— И этот «извозчик» их отследил?
— Ну, он только узнал, что они уехали через сутки и билет брали до Москвы. А самое главное — уезжали с полными рюкзаками. Из них, правда, рыбьи хвосты торчали, но фиг его знает, что там под рыбой лежало. Этих судаков и щук они могли из Москвы привезти, а потом наверх положить, для маскировки.
— Занятно… Я не рыболов, но могу догадаться, что за сутки рюкзак рыбы не наловишь.
— Не то слово. Это было в декабре. Я прикинула: если они в октябре клад сперли и перепрятали, то с собой много взять не могли. У них тогда даже вещмешка не было. Только какой-то ящичек для инструментов. Даже если и раздобыли где-то, все равно — золото оно тяжелое. И ясно, что цены настоящей не знали, толкали побыстрее. В общем, к декабрю на мель сели и поехали «рыбку» ловить.
— За товаром, на базу… — пошутил Никита.
— Мы поначалу решили, будто они сундуки где-то зарыли в лесу. Причем для этого им надо было сначала все вынуть, потому что полный сундук им даже вдвоем не сдвинуть, не то что перенести куда-нибудь. Пустой-то сундук килограммов двадцать пять — тридцать весит. Стало быть, далеко от просеки они их унести не могли. Максимум метров на пятьдесят утащили. Яму под четыре сундука надо рыть большую. Но закапывали они осенью, копать было еще легко. И замаскировать было проще. А зимой земля мерзлая, если раскапывать, надо отогревать костром — правильно?
— Наверно…
— Ну вот, мы и думали, что легко доберемся. Тем более что собрались на озеро быстро, через два дня после того, как Есаул с Механиком в Москву уехали. Еще и лыжню от них застали, не замело.
— И ничего не нашли? — удивился Никита.
— Ровным счетом. Лыжня шла точно по просеке, до берега озера. Уперлись в берег, потоптались немного и ушли. Конечно, кто-то решил, будто они прямо на берегу и закопали. Поковыряли снег — нет ни головешек, ни пепла, ни земли.
— Чудеса… Ну а при чем здесь этот немецкий объект?
— Не спеши. Мы решили подождать, пока они снова приедут. Кроме Сани, подключились еще и Серый, и Маузер, тоже его друган. Как на службу ходили к московским поездам — через сутки. В Лузине на хате «группу захвата» держали с джипом и рацией на приеме. В Москве один мужичонка на вокзале торчал — тоже из Гериного отряда, в лицо их знал. Думали все сделать попросту: дать им выехать на частнике в Малинино, а там, в лесу, у просеки, зажать. Где-то сразу после Нового года Серому мужик из Москвы звонит. Мол, выехали, встречай, вагон девятый. Наши подобрались, дождались поезда — а их нет. Решили, что они либо раньше вышли, либо дальше проехали. Но уж к озеру-то, думаем, наверняка прибудут. Отвезли трех парней и посадили их в засаду напротив выезда на просеку. И что ты думаешь? Мужики себе чуть все полезные места не отморозили, но их так и не дождались.
— Может, этот ваш московский осведомитель на них работал? — предположил Никита.
— Думали и такое. Но он не врал, они на самом деле приезжали. И уехали, можно сказать, на глазах у Сани. Впритык к отходу, за две минуты, подкатили и бегом в вагон. Саня только ахнуть успел, но сделать ничего было нельзя. Есаул здоровый, как кабан, Механик хоть и мелкий, но ловкий. Да и заводиться на вокзале опасно. С ментами там напряг, а если б всех повязали и золото нашли — кому это надо? Саня, конечно, отловил бомбилу, который их подвозил, начал его расспрашивать, где он их подобрал. Оказалось, что вез он их аж от Дорошина! А это, если смотреть по карте, совсем с другой стороны озера. От Малинина по прямой тридцать километров. С той стороны тоже просека обнаружилась. И на ней тоже лыжня была. Точь-в-точь как на первой — дошла до озера и оборвалась. Ни вправо, ни влево никто не ходил. Только опять натоптано у выхода на лед. А на льду — никаких следов. Здорово, да?
— Да, тут голову сломаешь… — согласился Никита.
— А мы не сломали и все-таки докопались, в чем дело. Серый такой сыщик оказался — обалдеть! Посмотрел вправо, увидел, что там, у края просеки, стоит сосна. Лыжные следы к ней вплотную подходят. Серый подошел и рассмотрел, что на ней кора покорябана. Он определил, что на сосну лазили в «кошках». А метрах в пяти над землей, там, где ветки начинаются, на коре какие-то вертикальные потертости заметил.
— Ну и что?
— Вот и я так же спросила. А Серый, не ответив, взял бинокль и стал смотреть на остров…
— Какой остров? — изумился Никита. — В лесу?
— Не в лесу, а на озере. Там, посреди озера, остров есть, а на нем как раз бывший немецкий объект и находится… А я разве не сказала?
— Не-ет…
— Ну, извини, память-то девичья! В общем, Серый пригляделся и говорит: «Посмотри, вон там, на острове, тоже сосна стоит. И там из нее чего-то торчит». Подошел Маузер — он вообще снайпер настоящий. Поглядел своим орлиным взором и говорит: «Это стрела торчит. Не иначе Механик опять чего-то изобрел». Они с Серым подумали и решили, что с помощью этой стрелы они на остров тросик перекидывали и потом туда переезжали на ролике.
— А сколько там метров между соснами? — спросил Никита.
— Ну, я точно не мерила… Сто пятьдесят — двести, наверно…
— Далеко… — усомнился Никита. — Стрелу, да еще с тросиком так далеко не запустишь. Может, она и долетит, но силу потеряет. А она должна не только воткнуться, но тяжесть выдержать. Механик, конечно, маленький, но килограммов с полсотни в нем есть. Про Есаула и говорить нечего — в нем за сотню с гаком. И еще — эта стрела должна быть стальная, закаленная. Ну, что ж вы на ту сторону не пошли?
— Почему? Пошли… — помрачнела Светка. — Точнее, парень один пошел, ты его не знал… Серый с ним пошел. Но Серый решил сначала вокруг острова на лыжах обойти, а тот, дурак, прямо сунулся. В ельник… Помнишь, как в Бузиновском лесу двое погибли?
— И тут «лягушка» прыгнула? — догадался Никита.
— Хорошо еще, что Серый на другой стороне острова был. Подъехал, посмотрел и сразу назад. Парень там и остался. Хорошо, что отца у него нет, а мать в дурдоме, — никто не хватится… И нам сматываться пришлось побыстрее. Пока ментов или еще кого-нибудь не принесло. Вот после этого мы и стали интересоваться, что там было, на этом острове. В Дорошине вообще никто ничего не сказал, кроме того, что там был какой-то немецкий объект и просеку, по которой мы шли, старики называют Немецкой дорогой. А в Малинине нашелся дед Василий Петрович Марьин, который в войну был партизаном. Зою Иванову и Юрку Белкина он помнит, а кто были остальные — не знает, потому что их вроде бы с парашютами сбросили. У него, деда этого, там же, около озера, старший брат погиб. В общем, сначала мы нашли эту старушку Зою, а по открытке вышли на генерала.
— Неужели, кроме них, никто и ничего не знает?
— Может, только в каких-то центральных органах ФСБ, но туда мы не вхожи. А в областном управлении у нас есть один парень, но он сказал, что у них знают только одно — там мины, вокруг озера хозяйственная деятельность запрещена. Там выставлены предупредительные знаки, въезд автотранспорта на просеки перекрыт завалами…
— Ничего себе! А как же Механик с Есаулом на грузовике проехали?
— На Немецкой дороге завал есть. А вот на той первой — никакого. Пень там какой-то валяется, отодвинь — и езжай. МЧС в связи с недостатком средств работы по разминированию на текущий год не планирует. И администрация области ничего не знает…
— Значит, вся надежда на этого генерала?
— Пока да. Конечно, мы пытались искать партизан, которые в том районе действовали. Но их осталось с гулькин хрен. И из тех, кто жив, никто про этот объект ничего не помнит. К тому же тут два отряда действовали. Один — из чекистов, которых специально подготовили и забросили для разведки и диверсий — ими командовал какой-то Сергеев без имени и отчества, — а второй — из местных и бывших окруженцев под командой какого-то Майора даже без фамилии. Комиссар у него был по кличке Климыч — имя и фамилия тоже неизвестны. В общем, эти два отряда с немцами воевали, но друг с другом контачили плохо. Это я поняла. Потому что сергеевцы никого из майоровцев не знают, наоборот. И ругают друг друга по-черному. Круто, да?
