— Тех налогов, что платят вампиры, ей вряд ли хватит и на два дня, — хмыкнул господин Хант. — А насчёт казны я поговорю, действительно, уже столько раз её утроила, что пора бы и поделиться…

— А почему, — всё-таки не удержался владыка, — не предпринималось попыток полностью уничтожить вампиров? Только не говори мне, что я сам знаю все ответы.

— Да, — поддержал его тайный. — Судя по тому, как вы легко справились с ними в Хоржеше, особых сложностей возникнуть не должно.

— Ну скажем так, — осторожно начал господин Хант, разглядывая очередной кинжал, — у вас есть все необходимые данные, чтобы сделать выводы самостоятельно. Причём тайному советнику по должности полагается думать больше, чем владыке. И почему?

Дерек едва сдержался, а вот Хельм выругался. Борода же лишь усмехнулся — внешне его отношение к господину Ханту не изменилось, он лишь перестал постоянно просить третьего советника за чем-либо сбегать. Зато казначей теперь иногда упреждал просьбы главнокомандующего и резво мчался исполнять роль посыльного по собственному желанию.

— Надо полагать, это по каким-либо причинам невозможно, — развёл руками тайный советник. — Это сейчас они укусами размножаются. Но откуда-то же они взялись изначально? Причём если учесть, что при укусе вампира дети до серебряной дюжины либо умирают, либо выживают, но никогда не обращаются, а из взрослых обращается примерно один из дюжины… Предположу, что в случае полного истребления всех кровососов они рано или поздно вновь возникнут, причём дикие.

— Возникнут, — подтвердил казначей. — А откуда?

— Из обычных людей, больше неоткуда, — решил Хельм. — Причём если обратится быстро, скажем, за полночи — всю деревню перекусает. А медленно… всё равно наверно успеет. Пока численность кровососов стабильна — можно не опасаться, что сосед перегрызёт тебе горло, если же они начнут возникать самопроизвольно…

— Ну вот видишь, — обрадовался Ильм, — всё совершенно очевидно. Проблема в том, что обращаются они и правда очень быстро, и предположить, кто конкретно станет вампиром — крайне сложно.

— И ты не можешь предсказать? — полюбопытствовал Борода.

Дерек обрадовался — вопросы главнокомандующего меч игнорировал крайне редко. Но Любозар очень редко и спрашивал.

— Не всегда, — казначей полюбовался на возникший клинок и растворил его в ладонях, — и меня в каждую деревню не пошлёшь, и сторожа к каждому потенциальному вампиру не приставишь… он же не факт, что вообще ещё обратится. Может и повезти… Всё это мы уже проходили.

Земериул не побледнел, не покраснел, не упал на колени и не застонал: «Пощади, владыка…» Он лишь взял копию приказа, склонился и спросил:

— Правильно ли я понимаю, что у нас нет другого выбора?

— Правильно, — подтвердил владыка.

— Что ж, — ещё ниже склонился князь, — у тебя хорошие советники. Есть хотя бы один шанс, что вы, владыка, прочтёте постановления Роксаны прежде, чем они воплотятся в жизнь?

— Непременно, — обнадёжил его Дерек. — Но вряд ли отменю. Так что ваша жизнь, как и жизни ваших подданных, теперь в руках начальника департамента по делам вампиров.

Земериул изучающе взглянул на Дерека. Интересно, подумал вдруг владыка — не могли же все вампиры выглядеть одинаково при жизни. При жизни? Ну скажем так — до обращения. Не все же они были черноглазыми брюнетами.

— Вы немного не точны, владыка, — попытался усмехнуться князь. — Не теперь… но в остальном вы совершенно правы.

— Скажите, князь, — неожиданно для себя спросил Дерек, — а вы помните свою прошлую жизнь? Кем вы были до… обращения?

И тут же привычно насторожился — не навеян ли вопрос мечом. Вроде нет, он давно интересовался этим, изучил кучу трактатов, большинство из которых противоречили друг другу, и ни один не вызывал доверия. Да и когда ещё доведётся спросить?

— Помню, — не удивился Земериул, — не всю. Но многое. Князем и был.

— И вы не попытались вернуться к родным?

— Нет. В одиночку я не смог бы взять замок штурмом, а когда обзавёлся кланом… прошло слишком много лет.

— А разум? — продолжал настаивать Дерек. — Вы его теряли?

— Терял, — бесстрастно согласился князь, — впрочем, как я понимаю сейчас, он мне и до обращения часто отказывал. Жажда наслаждений, владыка, — то же безумие, что и жажда крови, и так же гасит разум, не так ли?

— А чувства? — пока ответы Земериула не противоречили тому, что он услышал и от первой вампирьей головы, и от остальных, кого доводилось допрашивать.

— Смотря какие, — позволил себе улыбнуться князь. — Те, которые можно назвать жаждой — крови, женщин, власти, могущества, — есть безусловно. Остальные — у кого как. Как ни странно, чем лучше удаётся удержать в себе разум, тем разнообразнее возвращающиеся чувства.

— Почему странно?

— Потому что люди обычно их противопоставляют.

— Вампиры действительно не боятся смерти? Вы лично?

— Сложный вопрос, — задумался князь, — по-разному. Я как бы не совсем жив, хотя в нашем обществе и принято этот факт отрицать.

— А от чего зависит?

Земериул замолчал, словно к чему-то прислушиваясь.

— От… памяти, наверно, — постарался подобрать он слово, — от… того, где страшнее, от… намёка на шанс, может быть?

— Не понял, — честно признался Дерек и вдруг осознал, что меч сейчас бы сказал: «Ты сам знаешь все ответы…» Где находится личность вампира? Если жив — здесь. А если мёртв? Уж не в верхних мирах, надо полагать. Те, кому суждено наверх — не переродятся. Либо внизу, либо здесь. Если внизу, то перед ним — лишь оболочка. Тогда откуда разум? Если же — условно жив? И сам мир — на грани?

— Где вы находитесь, Земериул?

— Поверьте, владыка, я не особенно стремлюсь находиться там постоянно, — чуть искривил губы вампир. — Здесь всё-таки лучше. Иногда.

— Ладно, — махнул рукой владыка, — забирайте копию приказа и ступайте к Роксане.

Вампир вздрогнул, и Дерек как можно небрежнее добавил:

— С ней и разбирайтесь. Кстати, князь, вы находите её красивой?

Земериул совсем по-человечески прикусил губу клыками.

— Красивой? — чуть заметно запнулся он. — Что вы, владыка. Я нахожу её… прекрасной…

— Ну что, упырёк, допрыгались?

Планировать на плоскую, обнесённую вычурным литым парапетом, крышу каменного двухэтажного жёлтого особняка было бы очень удобно, но вход располагался на первом этаже. К тому же летать в крупных городах категорически запрещалось — снесут из луков и арбалетов, глазом не моргнут. За высоким каменным забором позади особняка — несколько одноэтажных жёлтых вспомогательных зданий. Охрана — дюжие оборотни и маги, вооружённые сплошь серебряными мечами и кинжалами. Прихожая и лестница — в золотисто-оранжевых южных коврах, наверняка снабжённых не только грязеотталкивающими заклинаниями.

— Допрыгались, спрашиваю? Не успели рядом поселиться, как младенцев жрать начали?

— Пить.

Ответ еле слышен — он прокусил клыком нижнюю губу. Прокусил и прокусил — ни боли, ни крови — старая привычка, а столько лет держится. Странно.

— Что пить, гнида? У тебя ж блок на кровь стоит! Таргенайского возжелал? Последнее желание, надо полагать?

Кресла — тёмно-красный бархат, бронзовые заклёпки, дубовые ножки — когтистые медвежьи лапы.

— Не есть, — самое главное было — не поднять глаз на начальника департамента. — Пить. Мы не людоеды.

— Пить, есть… По мне — никакой разницы. Людоеды. Хуже — те хоть врагов жрут. Мразь.

Отблески далёкого зарева на золотистом ковре. Разум и тело пытаются сопротивляться обжигающему ужасу. Только не поднять взгляд.

— Вы… не должны гневаться, госпожа. Младенцы… их путь предрешён. Это благо, госпожа…

— Что?!

Вспышка чёрной молнии. Жар. Холод. Мрак. Отвести взгляд. Не упасть — только не упасть в этот омут…

— Вырастут — уйдут на дороги нижних. А так… не успеют.

Вспышка. Ворс на ковре — закат сквозь туман. Она… ответит? Или…