— Ну как дела? — спросил тайный лекаря, стоявшего около постели главнокомандующего.

Лекарь замялся. Потом вздохнул:

— Господин Радосвет, считаете ли вы нужным сейчас обсуждать вопрос вашего здоровья?

Главнокомандующий моргнул — говорить и шевелиться ему было сложно.

— Это будет разумно, — вмешался Дерек, — мы должны знать, в какой срок вы сможете принять командование, и как можно этот срок сократить.

Любозар снова моргнул.

— Ну что могу сказать, — начал Уржел, — опасность для жизни миновала, восстановить можно всё, кроме глаза, тут уж ничего не поделаешь. Если шрамы нежелательны — дюжиниц за пять, если наскоро — дня за четыре. Зубы сделаем хоть завтра, жевать до следующего полнолуния нельзя будет, зато красиво. Теперь с ногой. Её, если честно, проще ампутировать и регенерировать заново — но это полгода, не меньше. Начнём сейчас складывать осколки костей — за дюжиницу стоять и ходить сможете, но хромота останется очень сильная и двигаться придётся частично с повязками и стабилизирующими заклинаниями. Короче — за полдюжиницы залатаем, но криво, очень криво. А ходить самостоятельно — только через дюжиницу, не раньше. Впрочем, в мирное время можно будет заняться нормальным лечением — шрамы снимаются любые, а вот хромать будете всю жизнь.

— Пусть криво, — процедил главнокомандующий. — А в седле?

— Сможете, — успокоил его Уржел, — прыгать только нежелательно. Подберёте иноходца, не проблема.

— Да, — согласился Дерек, — полдюжиницы — вполне приемлемо. Возьмём с собой лекаря лично для господина Радосвета. Нога же главнокомандующему не очень нужна — проверил на собственном опыте. Выздоравливайте, господин Радосвет. Если послезавтра сможете говорить, принесу материалы по военному делу, и вы здесь займётесь моим обучением.

Любозар чуть приподнял бровь.

— Я воевал совершенно в других условиях, — пояснил владыка. — Меня всему придётся учить заново.

Действие обезболивающих заклинаний заканчивалось, пора было уходить. Послезавтра владыка и главнокомандующий снова встретятся и познакомятся.

Хельм перехватил взгляд Дерека — похоже, тот перестал сомневаться, что перед ним действительно главнокомандующий.

— Устали? — потянулся и зевнул Ильм на выходе из лечебницы. — Пошли что ль отдохнём немного — я такой шикарный кабак нашёл, там тебе и баня, там тебе и еда, и музыка… Расслабимся чуток: из парилки да в бассейн — как новенькие будете. И вино хорошее — что таргенайское, что «Миэлиариалитииэль» — самое оно, возвращение отметить… цирюльники опять же — бороды укоротите, сразу лет пять сбросите… Пошли? Отпарят, отмоют, когда ещё потом в кабак попадём… Дерек, ты в бане был когда? Обалдеть, как здорово!

Хельм колебался, но купец умел уговаривать. В результате они свернули в переулок, потом в другой, третий и вышли к трёхэтажному деревянному дому за высоким забором. Дерек отметил, что один их оборотней Ильма привычно следует поодаль. Где-то должен быть и второй телохранитель — тот, которого Дерек в своё время не смог вычислить.

Кабак действительно был выше всяческих похвал — чистый, уютный, с отдельными комнатами для гостей. Ильм нежно приобнял хозяйку, и в результате им троим досталась огромная зала с диванами, коврами, столами, уставленными вином и закусками, и целых две дюжины девиц с музыкальными инструментами. Баня оказалась просто тёплой обитой досками комнатой, где мылись примерно так же, как и дома у Дерека, с той только разницей, что пар создавался вручную, а не бил из-под земли. Зато дерево необычно пахло, и веник тоже. Попутно владыка обнаружил, что на ноге, от того места, где был рубец от стрелы, расходится ровная чистая кожа — без малейшего намёка на былые шрамы. Ступня и бедро ещё сохраняли следы мёртвой воды, но уже почти незаметные.

Вино приятно веселило, закуски хозяйка подобрала самые разные, девушки играли, пели и танцевали — почти как дома. И белая кожа их не портила. Дерек засмотрелся на высокую смуглую танцовщицу — если приглушить свет она окажется очень даже красивой. Они выпили таргенайского, потом эльфийского, женщина кружилась в танце, рассыпая по спине вьющиеся каштановые волосы… а может Ильм и прав, и он слишком давно не видел женщин, поэтому и… это потом… у этой же танцовщицы такие пышные бёдра, высокая грудь, длинные волосы, она так извивается… заодно и выясним, ошибся купец или нет, и действительно ли Талина именно то, что теперь на всю жизнь… тем более красавица так призывно смотрит именно на него и так игриво ненароком его касается… и умений своих не скрывает… Охрана на месте, меч и амулеты при мне… а Ильм так осторожен, что вряд ли стоит ожидать подвоха…

Кожа у неё была прохладная, губы тёплые и нежные, искусности в любовных утехах могли бы позавидовать многие из его наложниц, и ему даже казалось, что она действительно сгорает от страсти и искренне его хочет. Можно было разойтись и думать только о себе…

— Мм, — шепнула она, положив голову ему на плечо, — может, мы встретимся завтра или послезавтра? Не здесь, у тебя, совершенно задаром и только для удовольствия? Мм…

В окно стукнулись ветки, мотылёк обжег крылья в пламени свечи и упал на стол… где-то залаяла собака… ей ответила другая. Женщина осторожно коснулась рукой его плеча.

Перед глазами возникли тёмные фигуры, уносящие связанную брыкающуюся девушку… Это просто ночной страх, думал Дерек, одеваясь как по военной тревоге и оставляя женщине деньги. Это просто страх… думал он, слетая по лестнице, там два охранника, кому надо знают, что я здесь, кто будет покушаться на мимолётный интерес владыки… это страх, усталость… не совесть же?

Он почти влетел в освещённую комнату, услышал знакомый голос и замедлил шаг, чтобы не насмешить советников своим бегством.

— Э, — вещал расчувствовавшийся купец, — что ты, красавчик, видел? На тебя ж бабы всю жизнь сами кидались и до сих пор кидаются! Оно неплохо — но это ж обычные горожанки или деревенские. Что они умеют? Только сами удовольствие получать. Она на тебя запрыгнула — а ты её ублажай. Разве ж они знают, как найти подход к мужчине, как погладить, где поцеловать, когда налить выпить, как станцевать, чтоб интерес вызвать? И вообще… дорогая шлюха — это тебе не деревенская потаскушка. А если их несколько… ммм… Пока тебе дюжина с четвертью — любая сойдёт, что там, лишь бы давала, а после двух дюжин хочется разнообразия, изысков, красоты, роскоши… А ты, небось, всё вкалывал-вкалывал, да ещё и всех бегающих за тобой дур жалел… По себе знаю — пока денег не было, так и не знал, что такое женщина, которая тебя ублажает, угодить стремится, пусть за плату — всё равно приятно… Опять же — баня, бассейн, дорогое вино… для чего работаем, как не для того, чтоб деньги с толком потратить?

Хельм развалился на диване, весьма благосклонно выслушивая разглагольствования советника по финансам. Вид у него был вполне довольный. Две смуглых черноволосых красавицы нежно гладили тайного по груди и плечам, пытаясь стащить рубаху, рыжая толстушка нежно прижималась к коленям, отпихивая задом ещё одну черноволосую девицу, а шатенка и блондинка с неподдельным восторгом расчёсывали длинные серебристые волосы, попутно заплетая их в косички. Косичек набралось уже больше десятка. Смотрели девицы на своё творение со столь огромной нежностью, что Дерек ни на мгновение не усомнился — они б ещё и сами тайному советнику приплатили за доставленное блаженство. Хельм жмурился и изредка похлопывал старающихся девиц.

В отличие от Хельма купец предпочёл пышных белокурых женщин, по возрасту способных произвести на свет уже по девять-десять детей. Их около него собралось тоже полдюжины, но три из них с явной завистью поглядывали на подруг, забавляющихся лохмами господина Дагора. Женщины разочарованно гладили купца по голове, пытаясь заплести в такие же косички его короткие волосы. Столь сложное действо им никак не удавалось — они разочарованно морщились, но работали честно — их гримас советник по финансам не видел, а те, которые сидели у него на коленях, глядели с преданной любовью и обожанием. Дереку захотелось провести рукой по волосам — а ну как и у него косички окажутся — но сдержался.