«Въ 12 час. ночи, — записываетъ въ своемъ дневникѣ М. С. подъ 10 августа, идемъ съ Ліанозовымъ къ Поллоку. У Ліанозова были Карташевъ, Суворовъ и Кузьминъ-Караваевъ, взвинтили его изъ-за Кузьмина-Караваева и заявили, что уйдутъ, если Кузьминъ-Караваевъ не получитъ портфеля; не хотятъ и Иванова. Поллокъ промолчалъ о Кузьминѣ-Караваевѣ, но объ Ивановѣ сказалъ, что попытается убѣдить ген. Марша устранить Иванова»…

Итакъ, кандидатура г. Кузьмина-Караваева вообще безнадежна. Генералу Маршу, кромѣ Поллока, даетъ совѣты еще полк. Пиригордонъ, а этотъ офицеръ хорошо освѣдомленъ о нашихъ взглядахъ на военнаго профессора, и не вина Марша, что г. Кузьминъ-Караваевъ все-таки очутился въ его пріемной.

На слѣдующій день, 11-го августа, въ 10 час. утра, опять собираемся туда же на частное совѣщаніе. Предсѣдательствуетъ С. Г. Ліанозовъ. Присутствуютъ: г.г. Карташевъ, Суворовъ, Кузьминъ-Караваевъ, Филиппео, Крузенштіернъ, Ивановъ, Маргуліесъ и я. Обсуждаемъ проектъ генерала Марша о соглашеніи съ эстонскимъ правительствомъ, упорядочиваемъ его съ грамматической стороны и прибавляемъ п. 4 о заключеніи въ дополненіе къ соглашенію конвенціи торговой и военной. Со стороны г. Кузьмина-Караваева опять дѣлается попытка въ «автократическихъ» цѣляхъ: предлагается сообщить ген. Юденичу телеграфно, что безъ него не будетъ окончательно утверждаться списокъ правительства. Предложеніе снова проваливается.

Днемъ за однимъ завтракомъ въ гостиницѣ, гдѣ были М. С. и С. Г., г.Кузьминъ-Караваевъ заявилъ, что не войдетъ (?!) въ правительство, вслѣдъ за нимъ и г. Карташевъ заявилъ о своемъ выходѣ. Онъ-де не вѣритъ въ коалиціонное правительство, разъ уже жестоко поплатился за коалицію и съ него довольно. Къ тому же его давно тянетъ за-границу и онъ радъ случаю вырваться. Лично онъ привѣтствуетъ попытку создать новое министерство и, если бы не упрямство ген. Юденича, это давно было бы сдѣлано. Ген. Суворовъ сообщилъ, что онъ проситъ считать его условно, такъ какъ по долгу службы онъ долженъ предварительно испросить согласіе ген. Юденича, а Юденичъ сегодня велѣлъ передать ген. Маршу, что онъ считаетъ себя уполномоченнымъ рѣшать для арміи всѣ вопросы и никого не считаетъ уполномоченнымъ предпринимать что-либо безъ него. Но, по существу, ген. Суворовъ не считаетъ возможной никакую работу съ ген. Юденичемъ, который долженъ убраться со всѣмъ своимъ штабомъ, безъ чего нельзя и мечтать объ оздоровленіи фронта. Лучше всего, по мнѣнію Суворова, было бы, если бы ген. Лайдонеръ взялъ на себя командованіе смѣшанными войсками. Онъ — Суворовъ хотѣлъ бы получить портфель министра внутр. дѣлъ, такъ какъ по военному ему нечего дѣлать. По поводу мин. земледѣлія ген. Суворовъ настаивалъ на самомъ лѣвомъ изъ допустимыхъ. Разсужденія этого генерала, какъ всегда, были двояки: съ одной стороны онъ оказывался радикальнѣе радикала, съ другой, — соглашался стать членомъ правительства только съ разрѣшенія ген. Юденича.

Въ 6 час. вечера опять частное совѣщаніе. Предсѣдательствуетъ С. Г. Ліанозовъ, присутствуютъ все тѣ же лица. Ген. Суворовъ оглашаетъ телефонограмму адъютанта ген. Юденича полк. Даниловскаго: «Передать Маршу, что Юденичъ является единственнымъ лицомъ, имѣющимъ власть принимать всѣ рѣшенія по затронутымъ Маршемъ вопросамъ, и что до его пріѣзда ничего не можетъ быть предпринято». На этомъ основаніи Суворовъ и Крузенштіернъ отказываются входить въ правительство до пріѣзда Юденича и переговоровъ съ нимъ. Проф. Кузьминъ-Караваевъ опять начинаетъ доказывать, что безъ Юденича мы только иниціативная группа, а не правительство, и что никакихъ списковъ предъявлять сегодня ген. Маршу мы не можемъ. Карташевъ, сидящій отъ меня недалеко, говоритъ, что лично онъ не можетъ участвовать въ правительствѣ, такъ какъ чувствуетъ себя нервно и очень усталымъ и хотѣлъ бы бѣжать сейчасъ отъ всякой политики. Не помню, чтобы его хотя единая душа упрашивала[80]. Вообще всѣ эти отказы были очень странны: въ нашихъ тогдашнихъ засѣданіяхъ они принимались или молча или сопровождаемые однимъ единственнымъ, да и то любопытства ради, вопросомъ: «почему?». Лично я считалъ, что всѣ разговоры о портфеляхъ носятъ предварительный характеръ, что весь намѣченный Маршемъ составъ нисколько насъ и ни въ чемъ не связываетъ и что какъ только подъѣдутъ мои псковичи, мы, въ союзѣ съ М. С. Маргуліесомъ, придадимъ кабинету болѣе радикальный характеръ. Предположенія эти впослѣдствіи вполнѣ сбылись.

Въ концѣ помянутаго частнаго совѣщанія М. С. Маргуліесъ сталъ настаивать на закрѣпленіи за нашимъ коллективомъ названія правительственнаго, чтобы мы могли скорѣе приступить къ органической работѣ. Противодѣйствуетъ только одинъ г. Кузьминъ-Караваевъ. Предложеніе принимается.

Въ 9 час. вечера 11 августа опять у ген. Марша. Присутствовали С. Г. Ліанозовъ, В. Д. Кузьминъ-Караваевъ, ген. М. Н. Суворовъ, К. А. Александровъ, М. С. Маргуліесъ, К. А. Крузенштіернъ, В. Л. Горнъ, Н. Н. Ивановъ, М. М. Филиппео и начальники: англійской военной миссіи полк. Херапатъ, французской военной миссіи полк. Хюрстель, американской полит. миссіи полк. Долей, англ, полит. миссіи полк. Пиригордонъ.

Ген. Маршъ заявилъ, что положеніе совсѣмъ критическое и просилъ послѣдовать за нимъ одного С. Г. Ліанозова въ отдѣльную комнату, куда удалились и всѣ чины миссій. Недоумѣваемъ. Проходитъ минутъ 10 и С. Г. возвращается съ листомъ, на которомъ на неграмотномъ русскомъ языкѣ написано признаніе эстонской независимости новымъ сѣверо-зап. правительствомъ и признаніе ген. Юденича главнокомандующимъ нашей арміей. По словамъ С. Г., ген. Маршъ потребовалъ отъ него, чтобы онъ подписалъ бумагу первый, а затѣмъ будутъ вызывать по очереди для подписанія каждаго изъ остальныхъ, что такой способъ необходимъ, ибо если намъ предоставить рѣшать вопросъ вмѣстѣ, то «русскіе всегда очень много говорятъ», и мы ни до чего не договоримся, а въ отдѣльности каждый подпишетъ. Въ подобной обстановкѣ, разумѣется, никто даже и смотрѣть Ъе хотѣлъ на бумагу, и ген. Маршъ, сообразивъ свою безтактность, немедленно измѣнилъ тонъ и сталъ покорно въ своей комнатѣ ожидать, пока «русскіе очень много говорятъ».

Вотъ этотъ документъ.