На Юрьевской конференціи И. И. Поска метался то въ одну, то въ другую сторону[131]. Вначалѣ онъ велъ опредѣленную и усиленную агитацію за миръ съ большевиками. Мотивы были отчасти старые — усталость отъ войны арміи и народа, частью новые — появившаяся вѣра въ возможность эволюціи большевизма, настроенія западно-европейской демократіи въ пользу большевиковъ.
«Съ ними Красинъ, а развѣ онъ большевикъ?» — говорилъ Поска.
Или: «французы опредѣленно стоять за миръ съ большевиками!»
М. С. приходилось опровергать Поску, напоминая присутствующимъ, что Красинъ давно съ большевиками и, въ качествѣ максималиста, давно извѣстенъ по знаменитому дѣлу въ Фонарномъ переулкѣ; что французы и не помышляютъ о мирѣ съ Совѣтской Россіей.
На это Поска возражалъ, что, кромѣ Красина, съ большевиками пошли такіе люди, какъ Боголѣповъ; что же касается настроенія французовъ, то онъ готовъ внести нѣкоторую оговорку:
«Французское правительство — противъ мира съ большевиками, но французскій народъ — за».
Маргуліесъ повелъ разговоры съ премьерами отдѣльно. По прежнему выяснилось, что миръ не улыбается финляндцамъ и латышамъ, но ихъ сильно смущаетъ собственная домашняя агитація за. миръ слѣва. Начались опасныя для нашего дѣла колебанія. Благодаря, однако, упорной контръ-агитаціи М. С. Маргуліеса, латыши и финны на время какъ будто укрѣпляются въ отрицательной къ большевикамъ позиціи. Но тутъ совсѣмъ некстати появляется освѣдомленіе англійскаго представителя полк. Таллендса о томъ, что союзники по-прежнему будутъ благожелательны къ Прибалтійскимъ государствамъ совершенно независимо отъ того, заключатъ ли они или не заключатъ миръ съ большевиками.
М. С. идетъ за разъясненіями къ полковнику Таллендсу.
Оказывается, что полк. Таллендсъ только что получилъ соотвѣтственную ноту изъ Лондона. Англичане напуганы разразившейся у нихъ грандіозной желѣзнодорожной забастовкой и, въ связи съ этимъ, наблюдается рѣшительное полѣвѣніе Англіи. Правительство, по словамъ Таллендса, нѣсколько перемѣнило свою политику, оно находитъ, что отъ балтійскихъ народовъ теперь невозможно требовать дальнѣйшей войны съ Сов. Россіей, тѣмъ болѣе, что всѣ запасы оружія переданы Колчаку и Деникину, и Англія больше ничего не можетъ дать балтійцамъ.
О настроеніяхъ конференціи Таллендсъ сказалъ такъ: раньше 10-ти дней прерванныхъ переговоровъ о мирѣ съ большевиками они не возобновятъ, Латвія до начала переговоровъ перейдетъ въ наступленіе и, что, по словамъ эстонцевъ, при переговорахъ съ большевиками не пожертвуютъ интересами сѣв.-зап. арміи. Въ заключеніе Таллендсъ спросилъ М. С., какія условія поставило бы русское правительство въ мирныхъ переговорахъ для спасенія своей арміи?
«Я, говоритъ М. С. въ своемъ дневникѣ, не могъ дать точнаго отвѣта, потому что все, кромѣ наступленія, — есть конецъ арміи; раствореніе ея въ эстонской… при Балаховичахъ и Ивановыхъ, при Геллатахъ — только позоръ, униженіе и гибель арміи».
На конференціи по-прежнему не знали къ чему придти. Поска, убѣждавшій въ первые дни финновъ, что Эстія устала и не можетъ вести дальнѣйшей войны, заявилъ М. С. на одномъ изъ послѣднихъ обѣдовъ:
«Если Колчакъ признаетъ нашу независимость, то мы не только не будемъ вести переговоровъ съ большевиками, но поведемъ наши войска вмѣстѣ съ вашими на Петроградъ».
«Вы подпишите такой договоръ?» — спросилъ Маргуліесъ.
«Да, мы имѣемъ на это полномочіе» — отвѣтилъ Поска.
Трудно сказать, когда Поска былъ искрененъ, но его отвѣтъ въ Юрьевѣ какъ-то не вязался съ тѣми настроеніями, которыя въ это время наростали въ Ревелѣ. Спустя всего лишь пять дней послѣ описаннаго разговора эстонское мин. иностранныхъ дѣлъ опубликовало свое знаменитое «разъясненіе», имѣющее въ виду ознакомить съ его точкой зрѣнія на происходящія вокругъ Россіи событія европейское общественное мнѣніе. Документъ настолько ярокъ по содержанію, что его стоитъ сохранить для исторіи цѣликомъ.
«ПОЗИЦІЯ ЭСТОНІИ ВЪ ВОПРОСЪ О МИРЪ»[132].
Министерство иностранныхъ дѣлъ Эстоніи передало отправленное 7-ого октября делегаціи слѣдующее разъясненіе для освѣдомленія общественнаго мнѣнія Западной Европы: «Одна часть періодической печати весьма отрицательно оцѣниваетъ рѣшеніе Прибалтійскихъ государствъ начать мирные переговоры съ Совѣтской Россіей, что, надо полагать, происходитъ отъ того, что общественное мнѣніе не достаточно знакомо съ обстоятельствами.
Принимая предложеніе Совѣтской Россіи, Прибалтійскія государства руководствовались тѣми принципами, которые были одобрены мирной конференціей при созывѣ совѣщанія на Принцевыхъ островахъ, стремясь укрѣпить за каждымъ народомъ тѣ права, изъ за которыхъ они боролись, путемъ соглашенія, вмѣсто кровопролитія. Нападающей стороной была Совѣтская Россія. Прибалтійскія государства вели оборонительную войну. Если совѣтское правительство откажется отъ своихъ цѣлей войны и готово будетъ признать полную самостоятельность Прибалтійскихъ государствъ, съ одной стороны, если, съ другой стороны, Прибалтійскія государства не имѣютъ никакого желанія расширитъ свои границы и вмѣшиваться въ русскія дѣла, то естественно нѣтъ основанія Прибалтійскимъ государствамъ продолжать войну, при условіи, если русскимъ большевистскимъ правительствомъ будутъ даны необходимыя гарантіи въ выполненіи обѣщанія. Удастся ли это и какъ — выяснится лишь во время переговоровъ. Во всякомъ случаѣ, въ виду особаго характера большевиковъ, Прибалтійскія государства могутъ заключить миръ лишь въ томъ случаѣ, если будетъ обезпечено недопущеніе русской большевистской пропаганды внутри этихъ странъ. Правительства Прибалтійскихъ государствъ вправѣ вѣрить, что великія союзныя государства, которыя неоднократно обѣщали сдѣлать все для того, чтобы возстановить порядокъ въ Восточной Европѣ, въ предпринятыхъ нынѣ опытахъ не откажутъ въ своемъ содѣйствіи и совѣтѣ по вопросу объ условіяхъ, которыя Прибалтійскія государства будутъ отстаивать въ цѣляхъ обезпеченія мира, а также готовы будутъ гарантировать черезъ Союзъ Народовъ исполненіе этихъ условій. Во избѣжаніе недоразумѣнія слѣдуетъ подтвердитъ, что Прибалтійскія государства, борясь за неприкосновенность своихъ границъ и государственную самостоятельность, никогда не ставили себѣ Задачей и никто также отъ нихъ не требовалъ сверженія большевистскаго правительства въ Россіи.
Такая цѣль имѣется у Колчака и у подвѣдомственныхъ ему правительствъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ они не скрываютъ, что послѣ побѣды надъ большевиками они хотятъ уничтожить самостоятельность Прибалтійскихъ государствъ. Это грозитъ новой войной, и Прибалтійскія государства не желаютъ ускорить приближеніе этой новой войны. Однако, они содѣйствовали бы этому (т. е. всѣмъ бѣлымъ правительствамъ. В. Г.), если бы они съ Колчакомъ и его единомышленниками дѣйствовали въ западно-европейскомъ смыслѣ, и при всѣхъ условіяхъ продолжали бы борьбу съ Совѣтской Россіей[133]. Поэтому тѣ, которые требуютъ продолженія войны съ большевиками, меньше заинтересованы сверженіемъ большевистской власти, чѣмъ уничтоженіемъ самостоятельности Прибалтійскихъ государствъ».
Иными словами — у насъ нѣтъ основаній уклоняться отъ мирныхъ переговоровъ и даже отъ пріемлемаго мира, такъ какъ свергать большевиковъ въ Россіи мы не брались, тѣмъ болѣе, что, при современномъ настроеніи бѣлыхъ вождей, мы считаемъ ихъ побѣду надъ большевиками въ Россіи для себя опредѣленно опасной. Разъясненіе ставило всѣ точки надъ «і», а на русскомъ бѣломъ движеніи огромный крестъ. Изъ за спины Поски явственно высунулась фигура грубо-откровеннаго Геллата. «Имѣющіе уши» заткнули ихъ еще покрѣпче ватой. Нашъ генералитетъ никакихъ предостереженій знать не хотѣлъ.
Въ одномъ только погрѣшили въ этомъ разъясненіи эстонцы: они напрасно заявляли о тягѣ къ миру съ большевиками «Прибалтійскихъ государствъ». Латвія послѣ Юрьевской конференціи двинула свои войска къ Рѣжицѣ, а Финляндія стала уклоняться отъ подписи сообщенія о возобновленіи мирныхъ переговоровъ[134].
