ДРУЗЬЯ Нет, друзья мои, Вас я еще не забыл И столичную жизнь Иногда вспоминаю. Деревенский я весь, Даже больше, чем был До того, как увидел трамваи… Не скажу, Чтоб завидным Казалось житье, Но зато и корова Здесь голос имеет. Как тягуче-пахуче Глухое мычанье ее, На меня оно Вечностью веет. Здесь Царят мотоциклы, Дороги как трек, Но, увижу в оглоблях Добрягу-конюгу, Как я рад, Что не предал еще человек Своего вековечного друга. Трактор — сила!.. Что надо, Как надо везет, А не грех и подумать В машины влюбленным: Там, где трактор стоял, Ничего не растет, Там, где лошадь — Растут шампиньоны. Время сено косить, А дожди — как из рек. Говорят, что в совхозе Тряхнули мошною: Составляется смета На Ноев ковчег, Ищут старца На должности Ноя. Не идет, когда просят, Дождь идет, когда косят. Не идет, когда ждут, А идет, когда жнут. Наших встреч, Нашей дружбы Разорвана нить. Не пытайтесь, Заботы моей Не поймете. Ну а если еще По газетам судить, Вы, наверно, уже В коммунизме живете. У поэтов, как слышу, Высокий престиж. Узнаю из газет, Что, на радость культуре, Кто-то вылетел срочно В Брюссель и Париж, Кто-то рифму нашел В Сингапуре. Ах «Урал», Мой «Урал», Трехколесный Пегас, Ты на привязи нынче, В дожде закавыка. Где нам дальние страны, Тогда как у вас Что ни третий — Почти что Громыко. Здесь все зримо, Здесь жизни основа основ Мне становится как-то Намного яснее. Как ни властна Капризная магия слов, Запах хлеба Бывает сильнее. И в раздумьях Приходят минуты тоски… Помню, в юности, Книжки читая, Я хотя бы мечтал Где-то стать городским, А теперь И о том не мечтаю. «Когда ты в Марьевке живешь…»
Когда ты В Марьевке живешь, Обхаживая грядки, Мне кажется, Что мир хорош И в мире Все в порядке. Когда гора Горит в заре, А грудь рассветом дышит — На той Назаркиной горе Мы к правде Чуть поближе. Здесь тишина средь лопухов И запаха капусты Высоким криком петухов Приправлена Так вкусно. Когда же Солнце на закат, Вздыхая аппетитно, Пылит молочный комбинат — Рогатный И копытный. И рад я, Что тебя привез К земле первично-личной: Первичных дел, Первичных слез И радостей первичных. «Как шумно птицы на дворе галдят…» Как шумно птицы На дворе галдят, Предсказывают что-то — Счастье ль, беды ль? Да, птицы меж собою говорят, Они мой двор Избрали для беседы. Мой двор им по душе, Хоть в нем не густо, Но знают птицы По сравненью лиц: Я им не враг, Я человек искусства,, А все искусства — От зверей и птиц. Сороки верещат, Летят к окошку, Крылами бьют О рамный переплет: «Ч-чужак!..» «Ч-чужак!..» Ну, что за шум? Ах, кошка!.. Вернее — озорник Соседский кот. Обескуражен На стезе заренья, Лениво по картофельной ботве Уходит он, Исполненный презренья К безудержной Сорочьей болтовне. На столбушке Средь травок опушенных, Раззявя зев, Кургузым упырем Сидят большой Голодный кукушонок И две синички малые При нем. Он их сынок. Зев красный — прямо прорва: Синички, прилетев издалека, Чуть-чуть не залетают Сыну в горло, Передавая с лета червяка. Синички На сынка не надивятся. Нет у других синиц таких детей. Снуют, Порхают, Кормят тунеядца… Ну, одним словом, Все, как у людей. Строга природа, Все в ней к ладу, к ходу, Все к чистоте, А здесь такой туман. Как может с позволения природы Происходить Столь тягостный обман? Восходит солнце. Двор мой огласила Иная песня сердца и души. Летят стрижи, В которых все красиво: Жизнь и полет. Да здравствуют стрижи! |
