- Что с тобой, отец?

- А... Фуф... Сейчас отпустит, всё в порядке, - ответил державный князь, превозмогая боль, сжавшую грудь изнутри. - Пойдём туда.

Державный князь с сыном направились в сторону, где находился труп мудрейшего Вейкко. Немного придя в себя, Лесьяр Строгов смог отпустить сына и остаток пути пройти самостоятельно. Хоть и продолжала пылить перед глазами белая дурнота. Ставшие кольцом копейщики обступили толпу пленных. Около двух тысяч разоружённых ратников Благой рати понуро стояли под порывами холодного ветра, ожидая своей участи. Все они помнили, что выступление с оружием в руках против Великого Дома согласно Законам мудрости карается смертной казнью. Некоторые с надеждой смотрели на проходящего мимо них державного князя, но Лесьяр Строгов нарочно оставил их без внимания. На время. Пусть поволнуются подольше.

Мудрейший храма Юма и Живы Вейкко лежал на спине около какой-то заснеженной кочки. Кольчуга у него была хороша, но всё же не смогла спасти ему жизнь. В трёх местах спаянные звенья были прорваны жалами копий, оставившими после себя кровавые дыры. Но самую страшную рану причинил топор. Красно-чёрная дыра в грудной клетке, казалась берлогой таинственного зверя, убитого где-то внутри и залившего всю одежду Вейкко своей алой кровью. Руки мудрейшего застыли на груди, окровавленные пальцы сдавливали рану, будто он пытался соединить её края и не дать жизни излиться на снег. Но было ясно, что сделано это было совершенно неосознанно. Когда разум уже умер, а тело ещё не смирилось с данностью. Рядом лежал тот самый клинок, которым Вейкко убил двух бойцов Железного войска. Как сказали Лесьяру, со слов пленных следовало, что этот меч дали мудрейшему после битвы в Орешкином овраге. А принадлежал он погибшему там приставу Тайной стражи Лавру Крутову.

Лесьяр Строгов не стал наказывать воинов, убивших мудрейшего. Державного князя восхитило мужество с которым встретил свою смерть главный хранитель храма Юма и Живы. Он бесстрашно погиб в бою как истинный воин, и заслужил право быть похороненным в соответствии со всеми правилами благоверов. Подойдя ближе, Лесьяр молча постоял над телом своего врага, пытаясь разглядеть в чертах его лица ответы на терзавшие разум князя вопросы. Правый глаз мудрейшего затёк кровавым синяком. Левый был открыт и на застекленевшем зрачке красовалась узорами снежинка.

- Вот дурак! Ну надо было такую смуту учинить, - державный князь обращался к Лютогосту и стоявшим неподалёку офицерам. - На полном серьёзе думал в одиночку против меня сладить. И чего добился? Сам погиб, несколько тысяч воинов за собой в могилу свёл. Сколько раненых! Зачем? Эх... Но бился он достойно! В этом нет никаких сомнений. В ратной доблести он может быть примером.

- Ну что, отец, через пару дней выступим на Старогулье?

Лесьяр немного удивлённо посмотрел на своего сына. Казалось, что раны, полученные в бою совсем не тревожили Лютогоста. В глазах его сверкал огонёк боевого азарта. Не врёт. Протяни ему сейчас копьё и отдай приказ, мигом бросится его исполнять. Державный князь ощутил гордость, он породил хорошего воина. Если не оставлять его без внимания, Лютогост сможет достичь вершин ратного величия. Но сейчас нужно остудить его пыл.

- Ничего делать не будем. Сейчас занимаем лагерь Вейкко, обустраиваемся в нём, хороним убитых, лечим раненых и ждём.

- Но чего ждём? - опешил Лютогост. - Войну надо выиграть.

- Без сомнения. Войну нужно выиграть и мы это сделаем. Очень редко победить можно ничего не делая. Сейчас как раз тот случай.

Новые обстоятельства, старые цели

Ледяной ветер яростно трепал знамя Дома Озеровых, водружённое над одной из башенок резиденции предельного князя Суломатья. Замкнутая в красный круг серебряная молния отчаянно трепыхалась, сопротивляясь попыткам вьюги сбросить её на землю. Или может быть даже унести полотнище в серое небо. Кто знает, что хочет ветер на самом деле? Дежурившие на стенах резиденции бойцы, прикрывались от его порывов своими щитами. Похоже сегодня Мроз и Килма, сидящие на остатках Великого ледника, одержали верх над Позаром и Светлобой и обрушили на рустовесские земли всю свою мощь. Были древние легенды, гласившие, что когда-то давно Великий ледник правил на всей земле. Если ныне боги с его помощью насылают такую лютую вьюгу, то страшно представить, какой была зима в Эпоху Падения.

Чернек Озеров опустил глаза с башенки во двор. Перед ним плечом к плечу стояли две тысячи вновь набранных бойцов Поместной стражи. Взамен тех, кто пал в Орешкином овраге или ушёл воевать вместе с мудрейшим Вейкко. Пять сотен конных и пятнадцать сотен пеших. Новые стражники ещё плохо умели держать строй, не слишком уверенно владели оружием. Но это дело поправимое. Зато наконец-то можно освободить ратников Железного войска от необходимости дежурить на стенах и патрулировать улицы.

Чернек придирчиво осмотрел броню и оружие новых стражников. Всё это было взято из арсеналов Дома Озеровых. К радости своей никаких следов ржавчины на саблях и копьях не обнаружил. Щиты и кожаные панцири тоже не вызвали у предельного князя нареканий. Хранителя арсенала можно было поощрить за хорошее состояние вверенного ему богатства. Будучи воином, Чернек ценил накопленное им оружие гораздо выше, чем золото и серебро.

Когда стали известны подробности битвы в Орешкином овраге, предельный князь понял, что мудрейший Вейкко подарил ему небывалую возможность обновить Поместную стражу. Сделать её более преданной Дому Озеровых. В условиях отсутствия Тайной стражи, сделать это было совсем просто. На брошенный клич о наборе пеших ратников, откликнулись множество простолюдинов. Чернек даже не ожидал, что найдётся такое количество молодых крепких юношей, желающих поступить на службу. У Ратных Домов также сыскалось требуемое число обученных верховой езде мужчин, чтобы пополнить ими конные сотни. Офицеров Чернек перевёл из дальних гарнизонов, повысив каждого в звании. Исправником Поместной стражи был назначен Младан, сын Павла из Малого Дома Агалиных. Человек он был храбрый, умный и исполнительный. Но самое главное, преданный Чернеку. Назначение на должность начальника Поместной стражи, ещё более укрепляло его преданность. А перевод из дальнего гарнизона гарантировал отсутствие связей в столице предела, увеличивал число завистников и недоброжелателей. Что ещё больше привязывало нового исправника к своему благодетелю.

Наконец наступил момент, которого предельный князь ждал больше всего и о котором всё это время мог только мечтать. Знаменосец его личной дружины вынес знамя Дома Озеровых. Младан Агалин и другие офицеры замерли, как и полагается в подобных случаях, приложив ладонь правой руки к груди. Чернек обратился к застывшим на ветру людям.

- Ратники! Отныне вы бойцы Поместной стражи Суломатья. Вы охраняете Законы Мудрости. Вы охраняете порядок. Вы охраняете Дом Озеровых, как воплощение Законов Мудрости и порядка в Суломатье. Отныне это знамя ваше.

Дружинник передал знамя Младану. Исправник гордо поднял полотнище над головами воинов. Подхваченное ветром, оно развернулось во всей красе выше копий пехотинцев. Чернек давно не испытывал такого приятного чувства. Наконец-то стража, которая кормится и получает жалование за его счёт, будет ходить под знаменем его Дома, а не под знаменем Дома Строговых.

Закончив церемонию, предельный князь вернулся в свои палаты. Приказал прислужникам подать ему обед, а сам крепко задумался. Предстояло решить гораздо более важный вопрос, чем набор новых стражников. Мудрейший Вейкко стоит со своим войском в лагере на его земле. Лесьяр Строгов, как сообщают, собрал часть своих сил и выступил против Благой рати. Приближался момент, наступление которого Чернек ждал, но всякий раз откладывал своё решение. По долгу веры и дружбы предельный князь Суломатья должен был выступить на стороне мудрейшего. Но как никто другой Чернек понимал, каким опасным противником является Лесьяр Строгов. К тому же он державный князь, которому была принесена священная клятва верности на поле битвы у Чёрного кургана. В то же время Чернек знал, что ни одна храмовая дружина не пришла в лагерь главного хранителя храма Юма и Живы. Как быть?