился сарай-развалюшка, корыто с водой, установленное под скатом крыши так, чтобы дождь, стекая, попал по назначению.

В дом когда-то вело крыльцо, о чём до сих пор напоминали сломанные перила, а нынче стены просели и трухлявый пенёк служил достаточной заменой ступенькам. Тошка заворчал, пытаясь одолеть подъём.

"Помочь?"

"Сам"

Гордый дракоша махнул крыльями и взлетел как раз на те самые полметра, которые отделяли его от проёма. Вероятно, здесь была прихожая. В углу стояли метла и полынный веничек. На полу лежали плетеные соломенные коврики. Вслед за девочкой мы с Ёжиком разулись и прошли в комнату.

Те же коврики на скрипучем от времени полу. Печь, занимающая большую часть комнаты, топчан со стареньким кожушком у печи, стол из дощечек и длинная лавка. На стене неожиданное здесь стилизованное изображение весов. Сейчас я вспомнила, что видела подобное в домах старост, но не обратила внимания, потому что рассматривала богатое убранство. А здесь вырезанные из светло-серой коры весы были единственным украшением стен. Изображение было странным, я не сразу поняла, что это именно весы, больше было похоже на якорь. Нижний полукруг завершался на концах чашами, из середины дуги перпендикулярно выходил луч с жёлтым кругом на конце.

Девочка сняла платок и представилась:

- Тамия.

И в этот момент я поняла, что показавшиеся мне тринадцать – это голодающие пятнадцать, а то и шестнадцать лет. Невысокая, худенькая, с большими серыми глазами и русыми волосами, с лица начисто спала присущая этому возрасту пухлость щечек.

- Ёж, - ангел не забыл про моё молчание, - это Даша.

Тамия заговорила, указав на печку. Ёжик согласно ответил, вытаскивая из рюкзака сторгованную вчера неизвестную крупу, хлеб и сохранившиеся остатки копчёной рыбы. Девушка просияла и поспешила с продуктами в кухонный закуток.

- Нас укладывают спать на печке взамен того, что мы предоставляем продукты для обеда, - прошептал Ёжик.