Однако, ему удалось прогнать волну. Вероятно, он достал кого-то из служащих, упомянув при этом меня и мои шутки.

После завтрака, в наше купе заглянул недовольный надзиратель.

— Иванов? — хмуро обратился он ко мне.

— Да.

— Твоё место — номер такой-то. Пожалуйста, займи своё место, — строго сказал тот, и торопливо покинул казарму.

Я прошёл в середину вагона, отсчитывая номера посадочных мест.

Моё спальное место оказалось в эпицентре индусского чаепития. На кровати, отмеченной предписанным мне номером, восседали трое индусов, с кружками в руках. Над койкой, на стене красовались очень цветные картинки многоруких Богов неопределённого пола. Человек десять, сидящих и стоящих индусов с любопытством уставились на пришельца.

— Харе Кришна! — приветствовал я их.

— Кришна Харе! — дружно ответили мне.

— Это место свободно? — спросил я, указав на кровать.

По их реакции было ясно, что не все поняли, о чём я спросил. Но гости, сидящие на спорной койке, встали, освободили место и вежливыми жестами пригласили меня присаживаться.

Мне вовсе не хотелось нарушать их идиллию. Но надо было как-то вписаться в это специфическое купе восточного экспресса.

Они заговорили между собой, обсуждая моё появление. Наконец, один из них, заметно, старше по возрасту, обратился ко мне.

— Мистер, хотите чаю? — вежливо спросил он по-английски.

— Спасибо. Не сейчас. Объясни своим друзьям, что я должен поселиться здесь, — указал я на кровать, застеленную чьим-то бельём. Настенные полки тоже были заставлены.

— ОК, — согласно кивал он головой в ответ.

— Тогда, я приду позже, с вещами, — сказал я, кивнув на своё место и полки.

— ОК, mister! Welcome! — кивал он головой.

Я ушёл.

Игорь лежал в своём купе, покуривая.

— Ну шо? Где твоё место оказалось? — поинтересовался он.

— Среди индусов.

— Возможно, это лучше, чем с неграми, или арабами, или албанцами, или китайцами, — утешил меня Игорь.

— Да. Пожалуй, лучше уж в окружении индусов. Ты прав, — признал я, ужаснувшись от перспективы пожить в иной этнической коммуне.

— Мне сразу не понравилось явление этой самовлюблённой обезьяны в костюме. Урод, с утра побежал, всех взбудоражил… — ворчал Игорь.

Я собрал свои вещи и не знал, чем занять себя. На меня нахлынуло чувство неприязни к этому отвратительному месту и к стране в целом.

— Пойду, позвоню в наше консульство, — ответил я Игорю и вышел.

В этот раз трубку подняла какая-то девушка. Выслушав, по какому вопросу я звоню, она просила подождать. Снова возник тот же парень.

— Да, Сергей Александрович, мы всё помним. Ответ на запрос пока не получили, но по нашим расчетам, вскоре получим. И сразу сделаем вам проездной документ, — заученно отвечал он.

— Как скоро? Вы можете сказать конкретней? — перебил я его.

— Думаю, в пределах дней десяти. Максимум, — добавил он.

— Спасибо. Я буду позванивать вам. До свидания.

— Всего доброго!

Я вернулся к Игорю.

— Ну шо там? — интересовался он.

— Прежняя песня; как только, так сразу. Этот парень звучит стабильно вежливо, как автоответчик, — раздражённо ответил я.

— А я тебе, что говорил! Запишись на приём к миграционным работникам, — советовал Игорь. — У них свои служебные связи и отношения с консульствами. Пусть и они напоминают о нас.

— Точно, сейчас же пойду и запишусь, — согласился я, и снова вышел из купе.

Я не мог спокойно сидеть. Надзиратель, потребовавший от меня занять «своё место» вывел меня из равновесия. Какая была необходимость перемещать меня?

Кабинет, на который указал мне первый попавшийся на пути служивый, оказался открытым. Я постучал в открытую дверь и вошёл.

— Слушаю? — оторвался от бумаг пожилой офицер.

— Я хотел бы встретиться с миграционными работниками, — коротко доложил я.

— Ваше имя? — придвинул он журнал записи.

— Иванов.

Он сделал запись.

— Готово! — взглянул он на меня. — Вас пригласят и проводят на приём, — добавил он.

— Спасибо, — ответил я, и вышел.

Вспомнил о библиотеке и заглянул туда. Библиотекарь искренне желала скрасить моё пребывание здесь. Я лениво думал, рассеянно оглядывая небольшое помещение с книжными стеллажами. Наконец, вспомнил о детективе, чтение которого недавно положительно отвлекло меня. Женщина с вежливой улыбкой взирала на заторможенного утреннего посетителя тюремной библиотеки, ожидая услышать вразумительное пожелание.

— Martina Cole, — неуверенно выдал я имя английской писательницы.

— По-моему, такой у нас нет. Пожалуйста, продиктуйте это имя по буквам, — попросила она.

— Давайте я напишу, — предложил я.

— Пожалуйста, — она передвинула ко мне по столу лист бумаги и ручку, а сама обратилась к монитору компьютера.

Я написал имя писательницы и подал ей лист. Библиотекарь взглянула. Мимикой дала понять, что это имя ей ничего не говорит, и проверила по компьютеру.

— Вы уверены, что такая писательница существует? В нашей библиотеке это имя не упоминается, но я могу сделать запрос, — предложила она.

— Попробуйте, если нетрудно, — пожал я плечами и направился к выходу.

— Загляните после обеда! — предложила она вдогонку.

— Спасибо! Зайду, — ответил я, полагая, что она тут же забудет об этом.

Оттуда я направился в Сашин барак. Мне повезло, Саша и Вова мирно заседали в своём купе, покуривая и попивая чай. Их компания сразу же подействовала на меня положительно.

— Чай? — спросил Саша.

— Давай, — согласился я.

Володя хотел о чём-то спросить меня.

— Вова, я только что записался на приём к миграционной инквизиции, — напомнил я ему.

— А меня?

Я объяснил ему, где и как это можно сделать.

Володя спешно отлучился на несколько минут.

— Меня переместили в пределах барака, — сообщил я Саше. — Теперь буду жить с индусами. Но надеюсь, вскоре, документы будут готовы, — неспокойно сливал я.

— Без твоей компании, у меня одно спасение — работа и отдельная комната, — вздохнул Саша.

— Ты настроен на долгое пребывание здесь? — спросил я.

— Да. Я слышал, как мне отвечал чиновник молдавского консульства. Они торопиться не будут, — досадно махнул он рукой.

Вернулся довольный Володя.

— Серёга, на приём пойдём вместе. Я хочу, чтобы ты им всё объяснил. Это важно! — инструктировал меня Вова.

— Обязательно всё объясним, — потерянно обещал я.

— Наш белорусский товарищ приглашает нас на чаёпитие, — сообщил Саша.

— Всегда готов! — ответил я.

— Желательно взять собой ингредиенты. Мы уже исчерпали его запасы кофе и сахара, — предупредил Саша.

Следующую ночь я провёл в новом купе.

Наш чёрный сосед получил должную консультацию от знающих людей, типа Патриса Лумумба, и весь его гонор слетел с него. Вечером я застал его в купе, уже переодетым в казённый трикотажный костюмчик. О его значимости напоминала лишь вульгарно тяжеловесная цепь на короткой бычьей шее. Однако, он посматривал на меня недружелюбно, как на источник плохих, излишне реалистичных прогнозов. Я неумышленно обеспечил ему первые впечатления о новом месте. First cut is deepest.[128]

Я, молча, забрал свою постель, личные вещи, и перебрался к индусам.

Моё место было готово к приёму. Гости из других купе вежливо вышли, позволив мне расположиться. Но вскоре, все стали возвращаться. Я понял, что им хотелось рассмотреть меня получше.

— Чай? — предложил мне дежурный по заварке.

— Да. Пожалуйста, — выдал я свою пластиковую казённую кружку.

Все места в купе были заняты. Индусы разных возрастов, деликатно поглядывая на меня, тихонько переговаривались на своём языке. Наконец, вода закипела, дежурный заварил чай, и стал разливать по кружкам всем собравшимся. Кто-то включил восточную музыку.

— Вы приехали сюда все вместе? — начал я с простого, глупого вопроса.

— Нет, встретились в Англии. Здесь, — ответил старший.