Сержант и Эндер наконец поняли, к чему она клонит.
– Королева не может до бесконечности рассеивать свое внимание, – сказал Сержант. – Ей нужно, чтобы часть задач выполнялась автоматически, без ее участия. Чтобы ей не приходилось ни о чем думать и ничего решать.
– Данная задача была тупой и однообразной, – кивнула Карлотта. – Но когда обслуживаешь технику корабля, нужно понимать, что ты делаешь. Приходилось ли королеве одновременно управлять всеми рабочими, какую бы работу они ни выполняли? Или они становились самостоятельными, как только узнавали, что им делать?
– То есть отдельная рабочая особь – не просто продолжение разума королевы, – проговорил Сержант. – Не как руки и ноги, а скорее как идеально послушные… дети.
– Кто-то пилотировал корабль, – продолжала Карлотта, – хотя королевы уже давно не было. Что, если кто-то из жукеров-рабочих пережил ее смерть? Если она не управляла каждой мыслью в их головах, если они могли понять свою задачу и выполнять ее даже без участия королевы, то они могли продолжать и после ее гибели.
– Нет, – возразил Сержант. – На первый взгляд разумно, но мы знаем, что, когда умирали королевы, умирали и все до единого рабочие. Когда Виггин уничтожил королев, на некоторых планетах жукеров находились штурмовые команды, и солдаты докладывали, что все жукеры сразу же перестали сражаться. Перестали бегать, перестали вообще хоть что-либо делать. Просто легли и умерли.
– Но все-таки они легли, – заметила Карлотта.
– Упали замертво, – поправился Сержант.
– Я читал те доклады, – сказал Эндер. – Они именно легли. Некоторые подавали признаки жизни еще целых полчаса. Так что Карлотта права: по крайней мере часть жизненных функций рабочих сохранялась еще какое-то время после смерти королевы.
– Что, если эта королева, зная, что умрет, поручила кому-то из рабочих пилотировать корабль? – предположила девочка.
Братья синхронно кивнули.
– Мы не знаем, какой механизм заставляет жукеров умирать, когда умирает королева, – сказал Эндер. – Возможно, это исключение.
– Давайте найдем мостик и посмотрим, – предложил Сержант.
– В том-то и проблема, – вздохнула Карлотта. – Я не знаю, где его искать. Не пытаться же открыть каждый люк?
– Если рабочие способны мыслить самостоятельно, – сказал Сержант, – и королеве не требовалось постоянно передавать информацию от жукеров-наблюдателей к жукерам-пилотам, то какая-то система связи, возможно, все-таки есть.
– Или ее дочь, исполнявшая роль пилота, должна была в любой момент находиться там, где могла увидеть хотя бы показания приборов. Ей требовалось знать, когда она окажется в точности на нужном расстоянии от планеты. А если королева не передавала ей эту информацию постоянно, значит где-то должны быть приборы, местонахождение которых я могу отследить.
– Почему бы просто не найти механизмы управления всеми двигателями? – спросил Эндер. – К ним пилот точно должен иметь доступ.
– Потому что это самая угрожающая часть корабля, – объяснила Карлотта, – и отслеживать их местоположение куда рискованней, чем искать приборы. Может, пилот только и ждет, когда мы окажемся рядом с двигателями, чтобы нас сжечь.
Представления о существе женского пола плохо ассоциировались с жестокостью. Но все жукеры, которых когда-либо видело или знало человечество, были самками, и они были крайне опасны. Как там говорил Киплинг? Самка любого вида куда опаснее самца. И о жукерах это можно было сказать со всей определенностью.
– Все, что может убить нас, может повредить и корабль, – заметил Эндер.
– У них повсюду системы с многократной надежностью. Некоторый вред они переживут. В отличие от нас.
– Тогда давайте открывать каждый люк, а если наткнемся на систему сбора данных, сможем отследить проводку, – предложил Сержант.
– Корабль большой, – сказал Эндер. – На нем полно люков.
– Но большая его часть – цилиндр экосистемы, – заметил Сержант.
– Его диаметр больше километра, – не сдавался Эндер. – Здешние крыбы вполне мирные, но в других местах наверняка хватает одичавших. Наши запасы газа не бесконечны, и его действие со временем проходит. Так что может получиться как в видеоигре – когда все монстры вдруг оживают и набрасываются на тебя. И игре конец.
Карлотта взглянула на окружавшее ее море гниющей слизи.
– Дом, милый дом, – проговорила она. – Пытаюсь представить, как все это видела королева, когда была жива. Маленькие лунки – словно утробы для ее яиц. Слизняков сгоняли сюда, чтобы кормить ее и ее малышей.
Эндер показал вверх:
– Не забывай про потолок.
Карлотта подняла взгляд. С самых высоких точек потолка свисало множество жилистых стеблей, некоторые из которых заканчивались шарами размером с дыню.
– Что это? – спросила Карлотта.
– Коконы. Наверняка они все мертвы, но мне хотелось бы забрать один в лабораторию для исследования. Все, что на полу, загрязнено гнилостными бактериями. Но личинки в коконах могут содержать в себе чистый генетический материал.
– Для нас это сейчас не высший приоритет, – сказал Сержант.
– Но и не низший, – возразил Эндер. – Находится же у нас время остановиться и поболтать? Так что давайте возьмем пару образцов, прежде чем покинем эту обитель слизи.
– Может, хочешь забрать еще и слизня? И бактерии? – спросил Сержант.
– Эти образцы я уже собрал по пути сюда.
– Ты должен был охранять нас с тыла, а не играть в натуралиста.
– Сзади на нас никто не нападал, – парировал Эндер. – Королевы ульев – не единственные, кто способен делать сразу несколько дел.
– Мальчики, – заметила Карлотта, – вы что, всю жизнь будете друг друга поддевать?
– Давайте внесем ясность, – сказал Эндер. – Если кто тут кого и поддевает, то это вовсе не я. Я беспрекословно выполнял каждый приказ, я ничего не критиковал. Это Сержант полон решимости на чем-нибудь меня подловить. Но не я. Как сказала Карлотта, королевы ульев – спецы по генетике, и они изменили собственный геном, создав крыбов. Так что собранные мной образцы могут помочь нам узнать многое из того, что еще неизвестно человечеству. Возможно, даже спасти нам жизнь.
– Возможно, – усмехнулся Сержант.
– Опять ты за свое, – бросил Эндер. – Так что никакие не «мальчики», Карлотта, а только Сержант.
– Нам нужно найти пилота, – сказал Сержант, – и ждать мы не станем.
– Всего пятнадцать минут, – попросил Эндер. – Ты собьешь один кокон, а мы с Карлоттой его поймаем.
– Чем? Усыпляющим газом? Выстрелом из дробовика? – Сержант торжествующе посмотрел на него.
– Лазерным резаком, который ты прячешь в своей сумке, – ответил Эндер.
Карлотта даже этого не заметила, зато брат оказался куда наблюдательнее.
– Так, значит, ты вооружен лучше, чем мы, Сержант? – спросила она.
– Я подумал, вдруг нам придется столкнуться с живой королевой, – отозвался тот.
– Но только у тебя было оружие, способное ее убить? – уточнил брат.
– Ну вот, опять. А сам что говорил?
– Хватит, – сказала Карлотта. – Великан слышит все наши разговоры. Мы впустую тратим время на споры о том, есть ли у нас время для пустых трат. У нас его нет. Но забрать кокон – не пустая трата времени, так что давайте это сделаем, а потом пойдем искать мостик.
Мальчишки яростно посмотрели на нее, но спорить не стали – напоминания, что Великан их слышит, вполне хватило.
– Вы оба настолько глупые, что аж больно смотреть, – продолжала Карлотта. – Иллюзия оказалась столь хороша, что полностью вас одурачила.
– Какая иллюзия? – спросил Сержант.
– Иллюзия гравитации.
Она торжествующе взглянула на них, и оба поняли – кокон вовсе не упадет, когда его срежут.
– Но другие же коконы упали, – запинаясь, пробормотал Эндер.
– Во время замедления, – объяснила Карлотта. – Корабль развернулся, и двигатели замедлили его скорость. Тогда коконы и свалились.
– Но ведь вся эта жидкость как-то остается на полу, – заметил Сержант.
– Она остается в лунках для яиц. Это не жидкость, это слизь. Большая часть полета проходит в невесомости. Если яйцам и личинкам для развития нужна жидкость, она может быть только желеобразной, иначе королева бы в ней утонула.
