— Если не хочешь стать инвалидом на всю жизнь, отойди в сторонку! — сердито произнес владелец "Пассата", после чего, чуть пригнувшись, заглянул через опущенное стекло в "десятку". — Ну что, дорогуша? Как мне с вами быть? Давайте ка для начала свои документы!

— Сейчас, вы только не ругайтесь!

Рыжеволосая молодка что то достала из сумочки, и вдруг через проем окна прямо в лицо чуть склонившемуся к ней мужчине ударила струя остропахучей эмульсии.

В это же самое мгновение его что то ощутимо кольнуло сзади, чуть пониже поясницы.

"Блин!.. — успел подумать про себя мужчина. — Что это еще за фигня?.."

Далее произошло следующее: у жертвы перехватило дыхание, ноги стали глиняными, руки — неподъемными, мгновенно, словно кто то щелкнул выключателем, пропали слух, зрение и вся "сенсорика". Впрочем, еще какое то время, очень короткое, мужчина, как бы отделившись от собственного тела, — такое случается при наркозе — видел откуда то сверху самого себя, а также рыжую и "хромого", которые теперь поддерживали его с двух боков, как будто он был пьян или находился под кайфом… Но его рвануло куда то вверх, к черному бездонному небу… и тут же в его мозгу все окончательно померкло.

Рейндж и его рыжеволосая напарница мигом подхватили владельца "Пассата" и определили его на заднее сиденье припаркованного шагах в десяти на обочине минивэна, причем вся эта сцена со стороны выглядела так, как будто их третьему товарищу вдруг стало худо или же он попросту пьян в лоскуты.

Мокрушин завел движок и быстро отъехал от места ДТП. Измайлова, игнорируя присутствие двух женщин, одна из которых держала за руку маленькую девочку, укутанную в шубку, — они шли со стороны ближнего подъезда, — села в "Пассат", передвинула вниз "ручник" (на ее руках красовались телесного цвета перчатки) и переставила чужую поврежденную машину ближе к обочине, чтобы она меньше привлекала внимание и не загораживала проезд. Взяла с заднего сиденья чужие куртку и портфель, выбралась наружу, заперев дверцы "Фольксвагена". После чего запрыгнула в "десятку" и, развернувшись, направилась вслед за минивэном в другой конец этого жилого массива.

Рейндж вскоре припарковал машину в одном из дворов. "Клиент" напоминал сейчас бесчувственное бревно, то есть вел он себя правильно. "Кажется, все прошло чики чики, — подумал Рейндж. — Вряд ли кто то обратил внимание на эту сценку. Сработали на пару с Измайловой быстро и четко!" А вообще то сейчас настали такие времена, что человека могут среди бела дня ограбить, раздеть, а то и пришить. И никто не то что не вмешается, но еще и прибавит шаг, уводя глаза в сторону, чтобы, не дай бог, не попасть в число свидетелей и очевидцев.

Мокрушин на минутку пересел на заднее сиденье. Устроил "клиента" поудобнее, приложил пальцы к его сонной артерии. Жив курилка, хотя и без сознания, в полном отрубе. Затянутой в перчатку рукой Рэйндж обшарил чужие карманы. Нашел документы: паспорт, водительские права и служебное удостоверение сотрудника УФСБ по Москве и области. Развернул чужую "ксиву", подсветил, затем пробормотал себе под нос:

— Старший оперуполномоченный… имярек… майор госбезопасности… Все сходится, все — в "цвет"!

Нарисовалась Измайлова, которая оставила битую "десятку" в соседнем дворе. Чужие куртку и портфель положили рядом с их владельцем. Рейндж еще раз проверил пульс — все путем, наркоз подействовал, как надо. Закрыли машину, поставили на сигнализацию и отошли к дальнему подъезду, откуда стали наблюдать.

На восьмой минуте ожидания во двор въехал джип темного окраса. Из него вышли двое молодых мужчин в штатском. Один из них щелкнул брелоком, отключая сигнализацию. Он сел в кресло водителя минивэна, а его коллега занял кресло пассажира.

Еще через минуту обе машины, включая джип, выехали со двора и покатили куда то, в известном лишь этим людям направлении. Но, куда бы они ни привезли этого "изъятого" только что сотрудника ФСБ, работающего в штате спецотдела, Мокрушин сейчас не хотел бы оказаться на его месте.

В половине одиннадцатого вечера "жених" и "невеста" вернулись обратно в пансионат "Сосны" — вернулись, как и ушли отсюда, через запасной ход.

— Молоток, Нюра! — похвалил напарницу Рейндж. — Хорошо держалась… Надо обмыть это дельце! Эй, эй… ты куда это?

— Хочу принять душ, — сказала Измайлова, пряча свой роскошный рыжий парик в шкаф (она таки оказалась брюнеткой, причем носила сейчас довольно короткую стрижку). — Спасибо, шеф, за добрые слова. Рядом с вами, знаете ли, я чувствую себя на сто процентов уверенной.

Измайлова взяла с полочки пакет, захватила то ли халатик, то ли длинную майку и, ловко обогнув своего командира на вираже, скрылась в ванной комнате, захлопнув дверь у него прямо перед носом.

— Глупая ты женщина, — проворчал Рейндж. — Я баньку нам на вечер заказал… Распили бы бутылку шампанского… то се… заодно бы и попарились, так сказать, по семейному!..

Он вяло перекусил бутербродами, приготовленными его новоиспеченной напарницей. Заварил себе кружку чая, вышел на балкон, покурил. Когда он вернулся с балкона, из ванной показалась Измайлова, в халатике, разрумянившаяся, с чуть влажными после душа волосами. Выключила верхний свет, включила "ночник", сняла халатик, под которым оказалась коротенькая, доходящая до середины бедер, ночнушка, и, пожелав шефу спокойной ночи, улеглась на свою кровать под одеяло.

Глядя на эту картинку, Мокрушин едва не сплюнул с досады.

— Приличные невесты так со своими мужиками не поступают, — пробормотал он себе под нос. — Всем ты хороша, Аннушка, но уж больно упряма…

Он взял с собой пакет с банными принадлежностями и поплелся в "виповскую" сауну (не пропадать же деньгам, уплаченным вперед за сие удовольствие?). Чтобы не было уж слишком скучно париться в одиночестве, захватил с собой банку "Хейникена", а также, на всякий пожарный, — вдруг в Измайловой проснется совесть и она явится потереть ему спинку — сунул в пакет бутылку охлажденного до нужной температуры шампанского — она должна быть в пределах 8 — 12№ — и коробку конфет.

Пробыв в сауне всего минут сорок, он поплелся обратно. Увидев, что за стойкой дежурит уже знакомая ему смазливенькая администраторша, подошел к ней и выложил на стойку шампанское и конфеты — ну не пропадать же добру?

— Вообще то нам не положено… но спасибо! — Блондинка, убрав с глаз подношения, мило улыбнулась. — А что это вы один? Где же ваша невеста? Или, простите, она вам — жена?

— Умаялась, бедняжка, спит… — усмехнулся Рейндж. — Любит она это дело… м да. Ну что ж, хорошей вам ночи и спокойного дежурства!

Когда он вернулся в номер, лженевеста спала без задних ног. Рейнджу тоже ничего иного не оставалось, как занять штатное койкоместо.

В половине пятого утра их разбудил звонок по сотовому телефону. Оба быстро собрались, оделись и через заднее крылечко, никем, кажется, не замеченные, покинули мирно спящий пансионат.

В "кармане" на шоссейке, там, где раньше стоял мини вэн, теперь была припаркована другая машина — темно синий микроавтобус с тонированными стеклами марки "Форд", с оформленными по доверенности на одну из залегендированных фамилий документами.

"Свояк" будет ждать их в шесть утра на одной из двух выделенных для их особых нужд конспиративных квартир.

"Смахивает на то, дружище, — думал про себя Рейндж, которого этим ранним хмурым утром безудержно тянуло в сон, — что кто то заварил крутую кашу. А ты, как всегда, не только ни хрена ни во что не можешь врубиться, но еще и наверняка будешь сам ее расхлебывать…"

Захаржевский покинул отель "Риц" в начале десятого утра, оставив свою спутницу и "без пяти минут невесту" — так, во всяком случае, он в последнее время представлял среди знакомых эту красивую молодую женщину по имени Александра, возглавляющую ныне одно из отпочковавшихся от "Ространснефти" PR агентств, — отдыхать в гостиничном номере, или "сьюте", как здесь принято говорить, после довольно утомительной ночи.