Сын и его человек ушли. Чернек Озеров закрыл глаза и попытался отдохнуть. Заговоры, приказы и обманы забрали все силы у немолодого уже князя. Похоже, всё прошло так как он задумал. Посмотрим, как будет действовать главный хранитель благоверия в Суломатье. Чернек не знал другого такого же прекрасно образованного и мудрого человека как Вейкко. Но сейчас он решил вмешаться в политику и военное дело. Шутка ли, поднять восстание против Лесьяра Строгова? Самого могущественного князя в Рустовесской державе. Чернек сделал всё что было в его силах, чтобы помочь старому другу. Если новорожденный мятежник умрёт от простуды, посланной на него в виде Поместной стражи и горстки головорезов Лавра Крутова, то нечего ему вообще было соваться не в своё дело. Писал бы книги и предавался заумным дискуссиям. Никто не сможет упрекнуть Чернека в предательстве. Но если он сможет победить... Быть может стоило поднять своё войско и вступить в войну вместе с Вейкко? Чернек Озеров заснул, сидя в своём кресле. Взору его вновь предстало поле у Чёрного кургана, алые лучи заката, горький дым погребальных костров и сладкое ощущение великой победы.

***

С неба валил густой снег. Полторы тысячи ратников расположились у обочины ведущего на юг тракта и стали обустраивать временный лагерь. Ополченцы валили деревья и разводили костры. Занимавшие более высокое положение храмовые дружинники ставили походные палатки и окружали лагерь частоколом. Один дневной переход от храма Юма и Живы.

В самом центре лагерной суеты горел большой костёр. Около него стоял Вейкко, окружённый офицерами Храмовой дружины и старшинами ополчения. Воины высказывались поочерёдно. Мудрейший внимательно слушал их, взвешивая и обдумывая каждое слово.

- Надо идти в Густошумье.

- Ни в коем случае! Путь слишком длинный, а успех никто не гарантирует.

- В Крайнесточье. За истоком Хили стоит храм Агуна и Кесы. Мудрейший Валентин присоединится к нам. До зелёно-красных отсюда самый близкий путь.

- Нужно устроить долговременный лагерь в каком-нибудь надёжном месте. Собрать там дружины всех храмов, ополченцев. Написать предельным князьям. Организовать большую войну, иначе мы проиграем.

- Пока ты там собираешься с силами, нас раздавят! Нужно действовать решительно.

- Поддерживаю. Возьмём штурмом какой-нибудь острог и призовём оттуда к войне. На деньги храма можно будет даже привлечь наёмников.

Спор офицеров был прерван. Двое подошедших караульных вели под руки человека. Правда, сопротивляться он явно не пытался. Шёл сам.

- Мудрейший, мы схватили лазутчика!

- Никто меня не хватал, я сам вам сдался.

Задержанный почтительно поклонился и попросил Вейкко о благословении. Мудрейший осенил человека круговым знамением. Лицо его показалось смутно знакомым.

- Кто ты? - спросил Вейкко.

- Моё имя Вам всё равно ни о чём не скажет. Важнее от чьего имени я к вам прибыл.

- Так от чьего имени ты говоришь со мной?

- Меня послал князь Озеров.

Удивлённый шёпот прополз среди офицеров. Лазутчик протянул Вейкко письмо. Замерзшими пальцами мудрейший взломал печать и принялся вчитываться в послание. Перечитав несколько раз, он бросил бумагу в огонь. Листок взмыл над пламенем, пытаясь ускользнуть от него в небо. Но через мгновение ярко вспыхнул и опустился на горящие брёвна.

- Что там, мудрейший?

- Против нас вышла Поместная стража, - ответил Вейкко. - С ними идёт отряд Тайной стражи. Их цель заключается в захвате храмового держания.

- Нужно немедленно возвращаться и организовать оборону храма!

- Если нас запрут в храмовом держании, то мы передохнем с голоду. Они же не такие дураки, чтобы идти на приступ!

- Надо дать битву на открытом месте.

- У врага больше конницы. И вообще численное превосходство.

- Зато у нас есть тяжёлая пехота и мы лучше подготовлены для битвы. Это ведь обычные стражники!

- Озеровы поддержат нас, если мы победим! Нужно вступить в сражение.

- Мудрейший, какой дорогой идёт стража?

- Прямо по тракту.

- По тракту... - воевода Храмовой дружины задумался, - Прямо на пути её следования в двух переходах от храма располагается Орешкин овраг.

Воины продолжали совещаться. Метель усиливалась, заставляя языки пламени шипеть и клониться к земле. Над головами ратников трепетала заснеженная хоругвь. Красное солнце грозно пылало на её жёлтом поле.

Платок

Как и было приказано Валентин, мудрейший храма Агуна и Кесы, пришёл в Большой зал один. Несколько сопровождавших его храмовых дружинников остались за дверью. Деян Булатов посмотрел на годящегося ему в отцы хранителя с высоты отцовского престола.

- Предельный князь вызывал меня? - мудрейший Валентин почтительно наклонил голову.

- Так и есть, - ответил ему Деян. - Давайте сразу перейдём к сути дела. Много ли в Вашей резиденции важных книг и бумаг?

- Нет, не очень, - ответил немного озадаченный Валентин. - Все основные архивы и библиотеки находятся в храмовом держании.

- Это очень хорошо. Потому что я даю Вам три дня, чтобы покинуть Вашу резиденцию. Она нужна мне для того, чтобы разместить в ней Тайную стражу.

- По какой причине? Хочу напомнить князю, что резиденция была подарена мудрейшим храма Агуна и Кесы ещё более двухсот лет назад.

- Причиной является военная угроза с востока, - ответил Деян. - Но вы ошибаетесь. Резиденция не была подарена храму. Её сдали в аренду за символическую плату в одну калисту в год. Кстати, последние сорок шесть лет эта плата не вносилась в предельную казну. Так что когда будете покидать резиденцию, не забудьте оставить в ней сорок шесть калист. Желательно на самом видном месте.

- Но это же смешно! - почти выкрикнул Валентин.

Голос мудрейшего эхом разнёсся по пустому залу. Юный князь очень хитро придумал. Дневной суд закончился, присутствовавшие на нём писари, князья, офицеры, стражники и члены семьи разошлись кто куда. Остались только молодой предельный князь и его ближайшие сподручные. По левую руку от престола стоял пристав Тайной стражи Пётр Родников, а по правую руку двоюродный дядя Эдуард Булатов, воевода Старшей дружины. Некому заступиться за мудрейшего, некому возмутиться творящимся беззаконием.

- Ха! - воскликнул Эдуард Булатов - Ничего себе смешно. Сорок шесть калист это очень хорошая пригоршня золота.

- У Вас есть три дня, чтобы покинуть резиденцию и передать её Тайной страже, - повторил Деян. - Так что выполняйте.

Не ожидавший подобных известий ошеломлённый глава храма Агуна и Кесы зло посмотрел в глаза юному князю, затем Петру Родникову и, наконец, Эдуарду Булатову. Бывалый воин опустил взгляд в пол.

- Эдуард, - обратился к нему мудрейший, - ты не заступишься за меня? Здесь же творится небывалое беззаконие! Ведь ты всегда был истинным защитником благой веры, что же случилось?

Воевода Старшей дружины посмотрел в потолок над головой Валентина, скривил плотно сжатые губы. Густая борода его пошевелилась.

- Валентин, я служу предельному князю, - наконец проговорил он. - Не моё дело перечить ему в делах политики, ибо я просто воин. Так что выполняй то, что он от тебя требует.

- Хорошо, я покину свою резиденцию! - вспылил возмущённый мудрейший. - Вот только имейте в виду...

- Что нам иметь в виду? - перебил его пристав Тайной стражи.

- Нет... Ничего!

Валентин выбежал из Большого зала и даже попытался с силой хлопнуть массивной дверью. Но его слабые руки, привыкшие к перьям и свиткам, не смогли дать им достаточного разгона. Вместо возмущённого угрожающего удара дверь просто легко хлопнула. Деян Булатов обратился к Петру Родникову.

- Пристав, через три дня можете располагаться с вашими бойцами в резиденции. Хватит вам ютиться в казармах Старшей дружины.