— Марк, — говорю я.

И ее глаза тут же загораются.

— Ах, Далия. Мне кажется я в него влюбилась.

Я улыбаюсь от счастья.

— Правда?

— Да. Он такой замечательный, — восклицает она.

— Я так рада за тебя, — говорю я.

В этот момент прибывает Молли с платьем.

— Я расскажу тебе все завтра, — обещает Стелла.

— Хорошо.

Платье очень красивое: бархатное, с высоким воротником, темно-зеленое, длинное. Они обе помогают мне одеться, потом Ной нежно, словно я что-то очень дорогое и хрупкое, поднимает меня с кровати, сажая в инвалидное кресло, которое по-видимому Зейн заказал почти год назад.

Я смотрю на всех них с любовью и благодарностью.

— Я так вас всех люблю, — шепчу я.

Со своего места в ложе я наблюдаю, как музыканты выходят на сцену и занимают свои места. Сердце оголтело стучит в ожидании пианиста. Наконец, он появляется. О! Вау! Насколько он красив: в черном фраке, белой рубашке с бабочкой.

Это мой мужчина.

Я так его люблю, что все мое тело начинает дрожать. Он поворачивается к залу и натянуто улыбается, публика продолжает рукоплескать.

Затем, словно против воли, его глаза, как бы мимолетом проходятся по моей ложе. Он отводит взгляд, потом возвращает, мы смотрим друг на друга, и весь рукоплескающий зал отходит на второй план — только наши глаза, встретившиеся друг с другом. Он качает головой, будто не верит себе.

Я улыбаюсь ему.

Зейн открывает рот, желая что-то сказать, с недоверием поднимает вверх руку. Он переводит взгляд на Ноя, видно Ной кивает ему в ответ, потом опять возвращает на меня свой взгляд. Какой-то музыкант дотрагивается до его руки, он не понимающим взглядом смотрит на мужчину. Он что-то отвечает ему и тут же поворачивается ко мне, словно боится, что я мираж и могу исчезнуть в один миг. На его лице отображается радость и любовь, он делает шаг вперед, словно собирается пойти ко мне, но я слегка качаю головой. Он останавливается.

«Сыграй для меня, Александр Маленков», — шепчу я одними губами, улыбаясь ему.

Он медленно кивает и садится за сверкающий рояль, поднимая на меня глаза и не на минуту не отрывает. Андре Рейе выходит на сцену, его встречают овации.

К моему удивлению он начинает рассказывать обо мне!

Он говорит о женщине, которая тайно сделала ксерокс нот своего парня-музыканта. Он смешно рассказывает, упоминая массажистку.

— Это сказка о великой любви, о храброй женщине, которая своей жизнью пыталась спасти музыканта, впав от несчастного случая на целый год в кому. Врачи думали, что она не сможет вернуться к нормальной жизни, но вопреки всему — сегодня она здесь с нами. Пожалуйста, давайте поприветствуем Далию Фьюри.

Он поднимает правую руку и указывает на мою ложу. Все поворачивают головы, с любопытством рассматривая меня, встают и хлопают.

Я краснею, краска заливает мне шею и лицо. Откуда, черт побери, Андре Рейе узнал, что я буду сегодня здесь? С замешательством и смущением, я перевожу взгляд на Зейна. Он улыбается, его сердце переполняется гордостью. Я поворачиваю голову и смотрю на Ноя, и вдруг мне становится все ясно. О, Ной. Молчаливый, сильный и верный до мозга и костей Ной, это он обо всем сообщил Андре Рейе.

— А сейчас... впервые ... дебютное выступление, дамы и господа, Александр Маленков, —

зал взрывается аплодисментами.

Произведение Зейна настолько красиво, не передать словами, но мне оно очень знакомо, я уже слышала его тысячу раз. Я изо всех сил на середине концерта борюсь со сном, и на самом деле засыпаю. Я даже не понимаю, как оказываюсь дома.

Я просыпаюсь, еще сонная и вижу Зейна, сидящего рядом со мной на нашей кровати.

— Ты проснулась, — говорит он так, словно я до этого не проспала целый год. У меня такое чувство, будто все произошло только вчера — я взяла его ноты, отсерокопировала и отправилась к Эллиоту, разве нет? Остальное помню совсем нечетко. Я вспоминаю, как бегу, быстро, чуть ли не падая, а потом взрыв. Огненный шар, который поднял меня в воздух и заставил лететь... чернота. Я напрягаюсь, пытаясь вспомнить.

— Что? — спрашивает он.

— Кто-то пытался тебя убить, — шепчу я.

Он кивает.

— Кто?

— Теперь это не важно, все уже давно в прошлом. О чем я действительно жалею, так это о том, что случилось с тобой, потому что бомба предназначалась мне, и от этого становится еще тяжелее.

— Нет, все не так плохо. Но мне необходимо узнать — кто это был?

Он вздыхает.

— Ленни.

— О, мой Бог. Я никогда не доверяла ему. А вдруг он попытается предпринять что-то снова? — обеспокоенно спрашиваю я.

Он смотрит на меня, и я вижу в его глазах жесткость.

— Больше он никогда не сможет обидеть не тебя, никого-то еще. Я отошел от дел. Ты все, что мне нужно. Благодаря твоей изобретательности и храбрости, сейчас — я музыкант.

— Сегодня ты просто был великолепен, — шепчу я. — Я всегда знала, что ты великолепный пианист.

Он отрицательно качает головой.

— Нет, это ты великолепна.

— Мне жаль, что я не дослушала твой концерт до конца.

— О, детка, не думай об этом. Я люблю тебя.

— Я знаю, — отвечаю я ему с улыбкой.

Он с восхищением дотрагивается до моего лица.

— Знаешь?

Я улыбаюсь ему в ответ.

— Да. Я слышала, как ты разговаривал со мной, пока я спала.

— Отлично, тогда ты точно слышала, насколько никчемна моя жизнь без тебя и как сильно я скучал по тебе?

— Может слышала, а может и нет. Но если ты все повторишь, я не буду против.

— Я хочу показать тебе, как сильно я скучал, но все еще боюсь прикоснуться.

— Почему?

— Что если ты опять заснешь на середине действия? Я никогда не смогу оправиться от такой обиды.

Я смеюсь в ответ.

— О, Зейн. Мне так повезло с тобой.

Он вздыхает.

— Мы будем заниматься сексом сегодня?

— Мы будем бесконечно заниматься любовью, поскольку я собираюсь исследовать и вернуть контроль над каждым сантиметром твоего тела, но только не сегодня. Сначала пусть тебя завтра осмотрит врач.

— Тогда чем мы займемся сегодня ночью? Мне кажется, я уже не захочу спать.

Он ухмыляется, как мальчишка, выглядя при этом таким красивым и неотразимым.

— У меня много всего накопилось, чтобы показать и рассказать. Ты пропустила целый год.

— Да, и что же я пропустила?

Он достает из кармана свой телефон.

— Ну, думаю стоит начаться с того, как однажды ночью, пока ты спала, лиса со своим потомством пришла к тебе в гости. Давай, я тебе все покажу.

Я наблюдаю как он скролит все видео, которые специально сделал для меня, и точно знаю, что у нас все будет хорошо.

Я медленно раздеваю ее, убирая каждый предмет одежды. Я не собираюсь спешить. Я и так раньше делал все неправильно. Сейчас, в этот раз, я собираюсь сделать все правильно, медленно и с любовью. С любовью, удерживающей душу, залечивающей одним своим прикосновением, одним взглядом. Она моя, а я ее. И это наша жизнь, просто наша.

Я задираю наверх ее юбку.

— Быстрее, — просит она, низким и жаждущим голосом.

— Ш-ш-ш, — отвечаю я, не собираясь делать что-либо быстрее. Любовь — это пытка, уж я-то знаю.

Ее бюстгальтер падает вниз, за ним идут трусики.

Ее нетерпеливый взгляд встречается с моим, мы не можем отвести друг от друга глаз. Я позволяю ей наблюдать за мной, пока мои глаза жадно бродят по ее телу. Она должна увидеть, что я полностью сохраняю над собой контроль.

Это все мое, маленькая рыбка. Я боготворю тебя.