— Откройте дверь, полиция!
В комнате Елены затихла возня, но сама она продолжала громко хныкать, как побитая собака.
Я спустился на первый этаж и открыл дверь. Передо мной стояла женщина в форме, а за нею двое мужчин полицейских.
— Мистер Стыцькофф? — обратилась она ко мне.
— Да это я.
— Где это? — спросила она, проходя в дом.
Я указал на второй этаж, откуда доносились завывания Елены. Полицейские прошли лестницей наверх.
Я тоже поднялся, желая удалиться в свою комнату-убежище. Полицейские стояли перед закрытой дверью и призывали впустить их.
— Пошли все нахер отсюда! — довольно свирепо прокричал гость из комнаты.
Вероятно, он подумал, что это соседские женщины пытаются припугнуть его.
Полицейские едва ли поняли услышанное, но интонация им не понравилась. Далее, уже из своей комнаты я мог слышать шум борьбы и яростные крики утреннего визитёра. Женщина из полиции, находясь где-то в коридоре, диктовала адрес, докладывала об оказанном полиции сопротивлении и просила прислать поддержку. Её коллеги мужчины шумно боролись с нарушителем. Тот упрямо не желал исполнять их приказы, яростно сопротивлялся насильному выдворению из комнаты и громко материл всех и всё. Парень звучал, как серьёзно невменяемый субъект.
Вскоре послышался топот и голоса прибывшей поддержки. По удаляющемуся истеричному крику задержанного, было очевидно, что его поволокли по лестнице вниз и долой из дома.
Наступила тишина. Доносились лишь тихие голоса. Женщина полицейская разговаривала с потерпевшей. Спустя минут десять в мою дверь постучали. Я вышел. Это была та же женщина в форме.
— Мистер Стыцькофф, Елена сейчас отправится со мной, мне кажется, она не совсем понимает, что от неё требуется. Скажите ей, что если она не подаст заявление на этого типа, то его задержат не надолго. А он довольно опасный человек.
— Хорошо, я при случае, передам ей, — обещал я.
Когда, наконец, в доме всё устаканилось, и не было посторонних, я имел что послушать от Нели.
— Зачем ты влез в это? Кто тебя просил впускать в дом этого отморозка, а затем, ещё и полицию сюда приглашать?! Это их личные отношения, пусть себе разбираются и дерутся. Мы же, не знаем, за что он её бил, а я уверена, — было за что! Погоди, она ещё и тебя втянет в этот конфликт, — отчитывала меня Нели.
Мне нечего было сказать. Она была права. Я вляпался в чужое дерьмо, по собственной инициативе.
В тот же вечер, Елена, украшенная синяком под глазом, поделилась со мной своими горячими новостями. Из её рассказа я узнал, что этот монстр — её земляк и близкий приятель. Он же помог ей приехать в Англию, встретил её, и они стали вместе жить и работать в Саутхэмптоне. Когда Елена стала самостоятельной и отношения их ухудшились, она решила оставить его. Так, она поселилась в нашем доме. А её дружок, считая, что в своё время, он потратил на Елену свои средства и время, расценил её уход, как несправедливое и оскорбительное действие по отношению к нему — крутому парню.
Теперь он пребывал в местной полиции, в камере предварительного заключения. Елена подала на него заявление: о причинении ей телесных повреждений, об угрозах её жизни, о вторжении в частное жилище и о порче её имущества. Как ей объяснили, этого было достаточно, чтобы приговорить её бывшего бойфренда на несколько лет лишения свободы.
Задержанному тоже помогли. Его посетил адвокат и объяснил ему значение её заявления для предъявления обвинений. Адвокат сообщил, по просьбе клиента, его друзьям на свободе суть положения своего подопечного. И Елене начали названивать ходатаи. Звонки посыпались из Англии и Латвии. Обработали её маму. Просьбами её родственников и угрозами его дружков, Елену почти убедили отозвать своё заявление. Было очевидно, что она так и сделает.
Короче, напрасно я вызывал полицию. Всё равно, он уже сделал с ней, что хотел сделать. Поколотил её, порвал шмотки, которые когда-то подарил. Возможно, после этого, он бы извинился и ушёл. На этом, всё бы и закончилось.
А я, неспокойный, сначала открыл ему дверь в наш дом, дал ему возможность выпустить пар, а затем, пригласил и полицию поучаствовать. В результате, их отношения стали ещё более проблематичны. Елене и её родственникам в Латвии угрожают. А я — реальный кандидат в козлы отпущения. Парень, из-за которого весь этот напряг. И всё по причине моего чуткого сна и дурацкой отзывчивости.
Really, my propriety leads me to notoriety…[57]
Находиться в доме стало ещё более дискомфортно. Я приступил к поиску жилья в Лондоне и сбору прочей полезной информации. Однако в начале марта все Интернет — новости закричали о скандале в Украине, что привлекло моё внимание и отвлекло от происходящего рядом.
Несколько месяцев назад в украинских Интернет новостях упоминалось об исчезновении киевского журналиста с грузинской фамилией, который ранее заявлял о слежке за ним и угрозах по телефону.
И теперь, сообщалось о том, что найдено обезглавленное тело пропавшего журналиста и тут же появляются аудио записи откровенных разговоров президента Кучмы со своими верными палканами. Диалоги главы государства с министром внутренних дел и главой секретариата президента свидетельствуют о том, что президент выдавал им свои уродливые, по форме и содержанию, пожелания-приказы;
— Просто, бля…. есть какая-то мера, сука, бля… Депортировать его, блядь, в Грузию и выбросить там на хуй.
— Отвезти его в Грузию и бросить там.
Чеченцы надо чтоб украли его….
Хроника фактов и событий показывала, что кто-то спланировано, опускает и смещает и без того всеми ненавистного Кучму. Возникло организованное и шумное движение «Украина без Кучмы». Наивные ребята вышли на улицы Киева и вступили в конфронтацию с отрядами милиции.
Весь мир наблюдает, как в центре Киева демонстративно сжигают чучело президента страны. В британских теленовостях, комментируя события в Украине, живо предполагают, что президент страны — заказчик убийства. Непослушных детей в Европе пугают украинским президентом Кучмой, — чудовище, которое может приказать своему главному милиционеру обезглавить неудобного гражданина.
Я вспомнил прогнозы соседа Васи, о том, что Кучма не продержится весь второй срок. И распечатал для своих украинских соседей сводку новостей.
Вернувшись вечером домой, я оставил пачку распечатанных листов в гостиной комнате на столе. Там, после работы, ребята обычно ужинают со своими кавказскими подругами.
Первой, на предоставленные мною украинские новости, отозвалась Нели, ещё до прихода ребят.
— Сергей, зачем ты подбросил нам эти гадости?
— Это не для тебя, можешь не читать. Это для моих земляков — Васи и Толи. Им это будет интересно, — ответил я, удивляясь её реакции.
— Это ты принёс сюда, чтобы поссорить нас. Тебе не даёт покоя наша дружба с ребятами! — злобно прошипела Нели.
— Не понял, как это может вас поссорить, и на кой хрен мне ваша дружба?
— Да ты специально принёс нам это, чтобы мы почитали, как в Украине убили грузина. Ты просто завидуешь нам! — выдала Нели своё мудрое видение украинских событий и моего отношения к их бытовой украинско-грузинской дружбе.
— Ясно, — вздохнул я.
Говорить было не с кем. Я, молча, удалился в свою комнату, ещё раз убедившись в своих редких способностях создавать вокруг себя проблемы и неприязнь. Осознание этого пагубного качества и факта, неспособности изменить себя, угнетало меня.
Я пока видел лишь один примитивный способ разрешения своих личных неудобств. Это обретение каких-то денежных средств и документов, расширяющих мою свободу выбора, избавляющих меня от вынужденных совместных проживаний, компаний и суррогатных дружб. Но я понимал, что это даст мне лишь частичное облегчение, но едва ли изменит меня самого и мои негармоничные взаимоотношения с окружающими меня людьми. Причины залегали где-то глубже. Я словно генерировал вибрации нестандартных частот и звучал не в унисон с большинством людей. Внешне это проявлялось в моей повышенной ответственности и чувстве справедливости, излишней прямоте, занудстве, склонности к усложнениям и заниженной самооценке. Мой сарказм и мрачный юмор, прежде всего по отношению к себе, в большинстве случаев, настораживал и отталкивал окружающих. Возможно, во мне поселились некие особые паразиты, дьявольски управляющие моими мыслями, настроениями и поведением.
