На поляну опустилась темнота, отгоняемая отблесками костра. Разговор не клеился и Мастодонт достал из кармана карту. Это была схема переходов лабиринта штольни, находящейся неподалёку. В отличии от Ларискиного, его полиграфический шедевр отличался свежестью: лист белый, а не коричневый; края не успели обтрепаться, а места сгибов протереться до дыр.

- Что это? - поинтересовался Ворон, под пристальные взгляды остальных участников экспедиции.

- Старая заброшенная штольня, - лениво ответил Фёдор. - По ней, как мне сказали по секрету, можно обойти военный пост.

- А я в неё пролезу? - забеспокоился Бегемот.

- Ты? - усмехнувшись, уточнил Мастодонт и не дожидаясь ответа, уточнил детали. - В неё мамонт просвистит - без задёва! Раньше здесь, как и в севастопольских катакомбах, добывали туф для местного строительства. Судя по размерам выработки, указанных на карте, строительный материал, явно, куда-то увозили, потому что добывали его в таком количестве, в котором не нуждался местный домострой. Возможно, шахту разрабатывали с какими-то другими целями. Кое-кто связывает эти интересы непосредственно с охраняемым, теперь, объектом.

Мастодонт, понизив голос до шёпота, рассказал собеседникам о штольне и мистике, которая присутствует в её лабиринте:

- Таинственного хватает не только в севастопольских катакомбах: и революция, и Гражданская, и Отечественная войны, коснулись этих мест, не только краем - это была самая активная зона проведения военных действий всех трёх кампаний. Многие из диггеров, углубляющихся в лабиринт переходов, встречались с призраками. Верить, подобным сведениям или нет, личное дело каждого, но, как-то неуютно себя чувствуешь, после таких рассказов.

Ночь опустилась на стоянку сталкеров, которыми предстояло стать новоявленными диггерами, хоть первые и не различают разницы между обоими движениями. Если диггеры обследуют, в основном, только пещеры и подземные ходы, совместно с коммуникациями, то сталкеры не брезгуют ничем. По роду своей деятельности, последние суют свои носы во все щели, если это сулит, хоть какую-нибудь выгоду и, как правило, не всегда материальную.

На небе, в полную силу сияла Луна, отражая лучи скрывшегося за горизонтом солнца. Костёр уже догорел и вяло тлел, пуская синий дымок перед тем, как совсем потухнуть. Вставать и подбрасывать дрова в огонь желания ни у кого не возникало и постепенно, сон сморил участников экспедиции.

...

В эту ночь Чингачгуку снился сон про то, как он променял свои мокасины на огромные, несуразно сплетённые белые лапти, подёрнутые желтизной. Изделие русских мастеров было красиво украшено иглами дикобраза и бисером, которые не свойственны национальной культуре средней полосы России. Те места, на которые не хватило украшений, были заляпаны гуашевой краской. Мастер отдал предпочтение красной и синей. Жёлтую с успехом заменял естественный цвет лыка. Лейб скептически осмотрел приобретение и осознал, что к этой обуви чего-то не хватает, пока не понял, чего именно. Не хватало индейских штанов с бахромой по краям и, как онучи, перевязанных верёвкой. Под полной луной, в лаптях на босу ногу, Чингачгук отплясывал замысловатые индейские танцы...

...

Утро выдалось туманным и прохладным. Штольня находилась в значительном удалении от стройки, но, торопиться смысла не было, так как в лабиринте всё-равно темно. Мастодонт поднапрягся и сделал предположение, что возможно, в штольне есть освещение, хотя бы в её начальной части. В ней постоянно крутилось много народа: кто отправлял породу дальше - по назначению, кто ремонтировал подъездные пути, ну, и так далее. Откуда изначально поступало электричество, было неизвестно. Терминатор, как и Мастодонт, так же, находился в неведении. Лектор с Диплодоком, тоже не могли внести ясности в данное дело. Ворон сплюнул и сделал важный вывод - разберёмся на месте.

Рявкнув хором, сталкеры синхронно поднялись со своих мест, сгибаясь под тяжестью поклажи. Вытянувшись в длинную стонущую вереницу, толпа потянулась в сторону штольни. Пыльная просёлочная дорога петляла между зелёными прибрежными лугами, сворачивая в перелесок. Прямо перед подъёмом в гору, возникла небольшая заминка. Толпа парнокопытных, в простонародье именуемое стадом и образующее коровье поголовье данного анклава, неспешно пересекало путь сталкеров, позвякивая колокольчиками. Прочие регалии, в виде хомутов, сёдел и упряжи, естественно, отсутствовали, но у Бегемота в голове застрял именно этот факт и возник вопрос: "Почему? В Азии на волах и прочих родственниках коров землю пашут; запрягают в арбу, а в Малороссии - в бричку. Такая тягловая сила пропадает!" Пыль за стадом клубилась, стадо ревело, а Бегемот пристально вглядывался в коровьи морды.

- Мотя - очнись! - раздался голос Ворона. - Чего ты на них вылупился? Они, от твоего всепроникающего взгляда, доиться перестанут.

Жук с Кротом переглянулись, и первый сделал предположение, насчёт несанкционированной ревизии Бегемотом коровьего поголовья:

- Мотя, наверное, себе бурёнку на шашлык подбирает.

- Подругу он себе подбирает! - эмоционально возразил Кот.

Ворон, повинуясь всеобщему порыву, хлопнул Барбариску по заду и получил в ответ затрещину. От громкого шлепка все вздрогнули и, после того, как стадо миновало дорогу, сталкеры скрылись в перелеске.

Вход в штольню, как и следовало ожидать, оказался классическим: почерневшие стропила, проржавевшая дверь, еле держащаяся на несмазанных петлях и темнота внутри. Рельсовый путь протянулся на несколько метров от входа в поле и тоже, новизной глаз не баловал. Внутри рядами стояли вагонетки нашего времени, что говорило о том, что штольню эксплуатировали до самого последнего момента. Причину, по которой её забросили, стоило искать в глубинах лабиринта, а может быть и в самом строительстве. Были и другие предположения, насчёт современных материалов, обрушившихся на строителей с падением железного занавеса, но, с мистической подоплёкой, к которой относили катакомбы, эта версия не вязалась.

Петли на входной двери смазывать не стали, а смазали себя - за успех предприятия.

Уже у самого входа , на стенах штольни стали появляться пометки.

- Что это за иероглифы? - спросил Ворон.

- Это, можно сказать, "столбы-указатели", - пояснил Терминатор.

- Расшифровка таинственных знаков имеется в карте, - добавил Мастодонт и тут же предупредил дальнейшие пояснения Лектора: - А ты помалкивай. Без твоей болтовни тошно.

Лис внимательно осмотрел художественное творение местных сталкеров, стоящее в ряду, между иероглифами и петроглифами, а так же, нисходящее в область клинописи и задумчиво сказал:

- Как только военные не догадались их исправить?

- Они сюда, поди, и не спускаются, - предположил Шмель.

- А может быть - догадались и исправили? - не согласился Крот и сам скис от этой мысли. - Как отличить рисунки, сделанные из хулиганских побуждений от указателей?

- Не вноси панику, - мрачно одёрнул его Жук. - В этом случае, мы рискуем затеряться здесь навсегда...

- Не всё так мрачно, - успокоил всех Мастодонт. - Всё, действительно, просто.

Он достал из кармана ультрафиолетовый сканер и прошёлся синей полоской по нанесённому, на стену, изображению.

- Рисунки делались специальной краской, - пояснил Фёдор. - Позднейшие наслоения обычной, в сканере не просвечиваются.

- Военные об этом ещё не догадались? - спросил Лис.

Мастодонт усмехнулся и ответил:

- По-моему, военные здесь не при чём. Это дело рук самих туристов. Ходили слухи: и о чёрном диггере, и о чёрном сталкере, но, на мой взгляд, это не более чем брехня.

- Друг другу гадят? - удивился Ворон.

- Чего тебя удивляет? - оживился Лектор, у которого взыграла душа поэта, не перенёсшая молчания и требующая разговора. - Непонятная конкуренция охватила все группы, время от времени, посещающие эти места.

Он было хотел ещё что-то добавить, но Диплодок жестом руки предотвратил его дальнейшие разглагольствования.