Чжоу Синъюань: «Среди дождей всех времен года, шум осеннего дождя — самый неприятный. Но в любую пору под шум дождя хорошо пить вино».

Стихи в старинном вкусе хороши, когда дышат осенью.

Арии для опер хороши, когда дышат весной.

Цзян Ханьчжэн: «Осень — это пора печали, но и скорбь должна выражаться естественно».

Нет необходимости пользоваться лучшей кистью и тушью, когда переписываешь что-то для себя, но, делая надпись кому-нибудь в подарок, нужно непременно выбирать и лучшую кисть, и лучшую тушь. Точно так же не обязательно держать в доме превосходное собрание книг, но издания, которые используются для справок, должны быть лучшими.

Гуляя среди гор и вод, не обязательно искать лучший вид, но пейзаж в том месте, где ты намерен построить себе уединенную хижину, должен быть изысканным.

Мао Пицзян: «Женщины, с которыми имеешь мимолетную связь, не обязательно должны выделяться красотой, но любовница, которую собираешься взять к себе в дом, должна быть красива».

Ни Юнцин: «Эти суждения о неодинаковой ценности вещей учат тому, как управляться с миром».

Если человек не великий мудрец и не достойнейший из мужей, разве может он все знать?

Выше всех те, кто, зная что-нибудь, знают, что их познания ограниченны, и хотят знать еще больше.

За ними идут те, кто знают что-то одно, но соглашаются и с другой точкой зрения, когда узнают ее. За ними идут те, кто не отвергает другие точки зрения. Ниже всех стоят те, кто знает что-то одно и ненавидит тех, кто указывает им на что-то другое.

Чжоу Синъюань: «Только умный человек умеет слушать других».

Ни Юнцин: «Это воистину великая истина всех мудрецов, высказанная простыми словами».

Записанное в летописях — это мир, длящийся во времени. Нанесенное на карты — это мир, развертывающийся в пространстве[287].

Ю Хуэйань: «Все происходящее в мире — это пространство первозданного хаоса».

Гу Тянью: «Меня всегда занимало, где в мире находится Небесный дворец и откуда в мир исходит дыхание ада. Все-таки в мире есть вещи, которые невозможно уразуметь».

Восемь триграмм Прежденебесного порядка располагаются по вертикальной оси. Восемь триграмм Посленебесного бытия располагаются по горизонтальной оси[288].

У Цзенань: «Смотри хоть по вертикали, хоть по горизонтали, а все равно ничего не разглядишь».

Цянь Мутянь: «Зачем же быть таким безучастным к делам?»

Держать книги дома нетрудно, а трудно заглядывать в них. Заглядывать в книги нетрудно, а трудно вчитываться в них. Вчитываться в книги нетрудно, а трудно приложить их мудрость к делу. Приложить книжную мудрость к делу нетрудно, а трудно ее запомнить.

Ван Жуйжэнь: «Кто умеет запоминать книжную мудрость и пользоваться ею, тот и умеет держать у себя книги».

Чжан Чжупо: «Запоминать мудрость, конечно, трудно, а применять ее к делу еще труднее».

Легко найти понимание среди своих друзей, трудно найти понимание среди своих женщин. А сделать так, чтобы правитель и его подданные понимали друг друга, еще труднее.

Ван Минъю: «Труднее найти понимание у жены, нежели у наложницы, и вдвойне труднее добиться понимания между женой и наложницей».

Чжан Чжупо: «Трудно найти понимание также среди братьев».

Цзян Ханьчжэн: «А вот боги и духи, кажется, понимают нас неплохо».

Что такое добрый человек? Кто не причиняет вреда людям, тот и есть добрый человек.

Что такое злой человек? Кто вредит людям, тот и есть злой человек.

Цзян Ханьчжэн: «Но есть и такие, кто вредят людям, но пользуются доброй репутацией, и такие, кто извлекают выгоду, стараясь выглядеть бескорыстными».

Полнота счастья: иметь время читать книги; иметь время помогать людям; обладать достаточной ученостью, чтобы писать книги; быть избавленным от обязанности выслушивать споры; иметь знающих и верных друзей.

Инь Жицзе: «Я — человек не очень везучий, должен искать свое счастье, стараюсь всегда быть осмотрительным — и не более того».

Ян Шэнцао: «Будет жаль, если все это счастье достанется какому-нибудь пошляку».

Ван Данлу: «Такая полнота счастья доступна только нашему автору».

В жизни нет ничего приятнее праздности, но не потому, что ты можешь бездельничать. Когда празден, ты можешь в свое удовольствие читать книги, осматривать достопримечательности, встречаться с друзьями, пить вино, писать. Что в мире может принести больше радости?

Чэнь Хэшань: «В таком случае ты всегда будешь очень занят».

Ю Хуэиань: «Древние говорили: „Укради праздность у занятости“. Такая „кража праздности“ тоже в своем роде искусство»[289].

Ли Жоцзинь: «Настоящей праздности достичь нелегко. Когда имеешь эти пять удовольствий, и мечтать о праздности нет нужды».

Литературное сочинение — это пейзаж на столе. Пейзаж — это литературное сочинение на земле.

Ли Шэнсюй: «Однако же сочинение должно обладать блистательным изяществом, и только тогда его можно уподоблять пейзажу. А пейзаж должен обладать необыкновенными красотами, и только тогда его можно уподоблять литературному произведению».

Среди знаменитых романов «Речные заводи» — книга гнева, «Путешествие на Запад» — книга прозрения, «Цзинь, Пин, Мэй» — книга печали.

Цзян Ханьчжэн: «Некоторые говорят, что „Цзинь, Пин, Мэй“ — распутная книга. Они напоминают мне тех, которые едят „свинину от Дунпо“ [290] и думают, что они уже могут судить о поэзии Дунпо».

Инь Жицзе: «А „Прозрачные тени снов“ — это книга отдохновения».

Чжу Цигун: «Я бы сказал, что это книга настроений».

Пан Тяньчи: «„Прозрачные тени снов“ — это книга ненависти и книга медитации».

Вообще говоря, чтение доставляет удовольствие. Но, читая исторические книги, мы редко радуемся и часто впадаем в гнев. И все же в конце концов даже этот гнев оказывается источником радости.

Чжан Чжупо: «Вместо того чтобы гневаться или радоваться, лучше забыть обо всем и войти в царство Великого Наслаждения».

Тот, кто откроет в старых книгах смысл, не высказанный древними, прослывет гением среди пишущих людей.

Тот, кто сможет выразить заветные чаяния твоих домочадцев, станет твоим самым близким другом.

Сунь Кайсы: «В этом суждении выражен весь смысл книги нашего автора».