Дерек заинтересованно наблюдал за борьбой советника с единорогом ровно до тех пор, пока Талина в ужасе не ахнула. Тут владыка обратил внимание на девушку: она с тревогой в глазах следила за взмывающей над чёрной шкурой серебристой шевелюрой.

— Хельм! — крикнул Дерек. — Я не понял — ты вроде на нём проехаться собрался? Давай уж! Или справиться не можешь? Ильм так сел и поехал, а ты никак? Тебе что важнее — действие или результат?

Похоже, Дагор всё-таки устроил представление не нарочно, так как Дереку пришлось взять бич и остановить жеребца. Падать тайный советник не собирался, но и заставить Цалеара перейти на рысь или галоп не мог.

— Как ты вообще смог на нём доехать? — обратился злой и взмокший Хельм к купцу. — Я никогда не жаловался на своё умение укрощать лошадей… но эта тварь меня чуть не вышибла… с меня вон пот градом, а ему хоть бы хны… и железо он вообще не замечает!

Хант пожал плечами.

— Он просто убил бы его, если б тот не подчинился, — разъяснил Дерек, — и Цалеар это понял.

— Убил? — удивился тайный. — Коня владыки?! И посмел бы?!

Ильм усмехнулся.

— Дерек, и ты бы позволил? — Хельм переводил взгляд с одного на другого, не в силах поверить, что такое возможно.

— Куда б я делся? — согласился Дерек. — Я не успел бы его остановить. Но Цалеар оказался не глуп, на что Ильм и рассчитывал. И если б жеребец знал, что я вмешаюсь, не стал бы слушаться. Ты же просто щадил моего коня.

Купец посмотрел на тайного с неприкрытой насмешкой. А Дерек осторожно глянул на Талину — она перестала переживать за Дагора.

Цалеара снова привязали, и Дерек устроился на телеге рядом с Талиной. Остаток пути он в седло без необходимости садиться не собирался.

— У тебя страшная лошадь, — почти прошептала Талина, — от неё несёт мертвечиной… И… он так смотрит, словно собирается убить.

— Зато он хорош в бою, — как можно спокойнее и увереннее улыбнулся Дерек, — но если он тебя пугает, или запах доносится, я привяжу его подальше.

— Не надо, — смутилась Талина, — он достаточно далеко.

До вечернего привала они снова пели. Дерек выучил музыкальный счёт и неимоверно длинное, витиеватое и изысканное приветствие, от которого начал бы зевать даже отец. Ильм с Талиной пояснили, что произносится оно с огромной скоростью и должно звучать как очень короткая трель, но ошибаться в нотах при этом всё же не следует.

Дома после учений у воеводы часто мелькали перед глазами луны, крылья, зубы, когти, шипы, языки пламени, теперь же в ушах стоял непрерывный вой и стон. В голове звенело, пело, тренькало и подвывало.

После ужина он оставил Талину и ушёл к советникам — повода уснуть рядом с ней на телеге он найти не мог. Ни под каким предлогом это приличным не выглядело.

— Что будем делать с пленным? — приступил к делу Дерек. — Что нам выгоднее — чтобы он заговорил и выдал градоначальника, или пусть молчит? Как настроен градоначальник к светлому владыке? Что о нём известно?

— Ядыка Шипуля, четыре с половиной дюжины лет, — начал Дагор, — на посту градоначальника две без четверти дюжины лет, в правление предыдущего светлого показал себя неплохо. Женат третьим браком, две дочери и внук. При нынешней власти… ну что можно сказать… город держит, налоги платит, тёмного ублажает, нападений на Путарь не было…

— Так он и далеко от столицы, — вставил купец.

— Да, — согласился Хельм, — особенно на него не нападёшь… что ещё — меня главой службы безопасности не признал, но в городе с его слов должна быть своя организация. Пятерых Ядыка выловил и сдал, но — рядовых агентов, до верхушки либо не смог добраться, либо не захотел…

— Либо там её и не было, — вновь вмешался Хант, — и он просто отбрехался от тебя, что она есть. Ты ведь не собирался в Путаре сам ему показываться?

— Не собирался, — кивнул тайный, — но моего агента он отпустил с миром. Я его, правда, сразу в Сухобор переправил, велел там тихо сидеть. Думаю — Ядыка нас поддержит.

— А куда ему деваться? — хмыкнул Ильм. — Не поддержит — голова с плеч и новый градоправитель. Со своей стороны скажу — караваны на Путарь года четыре как пропадают, где-то раз в полгода. Из них три-пять — точно на совести города, потому как один был мой, и охранники там были из лучших. Семеро остались живы, и все показали на городскую дружину.

— А что так много живых? — тут же заинтересовался бывший сыщик.

— Оборотни, — ответил купец, — я с уцелевших за потерянный товар не всегда спрашиваю — иногда сведения важнее. Но допрашиваю только с магами. Если нападает княжеская или городская дружина — у моих прямой приказ бросать товар и скрываться. И Ядыка не наглел — понимает, что исчезай караваны чаще, остался бы без торговли, как Узленг. Но мерзавец только на нынешнем моём обозе на год вперёд заработал бы! А уж сколько с прошлого каравана получил! И заказ на самые дорогие товары исходил, кстати, непосредственно от его ближайшего окружения с уточнением сроков доставки.

— Как же ты рискнул второй раз караван послать да ещё и сам поехать? — подозрительно прищурился Хельм. — Пусть и при наличии телепорта? Товар-то всё равно пропасть мог?

— А я не собирался идти по суше, — безмятежно улыбнулся купец. — У меня с тритонами договор был. А здесь должна была пустышка идти — внимание отвлекать. Но поскольку Дерек — владыка меча, то я свои планы поменял — выигрыш по времени едва не в дюжиницу вышел.

О выигрыше в деньгах купец предусмотрительно умолчал.

— Значит, — заключил Дерек, — пленный говорить не будет.

— Разумно, — поддержал его Хельм.

Оставшуюся часть ночи они составляли всевозможные планы действий, в зависимости от поведения градоначальника. Разрабатывали по шагам и едва ли не по минутам. Из всего Дерек понял только одно — его упорно считают оружием, способным в одиночку сокрушить весь городской гарнизон. Или таким оружием считают его меч — но особой разницы между собой и клинком в словах советников он не ощутил.

Следующие два дня они ехали так же спокойно. И так же распевали. И так же составляли планы. Единственное, что скрашивало уроки — присутствие Талины, хотя иногда владыке казалось, что Хельм выдаёт не совсем те мелодии, про которые говорит. Дерек ещё не настолько хорошо выучил ноты и не мог сказать — делает тайный Талине музыкальные комплименты, или владыке только так кажется. Если и делал, то Ильм с Талиной никак не давали этого понять. После же нескольких мрачных взглядов владыки Хельм вообще петь перестал и только переводил, и Дерек немного успокоился.

На третий день, во время короткого дневного привала у ручья Дерек прошёлся вдоль воды и вновь увидел крошечный цветок. Долго смотрел на него, а потом решил — ничего не случится, если он принесёт его Талине. Она прекрасно понимает, что он за ней ухаживает — ещё одно подтверждение ничего не изменит. Дерек только не знал — принято ли здесь дарить женщинам цветы. Но вряд ли от этого будет хуже.

Дерек осторожно сорвал цветок и вернулся к Талине.

— Это тебе, — сказал он. — Красивый цветок, правда?

Талина с некоторым удивлением посмотрела на подарок.

— Мне? — нерешительно спросила она.

— Да, — улыбнулся Дерек. — У вас принято дарить женщинам цветы? Только он маленький совсем — у меня дома они огромные были.

— У кого — у нас? — уточнила Талина. — У нас под горами цветы не растут. А здесь — не знаю… мне не дарили… красивый…

Смутилась и покраснела. Но цветок взяла.

— Принято, принято, — вмешался купец, вместе с Хельмом с интересом наблюдавший за ухаживаниями Дерека. — Цветы дарить принято, а вот грибы — нет. Владыка, это вообще-то гриб, и называется он — сморчок. Клопица, ты не переживай, что он не того… не совсем цветок. Зато от чистого сердца. Впрочем, по мне — так бабам лучше всего драгоценности и шмотки дарить — они тогда сразу становятся сговорчивые и дюже страстные.

Дерек недвусмысленно погладил рукоять хлыста, и купец тут же замолчал, согнав с лица непристойную ухмылку.