Все дружно вскинули руки и замахали ему в ответ, двинувшись следом за поездом. Состав все набирал и набирал скорость, и ребята тоже увеличивали шаг, не в силах оторвать взгляд от бледного Женькиного лица в раме вагонного окна. И вот они, взявшись за руки, уже бегут по перрону, громко крича прощальные слова, смеются от ощущения ветра хлещущего в лицо, их смешат удивленные или недовольные лица пассажиров, шарахающихся от них, и радует вид развеселившегося от этой картины Женьки.

Первыми отстали Ирка и Денис, потом остановились Миша с Владом, и только Лиза с Никитой никак не хотели сдаваться в споре с машиной и скоростью. Но вот, остановилась и Лиза, а Никита все бежал и бежал вслед за поездом, выкрикивая слова утешения, изображая жестами капающие из глаз слезы, которые он собирал в ладонь, и смеялся, видя ответную Женькину улыбку.

Перрон закончился, обрываясь вниз, и Никита застыл на самом краю, пытаясь сморгнуть туман, застилающий глаза. Но сколько Никита не моргал, все продолжало расплываться перед его взглядом, словно он смотрел через толщу воды. Видимо ветер нахлестал в лицо или в глаз попала соринка…

А на душе было муторно и тоскливо.

Проводив взглядом последний вагон электрички, Никита развернулся и, прихватив по дороге рыдающую Лизу и обняв ее за хрупкие плечи, направился к притихшей компании.

-Рита звонила, - Ира убрала в сумочку телефон, - ее предки опять свалили, так что едем к ней.

Никита равнодушно кивнул.

3 часть

****

Никита любил бывать у Риты на даче. Красивый коттедж, расположившийся в глубине огромного участка, то ли по замыслу хозяев, то ли в виду отсутствия времени или желания заниматься ландшафтным дизайном, был окружен со всех сторон первозданным, нетронутым лесом, в котором перемешались между собой высокие сосны и лиственные деревья. Отойдя буквально пару метров от террасы, человек сразу попадал в густой лес, в котором, по мнению Никиты, вполне можно было проблуждать несколько часов, прежде чем упрешься в забор. По крайней мере, сам Никита, как-то, года три назад, приняв особенно большую дозу алкоголя, бродил часа полтора по участку, пока не вышел к бане, а там уж его подобрал более трезвый Женька. Хотя, может быть, дело было не в размерах участка и густоте леса, а в состоянии Никитиного мозжечка?

Сам дом, несмотря на свои размеры и современный вид, гармонично вписывался в окружающую природу, и в нем было много укромных уголков, где можно уединиться в гордом одиночестве, если состояние организма требовало уединения, ну или, что более предпочтительно, на пару с симпатичной и покладистой подружкой.

А самый главный плюс состоял в том, что родители Риты практически никогда не приезжали сюда, либо работая в городе, либо находясь в постоянных разъездах. И весь коттедж, со всеми комнатами, спальнями, кладовками и коридорчиками, а так же баня, флигель и беседка, находились в безраздельном и полновластном распоряжении молодых людей практически все триста шестьдесят пять дней в году, чем они беззастенчиво и пользовались.

Правда, сегодня приехал Риткин старший брат, который отсутствовал лет пять, получая заграничное образование, а теперь вернулся, чтобы включиться в семейный бизнес. Но вряд ли молодой человек будет против их сборищ, тем более в городе ему была куплена отдельная квартира, так что, скорее всего, с его приездом мало что изменится.

Никита, развалившись в кресле возле не разожженного камина, неторопливо пил пиво, в стороне от компании. Ему сейчас не хотелось участвовать в их шумном разговоре, настроения не было совершенно. Что с ним такое, он и сам не понимал. Ну да, уехал Женька, так ведь не в первый раз они расставались. Подумаешь две недели, он даже и не заметит, как они пролетят. Правда, последний раз они надолго расставались три года назад, после той нереальной, бредовой весны, похожей скорее на сновидение, когда Женька попросил научить его целоваться.

При воспоминании о том времени щеки опалил румянец, сердце подпрыгнуло к горлу, мешая дышать, а в паху все напряглось и скрутило желанием.

Никита всегда пользовался успехом у девушек и мог позволить себе выбирать, с кем встречаться. А выбирал Никита придирчиво и тщательно. Девушка, по мнению Никиты, обязательно должна была быть умной, но не занудливой, красивой, но не гламурной, веселой, но не легкомысленной, и еще куча критериев стояли в списке Никитиных требований. Друзья смеялись, что с такими запросами он останется девственником на всю жизнь, но, к удивлению приятелей и самого Никиты, несмотря на его завышенные требования, находилось много кандидаток на его внимание. Оказалось, что если задаться целью, можно встретить очень много красивых, умных и веселых девушек, просто нужно хорошенько присмотреться, не покупаясь на внешний блеск, нужно уметь заглянуть в душу и, если надо, помочь человеку раскрыться. И Никита никогда не оставался один, встречаясь, на зависть друзьям, только с самыми красивыми и интересными девушками. В отличие от Женьки, у которого, по глубокому убеждению лучшего друга, напрочь отсутствовало чутье и вкус, и он умудрялся находить себе в подружки самых недалеких и легкомысленных особ. По крайней мере, Никита не помнил ни одной девушки среди многочисленных пассий Женьки, которая бы его не раздражала.

Но потом с Никитой что-то случилось. Ему стало скучно и неинтересно. Даже самые умные и красивые девушки стали казаться ему пресными и скучными.

Он помнил, когда примерно это произошло – после того, как он поступил в институт. То ли он вырос, и его требования повысились, то ли просто переутомился при поступлении, он не знал, но именно после этого лета он стал скучать в женском обществе, его стала раздражать женская болтовня, и больше не заводили ласковые прикосновения мягких рук. Какое-то время он еще пытался найти себе девушку, знакомясь с новыми или встречаясь со старыми подружками, но все было напрасно. В лучшем случае он скучал, зевая в их обществе, а в худшем, они его начинали бесить нереально. И постепенно он оставил свои попытки и на протяжении последнего года оставался один, лишь изредка встречаясь ради секса с какой-нибудь девицей, а чаще всего сбрасывая сексуальное напряжение старым дедовским способом и видимо именно из-за этого становясь все злее и раздражительнее.

Никита вздохнул и, устало откинув голову на спинку кресла, закрыл глаза. Перед внутренним взором сразу предстал образ пятнадцатилетнего Женьки – опухшие губы, румянец возбуждения, прикрытые от наслаждения глаза с расширенными зрачками, закрывающими практически всю радужку, оставляя видимым лишь тонкий голубой ободок, пушистые ресницы и горячее, податливое тело под Никитиными пальцами.

-Рит, мне кто-нибудь звонил?

Низкий, с легкой хрипотцой, незнакомый голос вырвал Никиту из воспоминаний. И Ник, невольно вздрогнув от неожиданности, удивленно обернулся к двери.