-Ники, трахни меня. Пожалуйста.
-Жека, ты правда хочешь? - глаза у Никиты горели, а дыхание сбивалось, но Жека был уверен, что несмотря на нестерпимое желание, которое сжигало Никиту, он остановится в любой момент, стоит только Женьке сказать. Но он не хотел останавливаться, единственное, что он хотел сейчас - член Никиты в своей заднице.
-Я хочу, - хрипло подтвердил Женька. – Очень хочу. Давай.
Опрокинув Женьку на постель, Никита, путаясь в штанинах, торопливо избавился от остатков одежды и лег между широко разведенных бедер. Целуя Женьку в губы, шею и ключицы, гладил по бокам, бедрам и ногам, целовал напрягшиеся соски и опять возвращался к припухшим губам. Потом, не глядя, потянулся к столу, подхватил какой-то тюбик и, размазав крем между раздвинутых половинок и по своему напряженному члену, стал погружаться в Женьку - осторожно, миллиметр за миллиметром, боясь причинить лишнюю боль. А тот, закусив губу и уткнувшись лбом в плечо Никиты, только постанывал еле слышно, стараясь отвлечься от дискомфорта начала проникновения.
-Жека, ты как? Потерпи немного, малыш, - Никита взволновано шептал прямо в ухо и гладил Женьку по пояснице и ягодицам, стараясь отвлечь и уменьшить боль.
-Ники, все хорошо, - горячее дыхание Никиты щекотало его влажную кожу, шевеля тонкие волоски на шее, и Женька, уже забыв о неприятных ощущениях, теперь хрипел от наслаждения, накатывающего волной, следом за отступающей болью, - все хорошо… двигайся…
И стремился сам навстречу сильным толчкам, отдающимся глубоко внутри нестерпимым удовольствием, которое расходилось по всему телу радужными разводами, и от которого немели и поджимались пальцы. И стоило Никите накрыть рукой возбужденный член, сжимая и проводя по нему вверх-вниз, Женька закричал, забился, захлебываясь в накатившем оргазме.
Никита продержался не намного дольше. Как только Женька кончил, судорожно сжимая мышцы, Никита захрипел и, выйдя из Женьки и несколько раз проведя по своему стволу, тоже кончил Женьке на живот, смешивая свою и его сперму.
Теперь хриплые стоны и громкие крики сменились неразборчивым, горячечным шепотом послеоргазменной нежности и благодарности за полученное наслаждение, страстные прикосновения перешли в нежные объятия и мягкие поглаживания. Они целовались, качаясь на волнах уходящего удовольствия, вначале все еще страстно и нетерпеливо, постепенно успокаиваясь, и все нежнее и невесомее касаясь губ друг друга. Пока Женька не затих, устало привалившись к теплому боку Никиты, обняв его поперек талии и уткнувшись носом в шею, вдыхая такой знакомый и родной запах.
Никита, обняв Женьку, ерошил его спутанные волосы, пропуская волнистые пряди сквозь пальцы и массируя голову, отчего Женька жмурился, блаженно прикрывая глаза. Другой рукой Никита гладил Женьку по обнаженному бедру, которое тот закинул ему на ноги, то всей ладонью проводя от ягодиц до колена, то задумчиво, только подушечками пальцев, обводя по контуру маленькие фиолетовые пятнышки, с каждым часом все явственнее проступающие на коже.
Женька уже начал задремывать, когда его вырвал из сна тихий голос:
-У тебя синяки на бедрах.
Женька, моментально проснувшись, напрягся и шумно сглотнул, и, стараясь казаться равнодушным, небрежно ответил:
-Я ведь упал с мотоцикла.
Не дождавшись от Никиты других вопросов, Женька успокоился, решив, что его объяснениям поверили, и опять стал задремывать. А Никита молчал, не желая нарушать волшебство момента, но мучительная мысль, что точно такие же синяки оставил на Женькиных ногах Гор, в ту ночь, когда Лиза подсыпала в шампанское амфевитин, никак не оставляла его. Потом он тяжело вздохнул и потянулся за сигаретами.
-Ты стал много курить, - побеспокоенный его движением Женька сонно заворчал, с трудом приподнимая потяжелевшую от усталости голову.
-Ерунда. Тебе кажется. Спи, - уложив Женьку обратно себе на плечо и вновь зарываясь пальцами в спутанные волосы, Никита опять вздохнул и, сунув в рот сигарету, прикурил, глубоко затягиваясь дымом, надеясь, что его горечь сможет перебить горький яд подозрений, отравляющих душу.
16 часть
****
Казалось, что жизнь начала входить в свою колею. Они, как обычно, собирались компанией, иногда в парке, на их месте возле фонтана, уже отключенного в преддверии грядущей зимы, в выходной ездили на дачу к Ритке и Гору, пару раз ходили в клуб, а последний раз даже тусовались на квартире у Гора, хотя тот, несмотря на свою видимую открытость и общительность, не очень-то приветствовал у себя такие сборища, но на улице зарядил дождь, а его дом находился ближе всего к парку.
Гор все это время был, как всегда, остроумен, обаятельно-саркастичен и все также лениво, словно мимоходом, почти беззлобно подкалывал Женьку, ничем не выдавая своего отношения к произошедшему в лесу, то ли удовлетворившись, то ли давая ему время прийти в себя. Независимо от причины Женька был благодарен за предоставленную передышку, но, на всякий случай, старался не оставаться с Гором наедине. Ему было просто необходимо разобраться в себе. Но за прошедшее время Жеке так и не удалось хоть сколько-нибудь продвинуться в своих умозаключениях и сделать какие-либо выводы.
С Никитой тоже все замерло на одном месте. Они еще пару раз целовались, но дальше этого дело не пошло.
В первый раз им просто помешали. Это произошло дня через два после того, как Женька оставался ночевать у Никиты. Тогда Ники пришел к Женьке, и они довольно таки уютно расположились прямо в зале на диване. Но стоило им, распаленным жаркими поцелуями, перейти от легких и нежных поглаживаний к более смелым ласкам, забравшись друг другу в штаны и зажав в кулаки напряженные члены, как неожиданно пришла Женькина мама. К счастью они услышали щелчок замка и, ошалело посмотрев испуганными, все еще затуманенными возбуждением взглядами, успели отпрыгнуть друг от друга, почти со сверхзвуковой скоростью оказавшись по разным краям дивана. Они едва успели привести себя в относительный порядок, лихорадочными движениями поправляя одежду и всклокоченные волосы, как в комнату зашла тетя Лена. Удивленно посмотрев на каменные спины парней, которые сидели в напряженных позах в разных углах дивана, молча вперив ничего не выражающие взгляды в экран телевизора, включенного в самый последний момент, она озадаченно спросила:
-Мальчики, у вас что-то стряслось?
На что Женька отрицательно помотал головой и буркнул: «Все нормально, мам, мы просто смотрим телик. Не мешай». И они оба сделали вид, что увлечено следят за приключениями телепузиков.
Тетя Лена только пожала плечами и ушла к себе в комнату.
А потом, им или не удавалось остаться наедине, или наваливались срочные дела, или Женька был не в настроении – последнее время он, погруженный в себя, был, то апатичным, то излишне нервозным.
