Тодд кончил, и она застонала, содрогаясь от мощного оргазма. Ее ноги тряслись от накатывающих волн экстаза.

 Кевин выпустил струю спермы ей в рот, взвыв от блаженной агонии.

 Все трое переплелись в потном клубке. Их груди учащенно вздымались и опускались, в воздухе висел пьянящий запах секса.

 Передышка была недолгой. Зои передавали от группы к группе. Она с головой нырнула в омут оргии, приняв свою судьбу, понимая, что, возможно, ей никогда уже не будет так хорошо в этом ужасном месте.

 Все становилось терпимым. Во многом благодаря ей самой. Молиться о смерти было легко, но вместо этого Зои выбрала борьбу за жизнь. За новый ее образ. Тот, который она постепенно заставила себя принять.

 Несколько часов спустя она вернулась к себе в камеру, измученная и обессиленная. Сперма текла из вагины, словно гной из нарыва. От простыни было мало тепла и защиты, но ее прикосновение было приятным, и напоминало о доме.

 Солнечный свет в лицо, теплый и яркий. Запах разгоряченного тела и аромат диких цветов.

 Зои чувствовала жару языком, своей кожей. Она открыла глаза, увидев бескрайний, залитый солнцем луг. Высокая трава гнулась, маки пускались в пляс, подхватываемые порывом ветра. Разноцветные брызги на фоне деревьев и подлеска.

 Зои лежала на койке, крепко зажмурив глаза. Она проснулась, но не хотела уходить из этого сна. Ей вспомнилось загородное лето, послеобеденное время у озера. Вспомнилось, как она окунала кончики пальцев в прохладную горную воду ручья за домом. Как играла в пятнашки с сестрой и соседскими ребятишками.

 Если она откроет глаза, образ исчезнет. Он уже становился зыбким. Полуденное солнце стало меркнуть, пока не превратилось в черную кляксу. Зои пыталась вернуть сон, но тот умирал медленной мучительной смертью.

 Она открыла глаза - поняла, что открыла, поскольку почувствовала, как ресницы коснулись скул - но ничего не увидела. Ни окон, куда могли бы проникнуть лучи солнечного света, ни потолочных или настенных светильников, отбрасывающих тени по углам камеры. Никакой возможности узнать время, чтобы понять, можно ли попытаться снова уснуть или продолжить бодрствование. Вечная пустота в стигийской тьме.

 - Кто-то еще не спит? - прошептала она.

 - Ага. Я.. Дженис.

 - Думаешь, пора вставать?

 - Понятия не имею. Попытайся заснуть.

 Кивок Зои был безмолвным ответом в никуда.

 - Я тоже проснулась, - произнес другой голос. - Хезер.

 - Мари? Ты не спишь? - Зои беспокоилась о ней и других женщинах, жестоко избитых плетью. - Мари?

 - Я здесь, - отозвалась та больным, усталым голосом.

 - Ты в порядке? - спросила Зои.

 - Не совсем. Не могу лежать на спине. Меня перевязали, но все равно больно.

 - Мне тоже, - сказала Сандра. - Очень больно. Ублюдок. Клянусь богом, однажды я убью его.

 - Эй, все знают, какой сегодня день? - спросила Дженис. Когда никто не ответил, она сказала:

 - Я считала дни. У нас будут гости.

 - О, черт. Нет, - ахнула Хезер. - Ты уверена?

 - Вполне. Так всегда бывает после небольшой расслабляющей оргии.

 - О чем это вы? - спросила Зои.

 Все замолчали, словно не желая говорить об этом.

 Раздался еще один голос, и Зои узнала в нем Ким.

 - Они приводят сюда людей извне, смотреть. И... еще кое-что делать.

 - Людей? Каких людей? - Зои почувствовала проблеск надежды. Может быть, кто-то из этих людей поможет им. Может быть...

 - Кучка чертовых извращенцев, вот кто они такие, - сказала Сандра.

 Появившаяся у Зои зыбкая надежда тут же угасла.

 - Что они делают?

 - Все, что захотят, - ответила Хезер. - Они платят за это хорошие деньги.

 - Ты уверена, что они придут сегодня? - воскликнула Зои. - Может, ты ошибаешься.

 - Первая суббота каждого месяца. И если я не ошиблась в счете, сегодня суббота. - В голосе Дженис чувствовалось какое-то возбуждение.

 - Боже, Дженис, это ужасная новость, - сказала Зои, падая на подушку. Она уже пожалела, что спросила. Она пошевелила пальцами перед лицом. Ничего.

 Вскоре лязгнул засов, и главная дверь открылась. Потолочные лампы ожили.

 - Проснись и пой! - крикнул охранник по имени Мэтью. Спустя секунду раздался сигнал зуммера, извещающий об открытии камер.

 Зои прищурилась и быстро заморгала, привыкая к резкому свету.

 Выстроившись в очередь, они направились в санузел, принимать душ. Смывать грязь и пот прошедшего дня, а также высохшую сперму и запекшуюся кровь. По ночам принимать душ не разрешалось, и они вынуждены были спать в грязи.

 В душе за ними наблюдали охранники.

 - Мойтесь, как следует, - сказал Тони. - Сегодня у нас будут посетители.

 На выходе из душевой всем вручили чистые полотенца и футболки.

 За завтраком Зои возила вилкой по тарелке. Ее мучило какое-то новое чувство тревоги.

 - Те люди? - шепотом спросила она сидевшую рядом Ким. - Они очень плохие?

 Ким кивнула.

 - Когда как. Зависит от того, к кому попадешь. Кусок яичницы свалился с вилки. - Или сколько их будет.

 Яичница внезапно показалась отвратительной, напомнив подрагивающие останки эмбриона. Зои беспокоило кое-что еще.

 - Ким... у меня уже должны были быть месячные. Думаешь, я...

 - Нет. И у тебя не будет месячных. Они добавляют в пищу контрацептивы.

 Брови у Зои метнулись вверх.

 - Что? - Она посмотрела на яичницу. - Но я иногда не все съедаю. Что если...

 - Они добавляют контрацептивы во всю еду. Вероятность забеременеть близка к нулю.

 - Это успокаивает.

 Дженис села напротив них, с отвращением бросив поднос на стол.

 - Доброе утро. Что-то вы все прямо сверкаете от чистоты.

 Ким улыбнулась.

 - Особенный день. Нам даже выдали хорошее мыло.

 - Ешь, Зои, - сказала Дженис. - Тебе понадобятся силы.

 Она покачала головой.

 - Не могу. Меня тошнит.

 Кофе она выпила, но яичница в рот так и не полезла.

 - Дженис, сколько ты здесь пробыла?

 - Пять месяцев, примерно. Я была довольно крупной, когда меня привезли сюда.

 - Догадываюсь, - сказала Зои, отодвигая свой поднос в центр стола. - Теперь ты стала стройной.

 - Почти. Еще парочку фунтов сбросить не помешало бы.

 Зои положила лицо на ладони, упершись локтями в стол.

 - Что, по-твоему, происходит потом?

 - Когда потом? - Жуя кусок бекона, Дженис откинула с лица прядь длинных светлых волос.

 - После того, как закончишь. После того, как ты...

 - Что? Сброшу вес? Меня отпустят.

 Зои уставилась на Дженис.

 - В самом деле?

 - Они так сказали, - ответила Ким, пожав плечами.

 - Но зачем им нас отпускать? - спросила Зои.

 - Потому что все будут молчать. Потому что это очень масштабное дело. - Дженис взяла тост и откусила кусочек. - Ты понятия не имеешь, что происходит за этими стенами.

 - Откуда ты знаешь? - спросила Зои.

 Дженис пожала плечами.

 - Как я уже сказала, я пробыла здесь какое-то время. И слышала всякое. От охранников, от других пациенток, которые находились здесь давно.

 - Пациенток?

 - Она имеет в виду пленниц, Зои, - пояснила Ким. - У Дженис свой взгляд на вещи.

 Дженис показала тостом в другой конец комнаты.

 - Видишь ту охранницу у двери? Это Робин. Раньше она была пациенткой.

 У Зои отвисла челюсть. Это была та самая Робин, которая насиловала ее своей дубинкой.

 - Боже мой... да ты шутишь. Они заставили ее остаться? - У нее в голове не укладывалось, как из бывшей пленницы смогла получится мучительница.

 Дженис рассмеялась, забрызгав стол крошками.

 - Вовсе нет. Она сама выбрала эту работу.

 Робин прислонилась к двери, скрестив руки на груди, и зевнула.

 Зои обернулась на женщин, сидевших за столом.

 - Сама выбрала? Зачем?

 - Не все ненавидят это место, Зои. Некоторым из нас очень даже нравится здесь. В целом. - Дженис ухмыльнулась, сунув вилкой кусок яичницы в рот.