За умирающим стояла, положив руки на спинку стула, еще одна фигура. Капитан снова принял облик маленькой девочки в голубом платье; длинные, заплетенные в косички волосы висели между грудей. Как и раньше, девочке не больше девяти-десяти лет, но груди на удивление развитые. Как непристойно, думал Ирод. Лицо ее было тронуто бледностью. Глаза и рот напоминали черные овалы, размытые по краям, как будто кто-то подтер ластиком сделанные жирным карандашом рисунки. Стояла она тихо, и ее голова была почти на одном уровне с головой сидящего на стуле мужчины.

Капитан ждал, когда Джоэл Тобиас будет умирать.

Назвать Ирода человеком безнравственным было бы неправдой, поскольку он сознавал различие между аморальным и моральным поведением и признавал необходимость справедливости и честности во всех своих деяниях. Требуя этого от других, он не делал исключения и для себя. Но была в нем пустота, вроде той, что остается в плоде после удаления косточки, пустота, ускоряющая гниение, и из этой пустоты исходила склонность к определенным действиям. Ему не доставляло удовольствия мучить человека, умиравшего на стуле, и, едва узнав все, что нужно, Ирод тут же остановился, хотя нанесенные раны были столь серьезны, что страдания могли продолжаться и без дальнейшего насилия. Теперь, смыв последнюю кровь, Ирод решил, что мучения пора прекратить.

– Мистер Тобиас, полагаю, мы подошли к концу.

Ирод взял пистолет с тумбочки у раковины.

Он уже отворачивался от зеркала, когда фигурка девочки шевельнулась, изменила позу и сдвинулась вправо. Испачканная грязью рука вытянулась и коснулась лица Тобиаса. Тобиас открыл глаза. Вид у него был растерянный. Он ощущал прикосновение пальцев, но ничего не видел. Девочка наклонилась. Высунувшийся из темного овала рта длинный и толстый язык облизал кровь вокруг губ умирающего. Тобиас попытался уклониться, но девочка вцепилась в его одежду, просунула ноги между его ногами, прижалась к нему телом. Переменив позу, умирающий увидел в закопченном стекле духовки собственное отражение и отражение набросившегося на него существа. И, увидев, заскулил от страха.

Ирод подошел к стулу, приставил дуло пистолета к голове Тобиаса и выстрелил. Капитан исчез. Движение прекратилось.

Ирод отступил на шаг. Он чувствовал незримое присутствие Капитана, ощущал его гнев и даже рискнул бросить взгляд на дверцу духовки, но ничего не увидел.

– В этом не было никакой необходимости, – сказал он затаившейся тьме. – Ему и без того хватило.

Хватило? Кому? Тобиасу – да, но Капитану чужих мучений не хватало никогда. Плечи Ирода опустились. Ему ничего не оставалось делать, как только снова глянуть в окно.

Капитан стоял у него за спиной, но он был уже не маленькой девочкой, а бесполой формой в длинном сером пальто. Лицо его стало неясным пятном с постоянно меняющимися чертами, в которых Ирод узнавал всех, кем дорожил когда-то: мать и сестра, ныне покойные, бабушка, обожаемая и давно слегшая в могилу; друзья и любовницы, живые и умершие. У всех у них на лицах отражались страдание, боль и отчаяние. Потом между ними появилось его собственное лицо, и Ирод понял.

Вот так будет. Рассерди Капитана еще раз, и вот что случится.

Капитан ушел, и Ирод остался наедине с телом. Он убрал пистолет в наплечную кобуру и еще раз посмотрел на мертвеца. Интересно, когда друзья найдут его? И сколько их останется к тому времени? Это было уже неважно. Ирод знал, у кого ларец, но действовать надо было быстро. Капитан предупредил, что Коллектор приближается.

О Коллекторе Ирод услышал еще до того, как тот пустился по его следу. Странный оборванец, возомнивший себя сборщиком душ и коллекционирующий сувениры своих жертв. Капитан сообщил кое-что еще. Коллектор нацелился на ларец. Так сказал Капитан, и Ирод ему верил. Ирод был осторожен и тщательно скрывался под вымышленными именами, использовал компании-пустышки, беспринципных юристов и сомнительных перевозчиков, готовых смотреть сквозь пальцы на отсутствие бумаг и таможенных документов, если им предлагались хорошие деньги. Но уникальность некоторых покупок и запросы, рассылаемые им в ходе поисков, неизбежно привлекли к нему внимание Коллектора. Чтобы разгадать тайну замков ларца, требовалось время, и именно поэтому Ирод должен был постоянно опережать Коллектора по меньшей мере на шаг. Как только ларец будет открыт, ни Коллектор, ни кто-либо другой уже не сможет ничего сделать. Триумф Капитана станет местью Ирода, и тогда он наконец сможет умереть и в мире ином востребовать награду.

Ирод вышел из дома, прошел мимо лежавших во дворе тел Причарда и Вернона и сел в машину. Вдалеке завыли полицейские сирены. Он вставил ключ в замок зажигания и услышал стук в багажнике, утонувший вскоре в реве двигателя.

Когда Карен Эмори была маленькой девочкой и только-только стала одна спать в своей комнате, правда с приоткрытой дверью, за которой находилась спальня матери, в их дом после полуночи вломился какой-то человек. Проснувшись, Карен увидела, что в углу стоит некто, окутанный тьмой, и смотрит на нее. Он не издал ни звука, она не слышала даже его дыхания, но само его присутствие лишило ее покоя, навсегда впечатало подсознательное ощущение, что все не так, как должно быть, и опасность рядом. Глядя на него, она онемела от ужаса и не могла даже закричать. Прошли годы, но Карен все еще помнила сухость во рту, тот скрипучий звук, который вырвался из горла, когда она попыталась позвать на помощь, давящую тяжесть, прижавшую ее к кровати и не позволившую даже шевельнуться. Они застыли, двое незнакомцев: один затаился, не шевелясь, другой – не в состоянии пошевелиться.

Внезапно незнакомец переступил с ноги на ногу, словно изготовляясь к прыжку, протянул к ней руку в перчатке, и чары рассыпались. Карен закричала, так громко, что у нее еще несколько дней потом болело горло, и чужак метнулся к лестнице. Прибежавшая на крик мать успела увидеть лишь фигуру в дверном проеме. Успокоив дочь, она позвонила по 911. Примчались машины, начались поиски. За мусорным баком в переулке обнаружили бродягу, некоего Кларенса Баттла. Карен сказала полицейским, что человека, проникшего в ее комнату, не разглядела и ничего не помнит. Ее мать сообщила, что видела незнакомца только со спины и в темноте и не заметила ничего такого, что помогло бы ей отличить одну спину от другой. Злоумышленник проник в дом через окно и отпечатков не оставил. Баттл во всеуслышание заявил о своей невиновности, утверждая, что спрятался в переулке из страха перед полицией и не желает нести ответственность за то, чего не делал. Разговаривал он, как ребенок, и избегал смотреть в глаза допрашивавшим детективам.

Его продержали двадцать четыре часа. Он не требовал адвоката, и никаких обвинений ему предъявлено не было. Он назвал свое имя, сказал, что родом из Монтгомери, штат Алабама, но бродяжничает уже почти двенадцать лет. Насчет возраста у него были сомнения, но вроде бы ему уже исполнилось тридцать три, «как и Господу нашему Иисусу Христу».

В то время, когда Баттл еще находился под арестом, в комнате Карен на гвозде у окна нашли клочок ткани, идеально совпадавший с дыркой в куртке Кларенса Баттла. Его обвинили в насильственном вторжении, противоправном нарушении владения и владении смертоносным оружием – спрятанным за подкладку куртки ножом. До суда Баттла отправили в окружную тюрьму, где он и находился, когда с помощью автоматической системы распознавания отпечатков пальцев обнаружили совпадение. Годом ранее девятилетняя девочка по имени Франни Китон была похищена из родительского дома в городе Виннетка, штат Иллинойс. После недельных поисков ее тело нашли в ливневой канализации. Франни задушили, но следов сексуального насилия не обнаружили, хотя девочка и была раздета. Отпечаток пальца, совпавший с отпечатком Кларенса Баттла, остался на левом глазу куклы, валявшейся рядом с телом Франни Китон.

На вопрос о происшествии в Виннетке Кларенс Баттл хитровато ухмыльнулся и сказал: