— Простите, мистер Гейт, — в створку открытой двери постучали. И это уже был Тео. На лбу Ларсона тут же появилась складочка, и он поменялся в лице.

— Завтрак уже принесли? — ровным тоном уточнил он, понимая, что Тео пришёл вовсе не за этим. Омега вздохнул, отвёл взгляд и принялся кусать губы. Ранее подобной нерешительности Ларсон за ним не замечал, и это напрягало. Ему не хотелось, чтобы Тео что-то нафантазировал себе, не хотелось, чтобы он вдруг решил, что Ларсон ответил ему взаимностью. Это только всё усложняло.

— Тео, — альфа подошёл к нему и достаточно мягко прихватил за плечи, развернув к себе лицом, — ты же понимаешь, что я вчера был пьян?

— Но вы всё помните… Значит, отдавали отчёт в своих действиях. Значит…

— Это ничего не значит, Тео, — покачал головой Ларсон. — И, быть может, чтобы не травмировать тебя ещё больше, мне стоит рассчитать тебя? Ты хороший помощник, я порекомендую тебя…

Тео резко поднял взгляд, и в нём плеснулась изрядная доза изумления:

— Вы хотите избавиться от меня? — почти шёпотом спросил он.

— Я порекомендую тебя, ты сможешь найти хорошую работу, — повторил своё обещание Ларсон.

Тео тряхнул головой, сбрасывая с лица растерянность. Он глубоко вдохнул, и его губы плотно сжались. Ларсон почти оскорблял его этим. И сам этого не понимал. Тео, в свою очередь, осознавал, что от него хотят избавиться совсем не по причине его душевного равновесия, а только для спокойствия Ларсона. Розовые очки омега не носил, он хорошо знал, каков Ларсон. Он работал с ним не первый год и мог с лёгкостью предугадывать многие его мысли и решения.

Но уходить от него, лишаться даже надежды на то, что Ларсон всё-таки ответит взаимностью, когда поймёт, что он, Тео, действительно любит его со всеми недостатками и достоинствами, со всей его жёсткостью и жестокостью… Тео был готов ждать.

— Если я смогу забыть эту ночь, вы не станете увольнять меня? — в голосе вновь звучали ледяные нотки металла.

Ларсон оценил преображение, окинул его взглядом и решил, что повременит. Работник из Тео был услужливый, понимающий и предупредительный, с цепкой хваткой и нужным количеством знаний. Менять подобного на не такого опытного не хотелось.

— Я готов дать тебе шанс.

Тео медленно кивнул, не поведя даже бровью:

— Как, вы сказали, зовут того парня, про которого нужно узнать? — Ларсон знал, что это риторический вопрос, показывающий лишь готовность Тео к работе. И от сердца немного отлегло, виски перестал сжимать такой тесный обруч, всё становилось на свои места.

Глава 5

— Это всё, что я смог найти, — Тео положил на стол Ларсона довольно тонкую папку. — Не самая заметная личность. Ничего примечательного. Жил раньше в Нью-Йорке, закончил университет, подрабатывал то тут, то там. Потом родил ребёнка и переехал сюда. Мистер Гейт, — Тео посмотрел на него крайне внимательно. — Мальчик, который ночевал у нас, сын этого Вилли? Простите за вопрос, но я не могу не задать его: почему вас так интересует этот омега? В нём нет ничего…

Ларсон поднял взгляд: он был привычно тяжёлым и мрачным. Настроение хоть и пришло в норму, но всё же не до такой степени, чтобы отвечать на вопросы помощника, который был слишком любопытен. Впрочем, Ларсон не отрицал тот факт, что ему после всего произошедшего интерес Тео мог только казаться излишне навязчивым.

Тео же почти моментально стушевался, хотя сразу качнул головой, сбрасывая смущение, и на взгляд ответил, но больше ничего не говорил, словно ожидал ответа, да только уже успел понять, что того не последует.

— Тео, — проникновенно проговорил Ларсон, едва слышно барабаня пальцами по полировке стола, — я тебе плачу вовсе не за то, чтобы ты задавал вопросы. Ты свободен.

Ларсон пододвинул к себе папку и раскрыл её только тогда, когда за Тео закрылась дверь. Ларсон будто бы специально отодвигал момент истины как можно дальше, чтобы снова не чувствовать, как в него вгрызается собственная совесть. Натана он уже отвёз домой, как и Вилли, которого отпустили из больницы. Он обещал заехать к ним на днях, а Вилли и вовсе пригласил на ужин в знак благодарности. Отказываться Ларсон не видел причины, вот только его планы, так тщательно продуманные с самого начала, постепенно превращались в прах. Моральная составляющая круто поменялась: раньше Ларсон думал, что шлюхе не нужен ребёнок, теперь же… Нет, это вовсе не значило, что Ларсон решил отказаться от всего, но теперь в планы приходилось вносить изменения. И если окажется, что Вилли всё-таки был официантом, а не шлюхой, нагулявшей ребёнка, то, даже с учётом всех денег и адвокатов, процесс лишения родительских прав будет проходить более болезненно, чем предполагалось ранее.

Пальцы подрагивали, когда Ларсон перелистнул первые страницы. Снова несколько фотографий Вилли, копия личного дела из школы и университета — это всё было неважно, изучить можно и потом. И вот, наконец, копия трудовой книжки. Удивительно, как Тео сработал: он не стал полагаться на слухи, вызнавать информацию через третью руки, а просто смог найти документы. Ларсону нравился его подход к делу. Документы всегда более надёжный источник, чем слухи. По крайней мере, в случае с Вилли.

Первым местом работы омеги, на удивление, оказался известный бистро-ресторан. И лишь потом бар — так значилось в документах, — «Золотая Маргарита». Собственно, это и был тот стриптиз-клуб, о котором Ларсон был уже наслышан. Вот только в графе «должность» значилось «официант». Не «танцор», как принято было вписывать стриптизёров, а «официант». А за месяц до надписи «уволен по собственному желанию» Вилли был повышен до администратора.

Ларсон прошипел себе под нос несколько ругательств, рывком захлопнул папку и потянулся к сигаретам. Было паршиво в самом прямом смысле этого слова. Понимание того, какую ошибку он совершил и как недопустимо себя повёл, не разобравшись в ситуации как следует, вновь свалилось на него тяжеленной стальной плитой, придавливающей его к полу.

Нужно было разобраться в себе — Ларсон вдруг осознал это очень отчётливо. Он никогда не испытывал подобной потребности, даже после аварии. Но сейчас она появилась. И это стало настолько новым ощущением, что альфа растерялся.

Завибрировал телефон, и Ларсон вздрогнул от неожиданности. И это снова было в новинку. Ранее подобные вещи его не пугали. Он привык к громким и внезапным звукам, он всегда гордился своими железными нервами, но последние дни его просто вымотали. Сначала Ларсон не хотел брать трубку, но, когда он взглянул на экран, рука сама нажала на кнопку принятия вызова.