- Леванов, да научись ты уже нормально двери открывать! – тяжело дыша, попросил мужчина. Я широко улыбнулся.

- Это как бы в знак прощания.

- Хм?

- Помните первый раз, когда я пришел к Вам в кабинет? Я ведь точно так же открыл дверь…

- Ага, а потом еще пытался выпрыгнуть в окно, - вернул мне улыбку Роман Васильевич.

- У меня была веская причина! Согласитесь!

- Еще какая! Твоя веская причина меня в этой четверти просто достала.

Я не знал, что ответить. Просто смотрел на уже бывшего классрука и улыбался, а он улыбался в ответ.

- До свидания, Роман Васильевич.

- До свидания, Леванов. Рад был встрече.

Я попятился назад, а затем полностью повернулся и сделал пару шагов к двери, но прежде чем я вышел из кабинета, с языка все же сорвался вопрос, который уже давно вертелся у меня в голове.

- Кто Вы? – спросил я, резко оборачиваясь. Мужчина удивленно на меня взглянул.

- То есть?

- Вы… Я… - я замолчал, не зная, как сформулировать все то, что вертелось у меня в голове. – В первый день нашего знакомства, Вы вдруг оказались под лестницей, а затем в туалете, хотя учителя туда никогда не заходят. Вы будто знали, что должны там быть, точно так же как знали фамилию Дениса. Мне этот момент не дает покоя с самого начала. Откуда Вы его знаете? И про моего отца? Конечно, Вам могли рассказать, что он пьет и тогда бы Вы пришли к выводу, что он слабый, но откуда Вы знали про внешнее сходство? И даже сегодня на дискотеке, Вы так понимающе усмехались, когда кто-то уходил в дальний угол, словно знали, что там происходит… Ох… я наверное такую чушь несу… Простите меня, - я криво улыбнулся. Мужчина вскинул глаза на настенные часы. Было без десяти одиннадцать.

- Когда мне исполнилось восемнадцать, - заговорил Роман Васильевич, - моя мама бросила моего отца, который пил, не просыхая, и через полгода вышла замуж за другого мужчину. Он был, да и остается, хорошим человеком. Именно он стал для меня тем, кого я смог по-настоящему считать своим отцом, - я нахмурился, не понимая, к чему это рассказывает мужчина. – И я взял его фамилию, а так же сменил отчество, но в свидетельстве о рождении я записан, как Леванов Роман Сергеевич.

Я уставился на мужчину, пытаясь переварить последнее предложение.

- То есть, получается, мы полностью тезки? – я понимаю, что спрашиваю полнейшую глупость, так как мозг уже давным-давно выдал информацию, что дядя Вася с которым встречается моя мама – это Сапранов Василий Федорович. Роман Васильевич (я еще могу его так называть?) отрицательно качает головой.

Я пораженный смотрю на него и замечаю то, что почему-то не видел раньше. Точно такие же голубые глаза как у меня, губы и черты лица, правда, у него они более резкие из-за впалых щек и щетины и нос, кажется, был сломан не единожды. Большие синяки под глазами, которые словно поглощали блеск глаз. Если смотреть внимательно, если убрать все следы усталости с лица мужчины, то получался… я.

- Но… к-к-как?... Не понимаю…

- Всю мою жизнь меня использовали, как мальчика на побегушках и для битья, а я терпел, каждый раз повторяя себе, что это вскоре закончится, но где-то в середине учебы в университете просто терпеть стало тяжело, и я… Я нашел, то, что поддерживало во мне стремление жить. Я стал употреблять наркотики. Вначале легкие, потом все тяжелее и тяжелее, пока не дошел до героина.

- Что? – беззвучно зашептал я. – Нет… Не может быть…

- И как-то случилась передозировка, - тем временем спокойно продолжал говорить мужчина… я… Взрослый я. – Я умер и стал тем, кого мы называем призраками, из-за того что у меня есть незавершенное дело. Этим делом было то, о чем я думал на протяжение всей своей жизни. А что если бы я дал отпор в школе? Что если бы я не терпел все эти унижения и издевательства? Что если бы я дал сдачи? И когда я об этом подумал, я очутился в кабинете директора, который поздравлял меня с тем, что я вступил в их коллектив. Так как я призрак, я не мог ожить и оказаться в прошлом, но я мог изменить его, подтолкнув тебя. Но должен признать, я совсем не ожидал, что ты и Паша… Как ты можешь быть с ним? Он ведь столько всего тебе сделал!

Он… я… Ром… Не знаю как его называть! Я-из-будущего, я-призрак, другой-я… Он обвинял меня.

- Сделал… Но сейчас он сожалеет обо всем и пытается искупить это, хотя мне и не надо… - я вдруг резко замолкаю, затем испуганно продолжаю. – Вы… ты говорил, что человек, которого ты любил умер… Паша, он…

- Нет, - легкое покачивание головы.

- Но кто… - у меня перехватывает дыхание от пронзившей догадки. – Игорь, - выдыхаю я имя как приговор.

- Игорь, - эхом звучит в ответ.

- И ты продолжал его любить?

- Да.

- Как? Ты разве не помнишь, что он сделал в туалете?

- Это был сон.

- Ни черта не сон! Это было по-настоящему! А Игорь настоящий мудак! Уж лучше Паша, чем он! Чего ты улыбаешься?

- Просто раньше бы я промолчал, оставив свое мнение при себе, а теперь ты говоришь все что думаешь. Всю жизнь об этом мечтал.

Я глубоко выдыхаю.

- До сих пор не могу понять, как это все может быть правдой, но спасибо… Спасибо.

- Спасибо, что исполнил мою мечту, - произносит в ответ взрослый я. Он вновь бросает взгляд на часы. Почти одиннадцать. – Тебе пора.

- А ты? Что будет с тобой?

- Я завершил свое дело и теперь буду свободен.

- То есть? – уточняю я. Секундная стрелка доходит до отметки 12, и я вдруг оказываюсь один в кабинете. В горле пересыхает. Не может быть… Это… Это… Это действительно было… Это правда… Все правда…

Вместо того чтобы удариться в панику, я почему-то наоборот чувствую какое-то умиротворение на душе. Подойдя к выключателю, я отключаю свет в кабинете и выхожу из него, торопливо направляясь к лестнице и перепрыгивая через ступеньки, спускаюсь на первый этаж, где возле раздевалки в гордом одиночестве меня ждет Паша. Он с улыбкой протягивает мне куртку и тянется ее застегнуть, но натыкается на мой грозный взгляд и обиженно вздыхает. Возится со мной, будто я маленький. И я вовсе не про рост.

Когда мы выходим из школы, на улице уже стоит темень, освещенная лишь редкими фонарями, луной и звездами. Паша протягивает руку и переплетает свои пальцы с моими…