Вот что так долго мучило его в лице Ардена и казалось знакомым. Как он мог не вспомнить об этом?

      Ред пошёл к полке, где стояли издания Виктории де Вер, и взял самое новое, вышедшее в «Пингвине», но под руководством Ардена, обладателя авторских прав. Почти все иллюстрированные издания «Старших зеркал Ангрима» выходили с рисунками сэра Чарльза Лэрда. Иллюстрации к этой серии стали последними работами прославленного художника. Он уже несколько лет как ничего не рисовал, но дружба и родство с семьей де Вер, возможно, сыграли свою роль: он согласился проиллюстрировать всю серию. Его работы были чем-то волшебным: комната Анселя Филдинга и сам Ансель были изображены реалистично, но в блеклых, неярких тонах, так что эта часть рисунка напоминала чёрно-белую фотографию, зато то, что видел Ансель в зеркале, сияло, играло, искрилось миллионами цветов. Лэрд был одним из последних художников, творивших под влиянием идей «Искусств и ремёсел». Он отошёл от них, но в этих иллюстрациях будто бы вернулся, хотя вдохновением ему послужили византийские мозаики. Фигуры в зеркале из-за этого приобретали странную статичность, но общее ощущение — ощущение волшебного сверкающего мира, врывающегося в серую реальность, — было просто ошеломляющим. Эти иллюстрации воплощали для Реда всё, что он любил в серии про Анселя Филдинга. И поэтому было странно, как же он не вспомнил про них сразу.

      Лицо Ардена, овал, форма глаз, даже некая окаменелость черт, всё это напоминало героев Виктории де Вер, изображённых Чарльзом Лэрдом, а через них — строгие, почти иконописные работы византийских художников. Лэрда некоторые упрекали в том, что рисунки получились красивыми, изысканными, но не детскими и что герои выглядят похожими друг на друга, но леди Виктория настаивала на том, что она не представляет себе иллюстраций лучших, чем эти, и они полностью соответствуют тому, что она хотела бы видеть. Но да, у героев Ангрима было одно лицо, немного меняющееся, становящееся то мужским, то женским, то старческим, то юношеским, — лицо Филипа Ардена.

      Лэрд так и не нарисовал самого Анселя, как его ни просили читатели. Он всегда сидел лицом к зеркалу и спиной к читателю. И все эти маги, рыцари, жрицы, короли, безумцы, отравительницы, запертые в башнях девы, демоны и врачеватели — все они в той или иной мере были отражениями того, кто смотрел в зеркало. Анселя Филдинга. Филипа Ардена.

      Ред, забыв убрать первый том «Старших зеркал», так и оставив его лежать поверх манускрипта, вышел из библиотеки. У него не было на это сил. Просто не было сил.

Последняя книга Виктории де Вер

      3 сентября 196... года

      Когда Ред садился писать по вечерам свою статью, руки ложились на кнопки печатной машинки и так там и замирали, словно в оцепенении. Единственное, что ему хотелось написать, так это «Я, кажется, знаю, как сходят с ума».

      Он словно превратился в героя книги Виктории де Вер, только не знал, какой именно. Она написала около трёх десятков книг, не считая работ по истории семей де Вер и Торрингтон и достопримечательностям Девоншира, откуда была родом, но самыми лучшими и популярными были две серии, про братьев Мидсаммер и про Анселя Филдинга, написанные, как теперь было понятно, опосредованным образом о её сыне и о ребёнке, о котором она заботилась семь лет, до самой своей смерти.

      Ред подошёл к окну: на улице уже начинало темнеть и сквозь стекло ничего не было видно. Только поблёскивающие прутья решётки. Похоже на тюремную камеру. И он никуда не сбежит. Он словно прикован к этому дому, к этой истории и к этому человеку.

      Он снова вернулся за стол, но вместо того, чтобы начать печатать, взял блокнот и решил, раз уж статья сегодня не идёт, записать содержание подслушанного два дня назад телефонного разговора.

      Ред был в библиотеке, когда позвонил Найджел Торрингтон.

      — Это ведь Смит? — спросил он. — Новый секретарь?

      — Совершенно верно.

      — Раз так, вы должны быть в курсе... Вы посылали на мой адрес в Лондоне чек на тысячу фунтов?

      — Боюсь, что нет, сэр. Если вы имеете в виду телеграмму, в которой вы...

      — Нет! — рявкнул сэр Найджел. — Я имею в виду чек на тысячу фунтов! Пригласите к телефону мистера Ардена.

      Ред послушно пошёл к кабинету, где Арден сидел со своими бумагами. Когда Арден, болезненно скривившись при упоминании имени сэра Найджела, всё же потянулся к телефону, Ред вернулся в библиотеку.

      Он взял снятую с аппарата трубку, чуть приопустил рычажок, чтобы он издал клацанье, которое можно было принять за звук положенной трубки, и прижал её к уху.

      — ...или он просто не курсе? — донёсся голос сэра Найджела, раздражённый, но без тех высокомерных и откровенно хамоватых ноток, с которыми он обращался к Реду.

      — Я не посылал тебе чек, — спокойно ответил Арден. — В этом месяце я оплатил счёт за дом в Саутгемптоне, счёт от портного, счёт от Труфитта, счёт от какого-то доктора на Харли-стрит, счёт за твой сад. Это всё перевалило далеко за тысячу... А, и не забудь сто пятьдесят фунтов, которые ты попросил срочно пере...

      — И что? — оборвал его Найджел. — Я не припоминаю, чтобы мы договаривались ровно на тысячу фунтов в месяц.

      — Я помню, о чём мы договаривались, но эти траты переходят все границы.

      — Не всем нравится сидеть в глуши, как тебе, — рассмеялся Найджел. — Господи, Арден, это для тебя мелочь! Давай не будем устраивать трагедию...

      — Если это такая мелочь, то ты тоже вполне без неё обойдёшься.

      — Ты, кажется, всё же кое о чём забыл, — Найджел произнёс это с изысканной любезностью, без малейшего оттенка угрозы.

      — Ты тоже.

      — Мы оба понимаем, что ставки очень высоки, так что давай разойдёмся мирно.

      — Я много раз тебе предлагал, — голос Ардена изменился, став твёрдым и настойчивым. — Давай разойдёмся. Назови разумную сумму, уничтожь фотографии, и мы простимся раз и навсегда.

      — Ты знаешь, чего я хочу.

      — Слишком много. И права на книги я тебе никогда не отдам. Никогда.

      — Тогда пришли мне чек на куда более скромную сумму в тысячу фунтов, хорошо? — насмешливо заявил Найджел и положил трубку.

      Этот разговор был — наконец-то! — хоть чем-то конкретным в череде догадок и недомолвок. Найджел Торрингтон совершенно определённо шантажировал Ардена. Неважно чем. Ред знал: у каждого есть тайны. Хотя когда он думал о себе, то понимал, что до того дня, когда он приехал сюда под видом начинающего писателя, у него не было тайн. Абсолютно никаких тайн. Но их с Арденом нельзя сравнивать: он — простой парень из простой семьи, единственный из пары десятков родственников, кто закончил колледж, а Арден... Арден — почти что приёмный сын Виктории де Вер, герой её книг, вдохновивший самого сэра Чарльза Лэрда вновь взять в руки карандаш и краски. Возможно, это были даже не его тайны. Вдруг он пытался сохранить в секрете нечто, касающееся леди Виктории или её сына, преданный их памяти.