— Тебе, к таким ботфортам, не хватает белого фрака и слегка дымчатого галстука, — подал идею Таран, не расстающийся со стаканом и грезящий банкетом.

— К фраку, больше кеды подходят! — огрызнулся Базука. — Вот блин — сам видел!

Когда смех утих, подал голос, возмущённый владелец тяжёлого пулемёта поддержки:

— Кто к шестистволке, оптический прицел пришпандорил?! Крот — твоя работа?

— Да ты что, Бубен — это же последний писк моды: к нескольким

десяткам килограмм, добавить ещё парочку. И то сказать: на Фобосе, ты будешь, почти в невесомости, да и на Марсе, не слишком обременишься. Слушай, а по-моему, оптика, будет не смешной штукой.

— Эту бы энергию, да в мирных целях, — сделал вывод Витёк и призадумался, над открывающейся перспективой, — слушайте, братцы, а меня с планеты не сдует, после первой же, выпущенной, очереди?

— Пользоваться огнестрелом будем, только в закрытых помещениях, прижавшись спиной к стенкам и прочему, но это шутка, — вмешался командир и добавил. — Добро пожаловать из земного спецназа в космическую пехоту. Инопланетных битв ещё не было, поэтому вы не знаете, что боевой скафандр оснащён автоматически настраиваемым компенсатором отдачи, расположенного на спине и функционирующего от дополнительного баллона со сжатым воздухом. Только после внесения данных об оружии, общем весе и искусственно настроенной гравитации, происходит синхронизация между устройством и пулемётом.

— Ну, и на хрена всё это, — удивился Гоблин, — раз нет войн? Зачем космофлот, коль воевать не с кем?

— Будет, скорее всего, — мрачно успокоил его командир. — И война, и войны — только не с инопланетными агрессорами, а между собой. Неизвестно ещё, что бы было, привези грузовик это таинственное вещество. Может и наша интернациональная команда, уже бы не существовала, впрочем, как и все другие.

— Так что же, всё-таки, мы летим искать, — взялся уточнить ситуацию Крот, — пропавший эксклюзив? Или…

— Да ничего мы там не найдём, — равнодушно заметил Шелтон. — Корпорация имеет дело, с какими-то иллюзиями. Руководство и иже с ними, конечно, будет надеяться на то, что вернёт себе утраченное богатство, но наша, с вами, задача — искать пропавших коллег, вместе с комиссией. И боюсь — придётся нарушать прямые приказы начальства. И надеюсь, что в тайне…

В секретных подвалах компании «Марс Корпорэйшн», шла процедура вскрытия сейфа. Каждый, из трёх ведущих руководителей корпорации чихнул, икнул, показал язык и приложил палец к идентификационному устройству. Видеорегистратор отметил у Огурцова подозрительное покраснение глаз, включая радужную оболочку, а газовый анализатор зарегистрировал у подопытного нестандартный выхлоп изо рта. Кое-как, справившись с препонами, для чего понадобилось проделать дополнительные манипуляции, включающие в себя, разве что, не раздвигание ягодиц перед беспристрастным электронным глазом, сканирующего спектральный анализ, реле замка щелкнуло и дверь медленно открылась.

Представшая перед руководством картина вызвала шок, ввергший всех в длительный ступор. Наступила продолжительная пауза, сопровождающая немую сцену, во время которой все молча взирали на содержимое ячейки. Образец бесподобного вещества «Х», так тайно взлелеянного и хранимого, куда-то, безвозвратно испарился, а вместо него, сейф был набит, всё тем же бурым углём, который привёз грузовой бот «Фобос».

Манфред Гаусс с посеревшим лицом и впавшими глазами, обречённо зачитал заключение экспертной комиссии:

— Господа. Анализ образцов показал, что это вещество, даже и не уголь, вовсе, а окаменевшие испражнения, пока не поддающиеся установлению их производителя.

Президент Алис Грэйв, обхватив голову руками, уже представил реакцию международных компаньонов, вложивших баснословные деньги в разработку месторождения. В данный момент, его даже не слишком сильно волновало мнение и насмешки общественности. Он только и смог из себя выдавить:

— За бешеные деньги привезли с Марса целый грузовой корабль фекалий.

Гаусс, справившись с волнением, после опубликования доклада, добавил:

— Да что оно там — годами в шахтах скапливалось?! Из-под кого? Не мамонты же, экскременты наваляли? Думаю, и не голуби шли на ковровое бомбометание.

Вице-президент представил, возможные заголовки вечерних газет, в которых журналисты соревнуются в остроумии и содержание полос, где подробно описано, как Огурцов отапливает дом марсианским… А может, даже и баню — у богатых свои причуды, потому что разговор о себестоимости, просто не идёт. И ещё убедят обывателя в том, что он, этим артефактом, почти реликвией, русский самогон закусывает. Ну, а в самих кулуарах корпорации — полный сейф этого добра.

Анфиса Анатольевна списком «блюдей» не баловала, не только Горидзе, но и гостей корабля, справедливо полагая, что сутки и на изжоге перетянут, поэтому аромат из камбуза, так же не отличался от утреннего. Постепенно, его насыщенность растворилась в переходах

корвета, уступив место изоляционным испарениям. Виноградов не спеша направлялся в неизвестном, даже ему, направлении, когда услышал другой запах, которого на борту, просто в принципе, не могло быть — запах горелой травы.

— Что за ерунда?! — воскликнул, опешив, командир и ускорил шаг, в

сторону предполагаемого источника возгорания.

Опытным путём установив, что концентрация содержания вони в воздухе нарастает, он убедился в правильности выбранного направления. Прибавив ещё шагу, Виноградов, нос к носу, столкнулся с Гаврилой, у которого всю дорогу были только одни вопросы:

— Анатолий Андреевич! Когда нам протонные капсулы поставят?

— Скорее всего — никогда. Они одноразового использования и чтобы иметь достаточный запас, нужны воистину, крейсерские размеры, а аппараты для них — не хилые. Только ты меня не отвлекай. Включи обоняние!

— Кажется, вон в той каюте, — неуверенно предположил Пётр.

Ввалившись во владения Плюшкина, они застали Аркадия Петровича за необычным занятием. Вещевик установил спиртовую горелку под металлической плошкой и, время от времени, подсыпал на раскалённое железо щепотки какого-то порошка. Вещество, попадая в плошку, сгорало, а густой сине-белый дым нещадно щипал глаза, заставляя последние слезиться.

— Зайцев! — громко позвал его командир. — Какой ерундой ты тут занят?

— Ароматизатор собственного изобретения, Анатолий Андреевич, — ответил Плюшкин. — Из высушенной чёрной полыни — «Чернобыльника», как у нас, её называют.

— Странные пристрастия! — недоверчиво произнёс Гаврилов, засомневавшись в умственном здоровье начальника скафандров. — Зачем?

— Ничего странного — воспоминания детства, — грустно ответил Аркадий. — Когда наступал конец апреля и сухая трава просыхала на солнце, мы, будучи тогда пацанами, её на горах жгли.

— Детство, которого не вернёшь, — задумчиво протянул Виноградов. — По-моему, у тебя болезненные симптомы чёрной меланхолии, после которой, весь корабль провоняет чёрной полынью.

— Да он пьян, скорее всего, — предположил Гаврилов, глубоко втянув воздух ноздрями и минуя дымовую завесу, пытаясь уловить эфирные соединения винных паров.

— Завязывай давай, поджигатель, а то мы тут все задохнёмся, — подытожил беседу командир и они покинули каюту меланхолика, взяв с того обещание, что он больше не будет травить экипаж.

Проходя мимо каюты пилота челнока, они услышали доносящийся, оттуда, здоровый храп счастливого, сытого и всем довольного человека.

— Во даёт, Нафталин! — изумился оружейник. — Мне бы такое спокойствие. Ничего его не берёт: ни газовая атака, ни предстоящая высадка на Фобос…

— А чего ему волноваться? — сделал вывод Виноградов. — Отвёз команду, сделал сброс и домой…

Оба демагога скрылись за ближайшим поворотом, оставив позади дребезжащие переборки, в колыбели, которых, надрывался пилот «Моли». Вопреки предположениям начальника, Нафталина мучили нехорошие сновидения, от предстоящей встречи со спутником; не менее тревожные, чем опасения маленькой моли от свидания с