Бункер к этому времени еще не был готов.

В Центральном музее Вооруженных сил есть любопытная экспозиция — «Бункер Сталина». Но речь там не о «бомбоубежище 1-й категории» построенном в Куйбышеве. Вождь располагал убежищем в Москве. Под стадионом в Измайлово еще задолго до войны начали строить подземное сооружение с залом заседаний Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии, рабочим кабинетом И.В. Сталина и кабинетами генералитета. От убежища шла 17-километровая дорога до Кремля.

В бункере был зал для оперативных совещаний. Ситцевые занавесочки и фальшивые двери скрадывали ощущение подземелья.

Здесь Сталин работал в ноябре 1941 года. Здесь принимались решения: оставить Москву врагу или защищать ее.

Спускался Сталин под землю в кремлевское бомбоубежище, где тоже был оборудован кабинет.

Светлана Аллилуева пишет: «Отец был в убежище, в Кремле, и я спустилась туда. Такие же комнаты, отделанные деревянными панелями, тот же большой стол с приборами, как и у него в Кунцево, точно такая же мебель. Коменданты гордились тем, как они здорово копировали Ближнюю дачу, считая, что угождают этим отцу».

Примерно так же выглядит бункер в Куйбышеве, наверное, такой же интерьер был и в горьковском бункере.

Но имелись и особенности. В комнате отдыха шесть дверей. Одна в санузел, пять остальных — в никуда. В акте о приемке об этих дверях — ни слова. Экскурсоводы предполагают, что эти двери должны были создавать впечатление объемности, нивелировать давящее ощущение огромной глубины.

Строительство в Куйбышеве велось, естественно, тайно. Вынутый из котлована грунт увозили на пожарных машинах по трем маршрутам за город. Для этого понадобилось 7500 рейсов. С Урала доставляли чугунные тюбинги для облицовки тоннелей. Их тоже везли тайно, накрыв брезентом.

Точно так же скрытно производились работы по строительству бункеров в Саратове и Ярославле. Следы этих строек отыскали только недавно.

Уцелел ли «бункер Сталина» в Нижнем Новгороде и есть ли перспектива превратить его в музей? Вряд ли на этот вопрос можно ответить утвердительно.

За послевоенные годы грунт на Верхневолжской набережной много раз оседал. Случилось несколько серьезных оползней. Строительство бункера нарушило водосток, а вынутая из толщи горы и раскиданная у основания откоса земля и вовсе преградила путь воде.

Специалистами подчеркивалось «катастрофическое состояние откоса».

В 1945 году начались работы по засыпке бункера. Так что нам никогда не доведется увидеть секретную реликвию времен войны, но, видимо, она мало отличалась от той, что сохранилась в Самаре, поэтому мы так подробно ее и описали.

Но вернемся в Арзамас. Отсюда исходит еще один слух. Говорят, что в Черном лесу недалеко от города можно увидеть следы неизвестной стройки. Старожилы поясняют, что именно здесь в годы войны строили бункер Сталину.

Разъезд «408 километр». Он недалеко от Арзамаса. Здесь сходятся две железнодорожные ветки: одна из Нижнего Новгорода, другая из Москвы. Стратегический узел даже по мирным меркам. Наше появление с фотоаппаратами вызвало тревожное подозрение у местных жителей.

За железной дорогой лес. Он действительно черный от дубов и лип.

— Не подскажете, где здесь в годы войны шла стройка…

— Да, бункер Сталину строили. Вас проводить?

Знакомимся. Наш провожатый Валерий Конев — местные житель, заядлый грибник, оттого и знает все в лесу.

Сразу скажем: без провожатого найти здесь ямы — следы военной стройки — довольно трудно.

Во время войны в этих местах располагалась воинская часть. Вся местность была огорожена несколькими рядами колючей проволоки, а дороги перекрыты. Что делалось за колючей проволокой, никто не знал. Потом, когда воинская часть снялась и уехала, все увидели огромные котлованы. Никто их даже не пытался закапывать — не мешали. Со временем края поросли травой, вымахали деревья.

А по окрестностям прошел слух: строили бункер для Сталина. И, как мы теперь уже знаем, этот слух не был лишен реальности — Сталин планировал перенести Ставку в Арзамас.

— Вам какие котлованы показать, буквой «П» или «Ш»? — спрашивает Валерий.

— Начнем с «П».

И он ведет нас прямиком через кустарник к поросшей травой горе. С нее и открывается вид на котлован, действительно напоминающий букву «П». Точно такой же вид на котлован в виде буквы «Ш». Но если эти котлованы могли быть использованы под схроны военной техники — есть выходы, чтобы их покинуть, то следующий котлован под такого рода объяснение не подходит: две овальные ямы, между ними ход. А что могло быть это?

А что же тогда строили в «черном лесу» под Арзамасом? Судя по оставшимся следам — это могло быть грандиозное сооружение, похожее на крупный командный пункт.

Стоим с видами знатоков, рассуждаем. Здесь мог быть узел связи: два отсека, соединенные ходом — в одном отсеке штабисты, в другом аппаратура? А почему бы и нет?

Вдоль лесной дороги, по которой мы шли, через равные промежутки встречались небольшие ямы, почти круглые. Это могли быть следы от бетонных колпаков дотов охранения. Пытаемся вычертить схему расположения котлованов, но сбиваемся, теряя ориентировку.

А где-то ведь в недрах архива Министерства обороны есть документы по этому строительству. Глянуть бы на них и все бы прояснилось, но, думается, с них до сих пор не снят гриф секретности.

Беспокойное любопытство к стройке проявлял и враг: над Арзамасом не раз появлялись самолеты-разведчики. Нет сомнения, что у немцев были аэрофотоснимки производившихся работ, и они пытались угадать, что же это.

Пытались они выяснить подробности и с помощью разведчиков. Одну из выброшенных групп парашютистов блокировали и задержали у ближайшего села Хватовка.

Видимо уже зимой 1942 года надобность в секретной стройке отпала. Был произведен только цикл земляных работ, до бетонирования дело не дошло.

Так что же все-таки строили в черном лесу? Местные жители до сих пор говорят, что бункер Сталина. Будет ли раскрыта когда-нибудь эта военная тайна?

Известно, что за время войны было обезврежено более тридцати тысяч немецких шпионов, свыше шести тысяч террористов и около четырех тысяч диверсантов. У невидимой войны невидимо и оружие. Таким оружием стали радиопоединки с разведкой врага. За время войны было проведено 183 радиоигры. Три из них проходили в Горьком.

В разработанном гитлеровским командованием плане молниеносного вторжения в Россию большое внимание уделялось шпионажу и диверсиям, как в прифронтовой полосе, так и в глубоком тылу. Правда, не все здесь было прописано в подробностях. Этот раздел отдавался на откуп спецслужбам.

Открытое кодовое название плана блицкрига — «Барбаросса» появилось в приказе штаба оперативного руководства вермахта, содержавшем директивы о подрывной деятельности на советской территории сразу же после вторжения.

Основная забота по формированию «пятой колонны» в тыловых районах страны, которую предстояло покорять, легла на плечи полковника Эрвина Лахузена-Вивремонта, который руководил службой «Абвер II». Тут же был сформирован мозговой центр — группа «А», приступившая к разработке будущих операций.

«Абверу II» подчинили учебный полк «Бранденбург», где готовили диверсантов, специалистов по деморализации советского тыла и откровенных убийц.

На рассвете 22 июня 1941 года небо наполнилось не только бомбардировщиками, но и десантными самолетами с подразделениями «брандербуржцев». Переодевшиеся в форму красноармейцев диверсанты захватывали мосты, тоннели, цехи предприятий и удерживали их до подхода основных сил вермахта. Они расстреливали и вырезали небольшие группы солдат, оказавшихся в окружении или отставших от своих частей. Не гнушались они и полевыми госпиталями, нападали на штабы, обозы, минировали дороги, сеяли панику среди населения.