Въ 5 ¹/₂ час. состоялось оффиціальное засѣданіе. Появляется впервые ген. Юденичъ. Упорно всматривается въ каждаго изъ насъ. По внѣшности — средняго роста, коренастый хохолъ, съ длинными густыми усами внизъ; впечатлѣнія интеллигентности не производитъ. Одѣтъ въ простую военную тужурку, съ широкими золотыми погонами на плечахъ и при офицерскихъ Георгіяхъ. Знакомимся молча.

Предсѣдательствуетъ С. Г. Ліанозовъ. Читаетъ составленный имъ новый текстъ обращенія къ союзникамъ (переработка послѣдняго, переданнаго намъ Маршемъ, документа). Заявленіе принимается въ новой редакціи.

Далѣе С. Г. читаетъ проектъ распредѣленія портфелей, чтобы дать требуемыя англичанами подписи подъ этимъ окончательнымъ заявленіемъ, съ указаніемъ портфеля подписавшагося. Маленькая военная хитрость, частью проба нѣкоторыхъ именъ со стороны С. Г. и М. С. Прежде всего проваливается куда-то. ген. Суворовъ и на его мѣстѣ безъ мотивировки, но и безъ какихъ-либо автократическихъ притязаній, появляется въ качествѣ военнаго министра ген. Юденичъ («Paris inter pares», «Лучше», — отмѣчаю про себя, — «если выбирать изъ двухъ генераловъ, то надо предпочесть Юденича, который отбросилъ гоноръ въ сторону и которому обѣщана матеріальная поддержка, а за Суворовымъ ничего нѣтъ и политически онъ такъ же не твердъ, виляя направо и налѣво»). К. А. Крузенштіернъ самъ отказывается отъ портфеля иностранныхъ дѣлъ, говоря, что онъ будетъ полезнѣе въ качествѣ сотрудника правительства въ болѣе скромной роли. («Умный человѣкъ», — думаю, глядя на него, — «должно быть слышалъ, что «ревельцы» о немъ и говорить не хотятъ — Талейраномъ называютъ»). К. А. Крузенштіерна никто не уговариваетъ, а предложеннаго имъ кандидата г. Зиновьева обходятъ молча. Министромъ внутреннихъ дѣлъ выдвигается К. А. Александровъ. На видъ добродушный чиновникъ, тотъ самый, который убоялся ѣхать во Псковъ и ничего не дѣлалъ въ Нарвѣ, гипнотизируемый Марковымъ, какъ кроликъ очковой змѣей. (Его упорно выдвигаетъ М. С., говоритъ — «кадетъ и нашъ», «отвѣтственный портфель, а человѣкъ трусливый, помолчу условно до переговоровъ съ М. С.; послѣ можно выдвинуть другую комбинацію», — мелькаетъ у меня въ головѣ). С. Г. быстро обводитъ залу взглядомъ и, не дожидаясь отвѣтовъ, спѣшно переходитъ къ слѣдующему портфелю. («Подозрительная что-то быстрота», — опять мелькаетъ у меня въ умѣ). «Портфель министра культа», говоритъ С. Г., «вакантенъ, такъ какъ А. В. Карташевъ по болѣзни отказался его принять». Я называю И. Т. Евсѣева. М. С. Маргуліесъ и М. М. Филиппео поддерживаютъ меня. Никто не возражаетъ; Евсѣева, видимо, многіе уже знаютъ. Ліанозовъ что-то записываетъ у себя на листѣ. «Сенаторъ Ивановъ» — говоритъ С. Г. — «Министръ Юстиціи». Никто не споритъ, молчу и я. («Юристъ, дѣятель по петербургскому городскому самоуправленію, стоялъ въ оппозиціи къ Политич. Совѣщанію — пріемлемъ», думается мнѣ). Дальше «временно» рѣшаютъ оставить портфели иностранныхъ и финансовъ за С. Г. Ліанозовымъ; безъ возраженій соглашаются предоставить М. С. Маргуліесу портфель торговли, снабженія и здравія, какъ бывшему предсѣдателю всероссійскаго военно-промышленнаго комитета[82] и предсѣдателю санитарнаго отдѣла Петербургскаго Союза Городовъ. Эти портфели, говорятъ, ему больше всего подходятъ. («Кто говоритъ?» — думаю про себя: «не генералъ ли Юденичъ, который смотритъ на М. С., какъ на черта, или начавшіе уже шипѣть за его спиной осколки Политическаго Совѣщанія? Дѣятельному и боевому М. С. слѣдовало бы дать болѣе активный постъ… еще поборемся»). Генералъ Кондыревъ (портфель министра общественнаго призрѣнія) С. Г. проглатываетъ своей властью, даже не оглашая. Вижу и М. М. Филиппео молча зачеркнулъ у себя эту фамилію карандашемъ. Портфель путей сообщенія предлагается предоставить какому-то неизвѣстному для меня инженеру. М. М. Филиппео протестуетъ противъ выдвиганія новыхъ кандидатовъ безъ предварительнаго обсужденія; я присоединяюсь къ нему. М. С. Маргуліесъ рекомендуетъ снова обождать съ дальнѣйшимъ распредѣленіемъ портфелей (рѣшилъ, видимо, что для первой пробы довольно), а подписаться подъ заявленіемъ у Марша по прежнему, безъ обозначенія портфелей. На этомъ и останавливаются. Въ результатѣ первая чистка «списка» произведена.

Ощущеніе больного зуба, не дающее покою, производило присутствіе въ нашей средѣ г. Иванова. Оно могло компрометировать нарождающееся правительство съ первыхъ же его шаговъ, но на участіи г-на Иванова въ-нашемъ составѣ упорно настаивалъ ген. Маршъ, который искренно вѣрилъ, что въ противномъ случаѣ Ивановъ съ Балаховичемъ устроятъ во Псковѣ бунтъ противъ правительства. Генералъ до извѣстной, степени былъ правъ въ своихъ опасеніяхъ, а потому элементарный тактъ заставлялъ насъ выждать болѣе благопріятнаго момента, чтобы вѣрнѣе отдѣлаться отъ навязанной правительству персоны.

Въ седьмомъ часу снова, за исключеніемъ невошедшихъ въ составъ правительства, собираемся у ген. Марша для подписи нашего заявленія, принятаго часъ назадъ. Англичане вовсе не возражаютъ противъ измѣненной редакціи заявленія, но настойчиво требуютъ пять подписей съ обозначеніемъ портфелей, мотивируя тѣмъ, что иначе это подорветъ въ глазахъ эстонцевъ и союзниковъ авторитетность сорганизовавшагося правительства. Перебрасываемся быстро отдѣльными словами, что, молъ, дальнѣйшая индивидуализація портфелей отъ насъ же зависитъ и подписываемся. Примѣнительно къ предшествующей размѣткѣ, министромъ предсѣдателемъ, финансовъ и иностранныхъ дѣлъ подписывается С. Г. Ліанозовъ, внутреннихъ дѣлъ К. А. Александровъ, военнымъ — ген. Юденичъ, остальные подписываются безъ указанія портфелей. Ген. Маршъ возвращаетъ[83] С. Г. Ліанозову предыдущее, подписанное нами «начерно» заявленіе. Церемонія кончается и мы расходимся. Въ концѣ концовъ нами было подписано въ тѣ памятные дни всего одно упомянутое заявленіе, имѣющее значеніе дѣйствительно оффиціальнаго документа.