К тебе, как я понял, существует двойственное отношение: опасливая, органическая неприязнь, с одной стороны, и искреннее уважение, пиетет, с другой. Может так быть, что до твоего участия в этих коллизиях дело и не дойдёт, но вдруг… Поэтому я тебе и позвонил, так как момент, очевидно, решающий…»
Трудно сказать, пришлось ли Распутину отстаивать фильм. Во всяком случае, когда картина вышла в прокат и начала широко демонстрироваться в стране, Валентин Григорьевич отправил Климову телеграмму, которая в полной мере передавала его радость соратника: «Ура мы ломим гнутся шведы поздравляю Элем обнимаю Валентин Распутин».
Потрясение испанских зрителей
Позволю себе привести собственные воспоминания, связанные с этим фильмом.
В 2005 году в испанском городе Барселоне проходила международная встреча литераторов европейских стран, США и Канады, пишущих на экологические темы. Она была организована континентальной организацией «Единая земля», отделение которой в Каталонии возглавляет прозаик Сантьяго Виланова. Я попал туда потому, что родился и вырос на Байкале, в разные годы посвятил сибирскому чудо-морю книжки в стихах и прозе. А европейцы, которые ценят пресную воду на вес золота, проявляют к Байкалу, его нынешнему состоянию особый интерес. Заглянув в Интернет и увидев там мои опусы, каталонцы и оформили мне приглашение.
Кроме дискуссий Виланова включил в программу демонстрацию лучших мировых фильмов, посвящённых защите природы. Среди них оказалась и картина «Прощание». Меня заранее попросили представить её зрителям. Я посмотрел в Иркутске ленту, уже виденную в начале восьмидесятых годов, написал текст выступления и предварительно послал его в Испанию. Во время моего рассказа текст в переводе на каталонский шёл на экране бегущей строкой.
В огромном кинозале Барселоны не было свободных мест. Надо сказать, что ещё на рубеже семидесятых — восьмидесятых годов в одном из издательств этого города выходили в свет повести Распутина «Деньги для Марии» и «Прощание с Матёрой».
Говоря об истории создания фильма, я высказал и своё мнение о том, какой замысел имела Лариса Шепитько (по её словам, приведённым выше) и как осуществил его Элем Климов.
Он внёс свои изменения в сценарий и, как мне кажется, снял несколько иную киноленту, чем предполагала Лариса Шепитько. Она хотела, как и автор повести, показать удивительную нравственную чистоту и светоносность Дарьи и её подруг. Климов же акцентирует внимание на том зле, что творится при уничтожении деревни, её заповедной природы. Он показывает холодную деловитость и жестокий цинизм рабочих, очищающих остров, и убогую жизнь, пьяный разгул, сумасбродные поступки обитателей деревни. В этих обличительных картинах в какой-то степени тонет духовный смысл распутинской повести.
Надо ли говорить, что фильм оказал на экспрессивную испанскую публику ошеломляющее, гнетущее впечатление. К нам с Сантьяго Виланова и переводчицей подошла толпа зрителей. Одна из впечатлительных женщин повторяла с испугом: «Ужас! Ужас!» и удивлённо спрашивала у меня: «Скажите, почему в такой спешке уничтожались жильё людей, захоронения, деревья? Разве нельзя было заранее, спокойно перенести деревню на новое место? Кто торопил этих жестоких „командос“?»
Если бы мы в своём отечестве знали ответы на эти вопросы!
Всё, как в жизни…
Характер другой русской женщины, о которой поведал писатель из Сибири, привлёк кинорежиссёра Ирину Поплавскую. Её беседа с корреспондентом «Литературной газеты», опубликованная 5 марта 1980 года, названа так: «Василиса из таёжной деревни». Рассказ Распутина «Василий и Василиса», по словам режиссёра, потребовал глубокого погружения в духовный мир героини, долгой, несуетной жизни рядом с такими людьми, как она.
«— Над фильмом я работаю около двух лет. Побывала в Сибири, жила в деревнях на реке Ангаре, на Белой, на Шилке. Познакомилась и подружилась с деревенскими женщинами, в чём-то прототипами героинь Распутина, прикоснулась к их богатому и чистому нравственному миру. Этот мир русской деревни, как исток нашей жизни, мы и хотим показать. Мы хотим показать также благотворность связи человека с землёй, с полем, с русским земледельческим календарём.
Поездка в Сибирь духовно напитала меня. Я привезла оттуда обильный материал. На основе этого материала кинодраматургом Василием Соловьёвым совместно со мной был написан сценарий. С Валентином Григорьевичем мы в тесном контакте и дружбе, советуемся с ним и получаем всегда живой отклик на нашу работу… Работа над фильмом, который создаётся на основе настоящей, подлинной литературы, на основе рассказа, насыщенного интересными мыслями и наблюдениями, где действуют живые, сильные народные характеры, приносит всем нам, творческому коллективу, удовлетворение и радость. Я считаю, что кинематограф питается, обогащается и вырастает из корней большой литературы. Свой первый фильм „Месть“ я сняла по рассказу Антона Павловича Чехова. Потом несколько лет провела в горах Киргизии и Дагестана — снимала два фильма по повестям Чингиза Айтматова „Джамиля“ и „Тополёк мой в красной косынке“, фильм по поэме „Горянка“ Расула Гамзатова. А теперь меня поглотил новый мир — мир героев Валентина Распутина.
Он умеет глубоко вглядываться в душу русской женщины. Фильм — о том, что нет справедливости без доброты, об ответственности человека за каждый свой поступок».
Театр начинается с книги?
Спектакли по произведениям Распутина особенно широко пошли на театральных сценах страны после выхода его первых трёх повестей. Свою профессиональную роль сыграло здесь Всесоюзное агентство по авторским правам (ВААП). В 1977 году оно опубликовало и разослало по театрам инсценировку повести «Последний срок», в следующем году — пьесу по повести «Деньги для Марии» и в 1979-м — сценический вариант повести «Живи и помни».
Первая дата, 1977 год, стала точкой отсчёта для двух столичных премьер: спектакль «Последний срок» появился на афише МХАТа им. М. Горького, а «Деньги для Марии» — Московского драматического театра им. М. Н. Ермоловой. В 1978 году пьесу по повести «Живи и помни» поставил ленинградский Молодой театр. Тогда же инсценировки распутинских произведений впервые увидели зарубежные зрители. Пьеса по повести «Последний срок», например, была опубликована в Братиславе на словацком языке и в Софии — на болгарском и вскоре была поставлена в местных театрах. Спектакль «Деньги для Марии» вошёл в репертуары театров ГДР и Чехословакии.
Ирина Поплавская справедливо заметила, что «большая», классическая литература «питает» кинематограф. Точно так же её живые «соки» оказываются благотворными и для театра. Это подчеркнул Г. Дмитриев, автор статьи в газете «Советская молодёжь» (1979, 9 июня), рассказывая о трёх спектаклях МХАТа им. М. Горького по повестям Валентина Распутина.
«В начале мая в Московском художественном академическом театре им. М. Горького состоялась премьера. И премьера особенная: театр поставил спектакль по произведению известного советского писателя В. Распутина „Деньги для Марии“.
В 20–30-е годы МХАТ впервые в истории мирового и русского театра обратился к лучшим образцам отечественной прозы и воплотил их на сцене в ярких, высокохудожественных, волнующих спектаклях. Впервые в мире МХАТ ставит „Бесов“ Ф. Достоевского, затем „Братьев Карамазовых“. В 1937 году он впервые поставил „Анну Каренину“ Л. Толстого, чуть позже „Воскресение“. Оба спектакля шли здесь десятилетиями.
Безусловно, стремление театра к инсценировкам объясняется нравственными и художественными достоинствами произведений, к которым он обращался. Но самое главное — они поднимали жизненные пласты, не затронутые драматургией, вскрывали духовно-психологические стороны жизни, в них действовали герои, подобных которым в современных пьесах не было. Эта репертуарно-художественная линия принесла театру в дальнейшем колоссальный успех и мировое признание.
