Недоѣданія, однообразная пища и начавшіеся морозы стали подтачивать здоровье солдатъ. За отступающей арміей тащились многочисленые бѣженцы, плохо одѣтые, тоже голодные, часто съ дѣтьми, на измученныхъ, некормленныхъ деревенскихъ клячахъ или въ товарныхъ безъ печей вагонахъ. Бѣженцы мерли, какъ мухи, ухудшая и безъ того тяжелое нравственное состояніе арміи. Кромѣ того, самый отходъ совершался крайне безпорядочно.
«При отходѣ отъ Гатчины, войска, по словамъ ген. Ярославцева, не имѣя руководящихъ указаній, отходили въ безпорядкѣ. Начальники дивизій ѣздили къ ген. Юденичу въ Нарву за инструкціями, но ни онъ, ни начальникъ штаба ген. Вандамъ, ни его коллеги — Малявинъ и Прюссингъ не знали на что рѣшиться и отходъ обратился въ безцѣльное, стихійное отступленіе».
Но, даже потерявъ г. Ямбургъ 14 ноября, армія еще продолжала обороняться на позиціяхъ передъ Нарвой. «2-я и 3-я дивизіи, говоритъ ген. Ярославцевъ, были вполнѣ боеспособны, и если бы не враждебныя дѣйствія эстонцевъ, могли бы снова оправиться въ тылу. Немного хуже обстояло дѣло въ 4-й и 5-й дивизіяхъ, но и они стояли на позиціи у дер. Кріуши и выносили порядочные бои. Остальныя войска отошли въ глубокій тылъ на территорію Эстоніи и были тамъ разоружены эстонцами».
Въ эстонской арміи къ этому времени дѣйствительно стало наростать опредѣленно враждебное отношеніе къ нашей сѣверо-западной арміи. Разъяренные большевики мечтали заодно свести счеты и съ Эстоніей. Съ конца ноября начинаются ихъ яростныя атаки на Нарву. Теперь кашу приходится расхлебывать уже эстонской арміи, врагъ грозитъ ея территоріи. Большевики бросаютъ на подступы къ Нарвѣ отборныя части, устраивая въ день до 17 лобовыхъ атакъ. Драться противъ нихъ очень тяжело, число жертвъ растетъ. Непрекращающаяся тайная большевистская агитація коварно шепчетъ на ухо каждому эстонскому солдату, что виной всему «сѣверозападники»: изъ за нихъ эстонцамъ вновь приходится проливать кровь, изъ за ихъ присутствія въ Эстоніи и упорства откладывается миръ съ совѣтской Россіей. Эстонскій солдатъ начинаетъ звѣрѣть и враждебно коситься на нашихъ солдатъ, видя въ нихъ единственную причину продолженія войны съ большевиками. При встрѣчѣ съ нашими частями эстонцы бранятъ ихъ, «курратъ» (по эстонски — чертъ) слышится на каждомъ шагу. Перешедшія на эстонскую территорію русскія части эстонцы безъ зазрѣнія совѣсти грабятъ, отнимая обозы, растаскивая снаряженіе. Кое-гдѣ столкновенія переходятъ во взаимную рукопашную.
Положеніе нашей арміи двусмысленное и трагическое. Въ то время какъ часть ея на эстонской территоріи подвергается всякимъ мытарствамъ и издѣвательствамъ, другая — вмѣстѣ съ эстонцами отбиваетъ атаки большевиковъ въ обходъ Нарвѣ. Наши солдаты начинаютъ недоумѣвать: борьба бокъ-о-бокъ съ эстонцами для нихъ теряетъ всякій смыслъ. Къ чему, думается рядовому воину, помогать эстонцамъ, разъ они такъ враждебно относятся къ русской арміи. Вѣдь было нѣсколько случаевъ, когда припертые большевиками къ эстонской границѣ наши солдаты, отступая, натыкались на эстонскіе пулеметы, оказываясь буквально межъ двухъ огней. Впередъ не пробиться, а назадъ не пускаютъ эстонцы. Въ результатѣ начиналась деморализація среди нашихъ солдатъ, противъ чего строевые офицеры часто безсильны были бороться, ибо сами начинали терять представленіе о смыслѣ такой борьбы для русской арміи.
Справедливость требуетъ сказать, что само эстонское командованіе попало въ этотъ моментъ въ положеніе подозрѣваемаго. Общественное мнѣніе и пресса откровенно высказывались за миръ съ большевиками, а командованіе вынуждено было напрягать отчаянныя усилія, чтобы удержать боеспособность своей арміи, потому что текущій день требовалъ пока борьбы. Для переговоровъ о мирѣ нужно было время, а врагъ не ждалъ и лѣзъ впередъ. Эстонскому солдату вся ситуація становилась тоже непонятной. Въ войскахъ появился ропотъ. Большевистская агитація, конечно, и тутъ не дремала. Ген. Лайдонеръ счелъ необходимымъ издать особый приказъ своимъ войскамъ.
«Непріятель, говорилъ онъ, старается всячески использовать это обстоятельство (то есть продолженіе борьбы на фронтѣ. В. Г.) и разбить наше войско, чтобы такимъ образомъ вполнѣ подчинить насъ своей власти. Ведутъ широкую пропаганду съ цѣлью натравить солдатъ на офицеровъ и военное начальство, объясняя, что офицеры противъ окончанія войны, потому что послѣ окончанія войны у нихъ не будетъ никакихъ занятій…»
Генералъ Лайдонеръ объяснялъ солдатамъ, что для заключенія мира правительству нужно время, оно знаетъ, какъ трудно вести войну, но пока необходимо воевать, чтобы полнѣе гарантировать государственное и національное бытіе Эстоніи.
«Правительство республики сдѣлаетъ все возможное, чтобы окончить войну и дать юному государству возможность мирнаго развитія. Можно утверждать, что въ настоящій моментъ надежда на миръ обоснована болѣе, чѣмъ когда-либо. Что-же касается войска, то наше войско въ полномъ составѣ, отъ главнокомандующаго до рядового, находится въ полномъ распоряженіи правительства республики.
Войска, главнокомандованіе войсками не ведутъ и не смѣютъ вести самостоятельной политики въ вопросѣ мира, или въ другихъ вопросахъ. Разговоры о томъ, что эстонскіе офицеры послѣ окончанія войны не будутъ имѣть работы, безосновательны. Въ Эстіи чувствуется большой недостатокъ въ образованныхъ людяхъ. Когда война кончится и офицеры освободятся отъ военной службы, они безъ труда найдутъ занятія въ государственныхъ и въ частныхъ учрежденіяхъ, гдѣ они будутъ матеріально болѣе обезпечены, чѣмъ теперь, получая то маленькое жалованіе, какое въ силахъ платить имъ на военную службу наше юное государство». [204]
При такихъ условіяхъ вся окружающая обстановка опредѣленно складывалась противъ дальнѣйшаго существованія сѣверо-западной арміи и ея дальнѣйшихъ задачъ въ противобольшевистской борьбѣ. Фактовъ было слишкомъ много, чтобы крѣпко задуматься: «что же дѣлать дальше?»
Положеніе въ концѣ концовъ стало совершенно невыносимо. Къ убійственному состоянію арміи присоединились душураздирающія сцены гибели несчастныхъ бѣженцевъ и ихъ дѣтей, буквально замерзавшихъ въ снѣгу передъ проволочными загражденіями Нарвы.
Въ статьѣ «Свободной Россіи» отъ 25 ноября «Побольше сердца» льется прямая укоризна по адресу эстонцевъ; корреспондентъ апеллируетъ къ чувству простой человѣчности.
«Не слышно ни шутокъ, ни смѣха, ни даже оживленнаго говора.
Морозный воздухъ прорѣзывается дѣтскимъ, плачемъ, тяжелыми вздохами женщинъ и стариковъ, медлительной рѣчью въ кучкахъ. Холодно… Люди мерзнутъ за проволочными загражденіями, а не вдалекѣ поблескиваетъ веселыми огоньками городъ, дымятся трубы. Тамъ тепло, тамъ не плачутъ отъ холода дѣти, тамъ не сбиваются въ кучку зазябшіе люди. И съ завистью и болью въ сердцѣ смотрятъ несчастные изгнанники по ту сторону проволочныхъ загражденій, куда имъ доступа нѣтъ.
И невольно въ душѣ ихъ рождается вопросъ: «Вѣдь, тамъ живутъ тѣ же люди — почему они не придутъ къ намъ на помощь? Неужели имъ чуждо простое чувство человѣколюбія? Неужели «человѣкъ человѣку — волкъ» и разница въ языкахъ создаетъ столь глубокую грань между людьми? Обидно за человѣка.»
Да, обидно и тяжело наблюдать за страданіями несчастныхъ людей, лишенныхъ крова, превратившихся въ бездомныхъ скитальцевъ. И то безчувственное отношеніе, какое наблюдается со стороны людей, находящихся въ теплѣ и уютѣ, тужитъ отнюдь не къ единенію, а къ созданію дальнѣйшей розни и затаенной обиды.
Остановитесь, подумайте — вѣдь, всѣ мы люди, никто изъ насъ не застрахованъ отъ несчастій въ гражданской войнѣ. Побольше сердца, побольше человѣчности вѣдь, тамъ за проволочными загражденіями мрутъ дѣти, гибнутъ молодыя жизни. Вамъ непріятенъ наплывъ чужестранцевъ, они нарушаютъ спокойный ходъ вашей тихой жизни, врываются въ ваши теплыя комнаты. Все это непріятно вѣрю, но бываютъ моменты, когда простая человѣчность требуетъ отъ насъ небольшихъ лишеній.
Помогите, граждане свободной Эстоніи, русскимъ страдальцамъ — будущая Россія оцѣнитъ вашу помощь и не забудетъ ея»…
