Николай Александрович Астров покинул Горьковский автозавод, когда необходимость в его легких танках отпала. Но его судьба, как конструктора бронетехники, продолжилась уже на одном из подмосковных заводов.

Лишь одна строчка его биографии: «Трижды удостоен Сталинской премии (1942, 1943, 1945 гг.), а также Государственной премии 1967 года».

Первые две премии военных лет он получил на Горьковском автозаводе. А дальше имя этого человека становится «секретным».

Его автозаводская самоходка СУ-76 станет десантной и получит новое имя АСУ-76. Но калибр пушки будет маловат для тех броневых машин, которые появились в стане «условного противника».

И тогда на свет появилась самоходка с пушкой 85 мм. Тогдашний заместитель председателя Совета министров СССР В. А. Малышев потребовал от Н. А. Астрова, чтобы, как в войну, использовать в самоходке автомобильные агрегаты.

СУ-85 была принята на вооружение. Вот откуда третья Сталинская премия.

За свою конструкторскую жизнь Николай Александрович Астров разработал множество единиц гусеничной бронетехники. 29 образцов было принято на вооружение.

По причине все той же секретности, вся эта техника до сих пор не имеет авторства, как не имеют его автозаводские танки Т-60, Т-70, Т-80 и самоходка СУ-76.

9 мая 1980 года автозаводцы зажигали Вечный огонь славы. Долго думали, кому же предоставить право зажечь его. Каждый ветеран войны и труда имел на это полное право. Каждый из них приближал святой день Победы.

Но ведь не только в честь погибших воинов зажигают на земле Вечный огонь. Он горит и в честь победного оружия, и кому, как не автозаводцам, помнить об этом.

Решили: пусть огонь зажжет самоходчик, чей боевой путь начался от стен завода! Факел вручили полному кавалеру орденов Славы Сергею Ивановичу Константинову.

В конце 2006 года американский телеканал Military Channel составил рейтинг лучшего оружия XX века. На основе опросов американских и английских военных экспертов лучшим в мире танком признан советский танк Т-34.

Над волжским откосом в Нижегородском кремле, у Вечного огня, стоит танк со знаком «Гвардия» на темно-зеленой броне. Это и есть знаменитая и легендарная «тридцатьчетверка».

7 мая 1970 года танк был доставлен к сооруженному пьедесталу. Осталось самое малое — поставить его на гранит. Дело, однако, тонкое.

За рычаги управления сел молодой, но уже опытный механик-водитель. Ему приходилось управлять многими современными танками, а вот «тридцатьчетверка» ему была неизвестна, видел ее только в кино, да на фотографиях.

Сантиметр за сантиметром вкатывал он боевую машину на пьедестал. Заход был точен, белая линия отметки делила траки ровно посредине.

«Стоп!» — крикнули ему, когда гусеницы коснулись флажка. Танкист заглушил танк, двигатель вынули из моторного отсека и увезли.

Танкист обошел пьедестал, посмотрев на свою работу, и уверенно сказал: «Порядок!»

Этому танку, что стал памятником, тоже выпали бои. Весной сорок пятого года он одним из первых ворвался в Вену. Уцелел в уличных боях, и на этом война для него закончилась. Он отправился на фронт в начале победного года: пока его везли в эшелоне, пока он находился на формировании, пока ждал приказа на наступление, боев уже осталось не так и много.

А вот после войны отслужил полный срок. За его рычагами молодые танкисты обучались водить боевые машины на полигоне. Потом он устарел, дал дорогу другим, более совершенным танкам, и был списан подчистую. Его могли бы сдать в металлолом, но у кого поднимется рука на боевую реликвию. Вот и стал он памятником.

Ветераны-танкисты с первого взгляда определяли принадлежность танков заводам, на которых они выпускались. Об этом, что стоит в кремле, говорили коротко: «Наш, сормовский!»

Если быть точным, то это танк серии Т-34-85. Такие танки, как этот, завод «Красное Сормово» начал выпускать в начале 1944 года. До этого «тридцатьчетверка». сменила несколько пушек. И вот на нее поставили 85-миллиметровое орудие, способное вспороть любую вражескую броню.

Ставшие в войну легендарными «тридцатьчетверки» на параде Победы в Москве. Июль 1945 года.

В нижегородском областном архиве хранится документ, который долгое время был помечен грифом секретности и тщательно оберегался в закрытом хранилище завода «Красное Сормово». С годами секретность с документа сняли и передали его в открытый архив, где он стал доступен историкам. Но их он поставил в тупик. Все, о чем говорилось в этом документе, истории советского оружия неизвестно. До сих пор ни одна строчка этого документа не нашла дальнейшего подтверждения.

А документ-то всего — телеграмма, посланная руководством Сормовского завода. Особое внимание обратим на дату — 25 декабря 1919 года.

«Срочно. Москва. ГОМЗа (Государственное объединение машиностроительных заводов. — Авт.) Технический. Общий вид среднего танка разработан механизмом движения согласно указаниям конструктора Дэма. Применены почти все существующие, отмены самой малой, скорости, что конструктор Дэм нашел возможным допустить. Окончание проекта задерживается неприсылкой конструктора бронирования, а также размеров двигателя и вооружения. Для дальнейшей разработки необходим приезд Розье».

О каком же танке идет речь в телеграмме? Работы по танку, копии «Рено», шли полным ходом, и телеграмма явно не об этом. Да крошку «Рено», даже при самой бурной фантазии, нельзя было назвать средним танком.

Тогда над какой же боевой машиной работали сормовские конструкторы?

Архивные документы не могут раскрыть полной картины работ, но кое-что они проясняют.

Датой рождения первого советского среднего танка считают обычно 1930 год, когда появились первые предшественники «тридцатьчетверки». А не началось ли это десятилетием раньше?

Работы по созданию указанного в телеграмме среднего танка вели два французских инженера, ранее служившие на одном из заводов «Рено», Эдмон Розье и Дэм. Это были опытные конструкторы. Их пригласил в Россию заведующий техническим отделом треста ГОМЗа А. С. Чернов, в прошлом политический эмигрант, проживший несколько лет во Франции. Он знал инженеров по совместной работе.

Эдмон Розье был коммунистом и сразу же принял предложение. Дэм тоже долго не колебался.

О том, что из себя представлял средний танк сормовского завода, можно судить по сохранившемуся протоколу совещания в Совете военной промышленности. Оно состоялось 7 сентября 1920 года. К этому времени было известно, что сормовичи справились с заданием по выпуску первого легкого танка. Испытания ходовой части и оружия прошли успешно. Первый советский танк существовал.

Это радовало, поэтому, видимо, замечания по среднему танку не были категоричными и скорее воспринимались как предложения или пожелания. Представители различных родов войск хотели видеть танк своим помощником в бою.

Кавалеристы советовали сделать его скоростным, артиллеристы — более мощным по вооружению, пехотинцы просили установить на нем как можно больше пулеметов. Еще советовали усилить броню и поставить более мощный двигатель.

Предложений было много. Ко всем надо было прислушаться, но выбрать основные, требовавшие небольших переделок и не тормозившие окончательной доделки танка.

Присутствующий на совещании Эдмон Розье записал в книжечку наиболее существенные пожелания и подвел черту: «Переделка займет две-четыре недели..»

Но не суждено было сормовичам выпустить свой танк.

18 ноября 1920 года на завод пришло распоряжение: «…Копию последнего варианта танка, разработанного тов. Розье, передать на рассмотрение Реввоенсовета… Дальнейшие работы на Сормовском заводе по этому вопросу прекратить».