Реду удалось подслушать несколько телефонных разговоров Ардена, но говорил он тоже в основном о деньгах или о работе, больше о последней, много, долго, придирчиво. Ред не мог понять, почему Ардену было не переехать в Лондон и не руководить издательством оттуда. Это было бы удобнее, и на телефонных переговорах можно было сэкономить целое состояние. Но теперь, когда он понаблюдал за Арденом, ему казалось, что Каверли притягивает его и не отпускает. Он был привязан к этому поместью, может быть, и не по своей даже воле, связан с ним слишком многими тайнами. Арден и любил его, и не мог вырваться из его тесных и прочных объятий.

      Дверь за спиной Реда открылась. Он обернулся и увидел Ардена: тот был в своей униформе для прибрежных прогулок: парусиновых штанах, тонкой просторной рубашке и теннисных туфлях.

      — Доброе утро, сэр, — поздоровался Ред, чувствуя, как внутри что-то привычно ощетинивается при виде Ардена, разве что спина не выгибается, как у кошки, увидевшей собаку. — Попросить Билли приготовить вам машину?

      — Может, вы сядете за руль, Смит?

      Разумеется, Смит сел за руль. Он был рад этому и не рад. С одной стороны, его воодушевляло сближение с Арденом: можно было надеяться, что тот хоть словом обмолвится о чём-то необычном, может быть, станет доверять ему; с другой стороны, он опасался чрезмерного внимания. Мур не возил Ардена на пляж, это делал Билли. А вот с Эллиотом они ездили вдвоём... И теперь он приглашает его, уже второй раз. Что это значит, и значит ли хоть что-то?

      Всю дорогу до пляжа Арден молчал, не проронил буквально ни слова, просматривал журналы, которые взял с собой, и какие-то машинописные листы в толстой папке. Потом была обычная прогулка на несколько часов, во время которой Ред изнывал от жары, пока Арден не вернулся. Видимо, от той же самой жары щёки у него немного раскраснелись и над верхней губой блестели маленькие капельки пота.

      Ред открыл перед Арденом дверь автомобиля.

      — Благодарю.

      Он стоял так близко от Реда, что тот почувствовал неуместное смущение — почему он никак не может успокоиться и думает без конца об этом проклятом Эллиоте, который был готов для Ардена на всё? — и опустил глаза. Взгляд тут же остановился на левой руке Ардена. Тот закатал рукава рубашки, и стало видно сразу несколько синяков чуть ниже локтя. Они напоминали следы пальцев и были уже выцветающего, желтовато-сизого оттенка, как раз такого, как если бы кровоподтёки появились неделю назад, во время приезда Найджела Торрингтона.

      Арден, конечно же, заметил, куда Ред смотрит, но снова никак не отреагировал. Просто сел в машину и попросил ехать сразу домой, без заезда в город.

      Там, стоило Реду переодеться и прийти в библиотеку, Арден выложил ему на стол несколько конвертов. Отдельно он положил чек на пятьдесят фунтов:

      — Произошла небольшая путаница. Я увидел в бухгалтерском отчёте, что послал чек на тридцать фунтов, когда собирался на семьдесят. Деньги предназначались вдове одного человека, который долго работал в Каверли, она, как я понял из письма, сильно нуждается... Напишите ей хорошее, учтивое письмо, объясните как-нибудь это недоразумение. Адрес на старом конверте.

      Ред сначала отложил всё в сторону и только потом, когда Арден закрылся в кабинете, посмотрел на конверт и обратный адрес.

      Мэри Энн Прайс.

      Господи, неужели вдова Герберта Прайса? Единственного человека из прислуги Колина, чьё имя Реду хотя бы было известно? Вдруг муж ей что-то рассказывал? Вдруг после него остались дневники — хотя вряд ли, лакеи редко пишут мемуары...

      До следующего выходного оставалось три дня.

      Вечером Ред поехал в Лоули и заказал звонок миссис Прайс в Монктон, Уилтшир. Звонить ей из Каверли было слишком опасно.

      Ближе к полуночи Реду пришлось ехать обратно, не дождавшись обратного звонка от телефонистки: паб, откуда он звонил, закрывался. Ред так и так собирался повидать миссис Прайс лично, и придётся, видимо, сделать это без предварительного звонка. Ничего страшного, увидев чек на пятьдесят фунтов, миссис Прайс простит ему невежливость.

___________________

      [1] Корриганы — в бретонской мифологии водяные духи, являющиеся или в виде карликов, или в виде прекрасных женщин, которые заманивают и утягивают под воду мужчин.

      [2] Билли имеет в виду нашумевшее дело, в ходе которого за решёткой оказались общественный деятель лорд Монтегю, журналист Питер Уайлдблад и состоятельный землевладелец Майкл Питт-Риверс, получившие сроки от двенадцати до восемнадцати месяцев за склонение к гомосексуальной связи. Дело получило резонанс благодаря известности фигурантов и в итоге подтолкнуло к созыву комиссии под руководством лорда Волфендена, которая занялась изучением преступлений, связанных с гомосексуальными отношениями. По завершению работы комиссии был написан так называемый «Отчёт Волфендена». Герои текста время от времени вспоминают обвиняемых именно по этому делу.

Россиньоль

      31 августа 196... года

      От резкой остановки вагона Ред проснулся. Он вскочил на ноги:

      — Простите, это какая станция?

      Сидевшая напротив женщина в яркой шифоновой косынке назвала какое-то местечко. Ред успокоился: в расписании оно значилось до Чиппенхема, где ему нужно было сходить.

      Он сел на самый ранний поезд, какой только возможно, чтобы за один свой выходной день успеть повидать миссис Прайс и вернуться в Каверли. Конечно же, в вагоне он заснул и спал, кажется... Ред взглянул на запястье: почти час. Понятно, почему шея так сильно болела.

      На встречу с миссис Прайс Ред очень и очень рассчитывал. Каверли не торопился делиться своими тайнами, а времени оставалось всё меньше. Ред, когда ехал в поместье, очень надеялся на сплетни среди прислуги (они были, но о ком угодно, только не об Ардене), на подслушанные телефонные разговоры (бесполезная болтовня о гонорарах авторам, платежах типографии, соперничестве с «Обсервером» и составе нового жюри для присуждения премий), на письма в архивах... Но ничего этого не было. Абсолютно ничего. К разгадке того, почему Колин Торрингтон оставил всё Ардену, а его кузен даже не подумал опротестовать завещание, он не приблизился пока ни на шаг. Из подтверждений его теории нашлась разве что пришедшая недавно из Саутгемптона телеграмма от сэра Найджела: «Будь добр 150 фунтов срочно». Арден в тот же день разговаривал с бухгалтером издательства, и Ред был уверен, что тому приказали отправить Найджелу требуемую сумму.

      И Ред ничего не понимал. То есть он понимал, что сэр Найджел, как и предполагалось, жил на деньги Ардена, но почему, почему? Почему сэр Найджел не попытался забрать их себе? Почему Арден платил за его развлечения? Они заключили договор? Но какой смысл заключать договор и выпрашивать деньги, если Найджел и так мог отсудить себе приличный кусок? И какой смысл Ардену это терпеть? А терпел он, если судить по синякам, многое...