— Что будем делать, — спросила она командира, — сразу дроном пожертвуем или выжжем калитку плазмой?

— А дверь, не из того же материала, что и заглушка? — засомневался Ник.

— Не может же тут всё быть колоссальной плотности! — возразила Хари. — Я думаю, что хозяевам не под силу было создавать массовое производство такого вещества. Вспомните статуи — обычный камень, иначе нам была бы крышка.

— А затычка в кратере? — с волнением спросила Мухина.

— Я думаю, что она была заложена в программу аварийного закрытия в незапамятные времена, — задумчиво высказала свою мысль Кэрол. — Сработала только в наше время, по ряду неизвестных нам причин, в которых и будем разбираться.

— Скорее всего! — поддержал её Таран. — Иначе, бой на орбите уже давно бы закончился и, судя по техническим характеристикам хозяев, не в нашу пользу.

— Ну ладно, — согласился Шелтон. — В этом вы меня убедили. Но, что будем делать дальше? Ты говорила про жертву дроном — как ты себе это представляешь?

— Всё просто! — бодро отрапортовала Терминальша. — Если робот положит в нишу свою конечность, то её, как минимум, оторвёт от нестыковки в опознании, но, скорее всего поразит электрическим током. Вольт, примерно… Ну — несколько тысяч. И нас прихватит, если не отойдём на безопасное расстояние.

— Что ты предлагаешь? — устало спросил командир, с тоской поглядывая на неожиданное препятствие.

— Плазменный заряд, если нанотехнологии не сработают, — предложила Хари.

— Если мы заложим картридж для атомарной разборки, то на это уйдёт много времени! — вмешалась Светлана Мухина. — Генератор мы не взяли, а без дополнительного питания мы тут надолго застрянем. К тому же неизвестно, существует защита от такого вмешательства или нет. Я за плазменный заряд — сожжём дверь и всего делов-то!

Дрон остался закладывать плазменную мину, а отряд спешно ретировался обратно на Фобос, и там, отойдя по коридору до самого завала, который сохранял видимую целостность, с нетерпением ожидал окончания сапёрных работ.

Небо зажглось сотнями тысяч светящихся точек, устремившихся на два корабля, которые забыли, что они находятся на дежурстве. Сработала боевая тревога и оценив обстановку, центральный процессор включил аварийные щиты. На корвете, из инженерной зоны подозрительно потянуло дымком и запахом горелой резины, который постепенно распространялся по всем отсекам корабля. По громкой связи стояла страшная ругань, включающая в себя новейшие достижения в области нелегальной лингвистики. Все источники потребления электропитания были отключены, даже лампочки, чтобы энергопотенциал работал только на защиту и оружие. Команда понимала, что отключение светильников ничего не даст, но спорить с начальством не решалась. С фрегата Горин домогался Виноградова, пытаясь выяснить обстановку в целом, и детали — в частности:

— Толя, что происходит. Кто — что включил? Почему зонды пошли в атаку?!

— Попытаюсь связаться с командой на Фобосе!

Маленькие убийцы исчезали в поле, сгорая от трения, тем самым ещё больше увеличивая нагрузку и производя перегрев, по принципу шубы, создающей парниковый эффект.

Фобос молчал. Виноградов тщетно пытался связаться с командой, пребывая в состоянии полной растерянности. Он и не подозревал, что десанта на спутнике Марса давно уже нет, хоть это и не имело никакого значения. Зонды напирали и подоспевший на помощь тральщик «Мираж» не мог внести в схватку, хоть какой бы то ни было перевес. Наконец связь восстановилась и обе стороны с удивлением узнали о том, что корвет с фрегатом ведут неравный бой на орбите, с роем «мух», а космические пехотинцы занимаются на Деймосе сапёрными работами. Лихорадочные попытки внести ясность в ситуацию, привели Шелтона с командой в непонятный центр, с таким же непонятным оборудованием. То, что они были причиной космической атаки, уже ни у кого не вызывало сомнений. По-видимому, сработала защита комплекса или, от детонации, запустился секретный механизм. У плазменного заряда она невелика, но могли сработать температурные датчики. С этими мыслями они пытались сделать всё возможное, чтобы отключить орбитальные тараны. После ряда безуспешных попыток, пришлось прибегать к старому испытанному способу, подключая к активным действиям гранатомёт, который и разнёс фаустпатроном в лохмотья всё оборудование. Все понимали, что эта техника имеет огромный интерес для науки, но обстоятельства, сложившаяся за пределами каменных стен Деймоса, требовали решительных действий. Когда осела поднявшаяся взрывом чёрно-коричневая пыль, Виноградов уже связался с командиром десанта и радостно сообщил о том, что нападения прекратились, а пока старый вояка оценивал степень разрушения инопланетного имущества, так же весело распрощался, пожелав удачи в трудных поисках. Всё в футуристических стенах помещения казалось незнакомым и одновременно, что-то напоминало. Команда разбрелась по развалинам, разглядывая обломки инопланетного оборудования, поднимая пыль и пиная, уже никчёмные останки узлов и агрегатов, развороченных взрывом.

— Такое ощущение, что бродишь по разграбленному музею, — поделился своими впечатлениями Крот. — Напоминает это, что-то среднее, между дальневосточной и ближневосточной культурами, с примесью Центрально-Американской.

Команда промолчала, неопределённо пожимая плечами. Внезапно Мухина напряглась, чуть не выронив сканер. Она растерянно и, как-то беспомощно, прошептала:

— Замечена слабая биологическая активность в районе Марса. Судя по данным — под его поверхностью.

— Светлана, ты не ошиблась? — спросил, насторожившись, Шелтон.

— Как тут ошибёшься? — пожала плечами Мухина. — Шестое чувство мне подсказывает, что и нападение ботов, и оживление на планете — связано с нашей деятельностью здесь.

— Ну, кто там может быть? — недовольно проворчал Гоблин. — Наши шахтёры, да коллеги по оружию!

— Мух, а у тебя данные по работягам и пехотинцам есть? — неожиданно спохватился Кризис, вспомнив, что он биолог, и окончательную идентификацию придётся проводить ему.

— Естественно! И ДНК, и голографические проекции, и всё остальное. Хочешь, прямо здесь и сейчас всех построю? Рассмотришь, со всех сторон.

— Ну, пока у нас нет на это времени! — нервно отмахнулся Боб и продолжил осмотр повреждений. — С голограммой не выпьешь на брудершафт.

— Это точно, — согласилась связистка. — Но! Зато тебе больше достанется.

— А может быть, я к нему на хвоста прыгнуть хотел!

— Ладно вам — хватит! — осадил их Таран. — Не травите душу, а то контейнер уже пустеть начинает. Тут, насколько я понимаю, заправиться негде.

— Почему негде? — толкнул его плечом в плечо Огурцов. — А подобие бурого угля! Спиртного не обещаю, но с голода не помрёшь. После пережитых событий, команде было не до шуток, поэтому, все только махнули руками и молча глядели на командира, ожидая его дальнейших решений. Ник медлил, не зная, что предпринять, а потом обратился к Мухиной с тривиальным, как показалось пехотинцам, вопросом:

— Света, ты можешь подсчитать количество народа, или кто там такие зашевелились?

— Конечно — их там, около ста единиц.

— Как? — удивился Шелтон. — По данным, которыми владею я, их должно быть не более пятидесяти человек. Всех вместе! И шахтёров, и пехотинцев, и членов комиссии.

— Вот, — показала Мухина экран сканера, — не тараканы же, остальные светящиеся точки?

Все опять вздохнули и пошли искать выход из этого лабиринта. Походив и пощупав предметы руками, проверив каждый угол приборами, Кэрол подошла к командиру и, как эксперт в электронном деле, высказала свои соображения, по поводу иноземного оборудования:

— Сколько я не смотрю на окружающую обстановку, всё больше

убеждаюсь в том, что инопланетная технология основана на обычном камне, куда входит кремень, а в нём и кремния полно. Что это значит, думаю, объяснять не надо. Не исключён, безусловно, кварц, а с ним и схожие элементы. Конечно, присутствовал синтез из всех составляющих. Это долговечнее железа и прочнее стекла, а также надёжнее пластиков. Если учесть, что вес здесь не имеет значения, то…