Параллельно съ англичанами и эстонцами бурлили на ту же тему различные обывательскіе круги Пскова. О думѣ и псковской общественности, делегировавшей насъ по тому же предмету въ Ревель, я уже сказалъ. Но за нашимъ выѣздомъ зашевелились представители старой царской Думы. Спустя дня 3–4 вслѣдъ за нами помчался въ Ревель гласный старой Думы, нѣкто г. К., въ качествѣ представителя правыхъ круговъ Пскова. Видимо, вопросъ объ образованіи правительства считался уже рѣшеннымъ и гг. правые забезпокоились, что правительство можетъ оказаться однобокимъ — «въ духѣ Горна и Эйшинскаго» (слова г. К.).
Что г. К. дѣлалъ въ Ревелѣ, мнѣ не пришлось слышать, но онъ счелъ необходимымъ познакомиться съ М. С. Маргуліесомъ и разсказалъ ему о своей послѣдней бесѣдѣ съ Балаховичемъ по выѣздѣ изъ Пскова. К. ѣхалъ съ нимъ до Верро въ одномъ вагонѣ и тотъ заявилъ ему, что онъ ни за что съ Родзянко больше не пойдетъ, скорѣе — съ Юденичемъ, хвалился, что откажется отъ трехъ послѣднихъ чиновъ, полученныхъ имъ «отъ этихъ господъ» (до ротмистра онъ будто бы дослужился до революціи), но за то Родзянко и прочихъ разжалуетъ въ солдаты. Звягинцева (начальника своего штаба, того самаго офицера, который ходилъ всюду по пятамъ за нашей делегаціей) онъ послалъ къ Юденичу въ Нарву съ требованіемъ признанія демократической программы (!!), иначе-де Балаховичъ сохраняетъ за собой право самостоятельной работы.
Въ Верро Балаховичъ ѣхалъ на совѣщаніе, о которомъ позже самъ г. Ивановъ разсказывалъ тому же М. С. такъ. Съ русской стороны были Балаховичъ и онъ — Ивановъ, на другой — эстонцы въ лицѣ полк. Пускаръ — нач. 2-й дивизіи и латыши, въ лицѣ латышскаго офицера (у М. С. не сохранилось въ памяти фамиліи; думаю, что рѣчь идетъ о нѣкоемъ Озолѣ, тоже служившемъ въ эстонской арміи. В. Г.). Состоялось соглашеніе объ областныхъ организаціяхъ съ взаимнымъ признаніемъ; каждая область автономна и сама выбираетъ, какъ свое правительство, такъ и своего главнокомандующаго (очевидно имѣлось въ виду отдѣльное образованіе пресловутой псковской республики — проектъ Иванова. В. Г.). Зная, что черезъ Верро проѣзжаетъ поѣздъ съ ген. Маршемъ, возвращающимся изъ Пскова, Балаховичъ приказалъ его остановить и вошелъ съ Ивановымъ въ вагонъ Марша, чтобы переговорить съ нимъ. Они передали ген. Маршу о состоявшемся «соглашеніи» съ эстонцами и латышами объ областныхъ образованіяхъ и просили поддержки англичанъ. Ген. Маршъ отвѣтилъ въ общихъ чертахъ, что областныя образованія ему не кажутся непріемлемыми. Позже я слышалъ, что ген. Маршъ просто хотѣлъ какъ-нибудь отвязаться от внезапно ворвавшейся къ нему этой компаніи и отвѣтилъ имъ — ни два, ни полтора. Его поѣздъ былъ остановленъ на пути краснымъ фонаремъ.
Въ Ревелѣ я встрѣтился также съ г. Ивановымъ, конечно, хорошо знавшимъ, зачѣмъ я пріѣхалъ. Онъ дѣлалъ мнѣ весьма прозрачные намеки, что при поддержкѣ эстонскаго правительства они съ Балаховичемъ намѣрены свергнуть золотопогонниковъ (ген. Юденича со штабомъ) и поставить во главѣ корпуса опять ген. Родзянко[76], что онъ будетъ сегодня (6 авг.) видѣться съ ген. Гофомъ, чтобы выяснить его настроеніе, и что демократизація фронта единственное спасеніе. На другой день (7 авг.), заинтересованный бесѣдой Иванова съ Гофомъ, я снова видѣлся съ Ивановымъ. Никакого Гофа онъ не видѣлъ и быстро перешелъ къ разговору на отношенія псковичей къ нимъ — Иванову и Балаховичу, прося въ моемъ лицѣ гласныхъ думы поддержать ихъ. Я ему, разумѣется, категорически отказалъ, говоря, что два съ половиной мѣсяца режима Балаховича достаточно показали городу, какую цѣну имѣетъ его «демократизмъ». Тогда Ивановъ пришелъ въ возбужденіе и сталъ увѣрять меня, что ни грабежей, ни вѣшалокъ больше не будетъ, что все пойдетъ по-новому, что снабженіе и средства дадутъ эстонцы. «Поздно теперь отступать, я сегодня ѣду во Псковъ, со мной представитель Гофа и все будетъ кончено» — стращалъ меня на прощанье г. Ивановъ.
На засѣданіи Русскаго Совѣта, бывшемъ около того же времени, я подробно ознакомилъ собравшихся съ положеніемъ дѣлъ во Псковѣ и просилъ ихъ высказать, что они думаютъ обо всемъ мною сказанномъ и въ чемъ видятъ выходъ. Въ отвѣтъ я услышалъ упреки по адресу ген. Родзянко, ген. Крузенштіерна, полк. Полякова, да такъ на этихъ частностяхъ собраніе и растаяло. Значитъ, на нихъ тоже нечего было разсчитывать.
Въ поискахъ выхода, я тогда много перевидалъ въ Ревелѣ людей. На второй или третій день послѣ своего пріѣзда, благодаря М. М. Филиппео, я случайно познакомился на улицѣ съ С. Г. Ліанозовымъ и въ тотъ же день съ М. С. Маргуліесомъ у него въ гостиницѣ. Обоихъ я раньше зналъ только по наслышкѣ, при чемъ о М. С. Маргуліесѣ у меня сохранилась память еще съ 1905 г., какъ о первомъ русскомъ радикалѣ, пытавшемся организовать своихъ единомышленниковъ въ партію и издававшемъ короткое время въ Петербургѣ газету «Радикалъ». Въ Ревелѣ мнѣ о немъ говорили, что онъ очень близокъ къ членамъ Политическаго Совѣщанія, человѣкъ политически весьма интересный и, какъ старый общественный работникъ, очень недоволенъ, что такое серьезное дѣло, какъ борьба съ большевиками, ведется при полномъ игнорированіи общественныхъ элементовъ. Мы сговорились съ М. С. въ два слова и съ этой встрѣчи у насъ началось дѣятельное общеніе изо дня въ день.
Во время моихъ переговоровъ съ Пиригордономъ мы втроемъ (М. С., я и М. М. Филиппео) выработали программу съѣзда городскихъ, земскихъ, кооперативныхъ и общественныхъ дѣятелей на 17 августа въ г. Юрьевѣ (въ крайнемъ случаѣ) и рѣшили: 1) оказать давленіе на Политическое Совѣщаніе для выработки демократической программы, 2) выбрать на съѣздѣ совѣтъ, какъ зародышъ органа общественной мысли для воздѣйствія на правительство и 3) войти въ болѣе тѣсный контактъ съ англичанами для подготовки ихъ къ необходимости считаться съ голосомъ общественности въ дальнѣйшихъ шагахъ. Часть мѣръ предполагалось осуществить до съѣзда, часть — опираясь на выбранный съѣздомъ совѣтъ.
Для выполненія нашей программы М. С., со своей стороны, обѣщалъ вступить въ переговоры съ С. Г. Ліанозовымъ, какъ человѣкомъ наименѣе одіознымъ въ составѣ Политическаго Совѣщанія, а на англичанъ налечь при содѣйствіи корреспондента «Таймса» г. Поллока, его близкаго знакомаго еще по Петербургу.
9-го августа я снова былъ у Пиригордона, а въ тотъ же день М. С. Маргуліесъ имѣлъ рѣшительную бесѣду съ С. Г. Ліанозовымъ и видѣлся съ Поллокомь, жившими въ той же гостиницѣ «Золотой Левъ». Отъ Пиригордона спѣшу, поэтому, на рандеву съ Маргуліесомъ, застаю тамъ Филиппео. Оказывается, что С. Г. вполнѣ согласенъ съ нашей мыслью о необходимости реконструкціи власти на общественныхъ началахъ и согласился принять въ этомъ смыслѣ активные шаги. На случай успѣха дѣлаемъ короткій смотръ, кого привлечь въ такомъ случаѣ къ отвѣтственной общественной работѣ. Говорю я, М. С. записываетъ. Называю нашего псковского городского голову, инженера Ф. Г. Эйшинскаго, предсѣдателя думы мѣстнаго кадетскаго лидера Ф. А. Эрна, бывшаго предсѣдателя псковской уѣздной земской управы (временъ Керенскаго) праваго эсэра П. А. Богданова. Дальше М. С. записываетъ меня. Изъ ямбуржцевъ я предлагаю включить популярнаго тамъ человѣка, члена Государственной Думы И. Т. Евсѣева; отъ Ревеля М. С. записываетъ М. М. Филиппео, какъ предсѣдателя мѣстнаго Русскаго Совѣта. Мы, со своей стороны, считаемъ, что М. С. долженъ участвовать, какъ петроградскій общественный дѣятель въ этой организаціи въ первую голову. Списокъ черновой, такъ сказать, предварительный, чтобы не отстать отъ событій, которыя мчатся съ головокружительной быстротой.
Свиданіе наше непродолжительное. М. С. спѣшитъ, чтобы вечеромъ еще разъ повидать г. Поллока. Выхожу изъ гостиницы на улицу одинъ. М. М. Филиппео, по обыкновенію, съ кѣмъ-то повстрѣчался и отсталъ. На тротуарѣ въ сумеркахъ носъ къ носу сталкиваюсь съ г. Ивановымъ. Бродитъ вокругъ и около, какъ тѣнь; сумраченъ. Разошлись сухими поклонами. Вспоминаю, что Ивановъ, при встрѣчѣ съ Маргуліесомъ, ругалъ насъ — псковичей, на чемъ свѣтъ стоитъ. Главная наша вина — плохо цѣнимъ Балаховича, самого Иванова и дальше своего носа ничего не видимъ. Сознаю свою вину и спѣшу скорѣе подальше отъ г. Иванова.
