На пыльном полу остались следы. Крупная нога в ботинке. Следов было мало: в эту комнату никто до сегодняшнего дня не входил месяцами, если не годами. Следы, скорее всего, принадлежали сэру Найджелу, который пришёл сюда, чтобы отпереть двери и включить свет.

      Уже когда вошёл, Ред увидел кресло, несколько стульев и пустые книжные полки. Самая заурядная, даже скудно, уныло обставленная спальня. Что в ней было такого, что Колин переехал сюда?

      Ред ждал от этого дома объяснения. Объяснения, что здесь происходило пять лет назад и почему Колин Торрингтон, лёжа на этой кровати, в этой жалкой комнате, написал Ардену такое письмо. Объяснения, что ещё скрывал Арден. Объяснения, которое обещал ему сэр Найджел.

      Никакого объяснения не было, зато была ещё одна дверь. Похожая на ту, через которую он вошёл, тоже с металлическими накладками. Конечно, за ней могла быть ванная, но Ред отказывался верить в это.

      Следы вели к той двери. Две цепочки следов: в дальнюю комнату и из неё.

      Сердце заколотилось сильно и громко. Удары отдавались в висках.

      Ред на всякий случай оглянулся назад: дверь в коридор была распахнута. Он пошёл вперёд по цепочке следов.

      Дверь открылась с тихим скрипом, ещё и проскрежетав по полу — наверное, осела за прошедшие годы.

      Дальняя комната была освещена лишь одной лампой. Почти пусто: два стула в углу, покрытый пылью комод и старая металлическая кровать без матраса, с дном из тёмных досок, у дальней стены. Как и в предыдущей комнате, здесь было два закрытых шторами окна, только ткань была тёмно-красной, а когда Ред сделал два шага вперёд, то увидел на стене, смежной с соседней комнатой, тот самый заложенный камин.

      Это была комната, которую он видел на фотографии. Ардена и Прайса снимали именно здесь.

      Ред не мог объяснить, что было тому причиной, но на него навалился жуткий, леденящий страх.

      В этих комнатах не было ничего особенного, но они слишком отличались от остальных спален в этом доме. Об уютных, элегантных хозяйских спальнях вообще можно было не говорить, но даже комната, где жили слуги и которую Торрингтон сегодня обозвал тюремной камерой, больше напоминала человеческое жильё, чем это место.

      Потом Ред разглядел то, что поначалу в тусклом свете принял за странный рисунок на обоях. На самом деле это была широкая, фута в четыре, может, пять, полоса фотографий, которые, без рамок, были то ли наклеены, то ли наколоты на стены. Они пожелтели от времени, покрылись пылью и оттого отчасти слились с жёлтыми обоями.

      Полоса проходила на странной высоте: примерно на уровне груди. Ред не сразу сообразил, что именно так было бы удобно рассматривать фотографии тому, кто передвигался на инвалидной коляске.

      Слой пыли на снимках был такой, что сквозь него было почти невозможно что-либо разобрать. Только какие-то размытые пятна и контуры.

      Но кто-то — сэр Найджел — стёр пыль с десятка фотографий, неаккуратно и, видимо, наугад. Просто чтобы дать представление, что было скрыто под грязью.

      Ред сделал шаг вперёд, всмотрелся, выдохнул. И словно бы в каком-то фантастическом фильме увидел себя в будущем: стирающим пыль всё с новых и новых фотографий, ползающим на коленях перед этой чудовищной выставкой, содрогающимся от отвращения, ненавидящим и сочувствующим, напуганным и восхищённым, стремящимся увидеть больше и забыть навсегда.

      В голове словно гудел колокол, но даже сквозь этот гул Ред услышал какой-то шум сзади. Он вздрогнул, но даже не успел оглянуться. Удар по затылку оглушил его.

________________

      [1] Колин Крейвен, герой детской английской классики, повести Фрэнсис Бёрнетт «Таинственный сад», был болен и передвигался в инвалидной коляске.

Фамильный недуг

      18 сентября 196… года

      Ред пришёл в себя от боли в руках, которые кто-то как будто пытался вырвать у него из плеч. Он захрипел, потянул руки назад, но запястья были связаны — это было первое, что он увидел, когда раскрыл глаза: собственные руки, несколько раз обмотанные верёвкой.

      В затылке что-то пульсировало, но боли не было, скорее, холодное онемение.

      Ред лежал не на полу, а на какой-то наклонной поверхности, на которую его, похоже, затаскивали за руки.

      Увидев ряд железных прутьев, Ред понял, что находится на кровати. Но он не помнил, чтобы она была наклонной.

      Может, у него что-то с головой после удара? Что-то с чувством равновесия?

      Ред снова застонал от боли в запястьях. Что-то тёмное позади прутьев шевельнулось.

      — Очнулся? — прозвучал сверху голос сэра Найджела. — Я боялся, что ударил слишком сильно.

      Ред попробовал задрать голову, но внутри неё словно перевернулся и ударил в затылок свинцовый шар.

      — Ч-ч-что…

      Ред не смог сказать ни слова, так пересохло во рту. Он начал водить языком по нёбу, выцеживая слюну.

      Из-за удара по голове он до сих пор находился в мутном, смешанном и бесчувственном состоянии, словно в полусне. Но теперь дремотная завеса начинала расступаться, страх рвал её в клочки. Ред почувствовал, как желудок, весь живот схватывает спазмом. Спина под рубашкой мгновенно покрылась потом.

      Пиджака на нём не было. Брюк тоже.

      Ред запаниковал, начал дёргать руками, пытаясь оборвать верёвки. Толкался ногами, которые — он только сейчас это понял — тоже были обвязаны то ли верёвками, то ли ремнями, но не скручены вместе, как запястья, а закреплены по отдельности. Носками ботинок он упирался в какую-то гладкую, тоже наклонную поверхность, скользил по ней, то подтягивался немного вверх, то опять скатывался.

      — Тише, тише, — на плечо Реда легла тяжёлая тёплая рука. — Дай мне доделать кое-что, и тебе станет удобнее. Правда, ненадолго.

      — Что вам нужно?! — выкрикнул Ред. — Отпустите меня! Сейчас же!

      — Арден рехнулся, раз решил тебя отпустить. Я этого позволить не могу.

      — Где Арден? — Ред попробовал подтянуться на руках, чтобы перекинуть тело выше: так плечи болели меньше. — Где он?! Он знает?

      — Он… ну, примерно в том же положении, что и ты сейчас.

      В поле зрения Реда показались коричневые брюки сэра Найджела.

      — Не совсем таком, конечно. Но мне тоже пришлось оглушить его и даже немножко связать.

      — Зачем? Вы с ума сошли?!