Ага, как же. Я пошлю его, и он тут же пожалуется моим родителям. Нет. Надо молчать. Надо терпеть. Я с силой сжал зубы. И как я мог подумать, что Роман Васильевич не такой как все учителя? Он такой же, просто из категории людей, что любят промывать мозги и наставлять, как им кажется, на верный путь. Им легко говорить, это ведь не их жизнь, не их каждый день смешивают с дерьмом. Уверен, окажись любой из них на моем месте, то и дня не выдержал бы. Я же терплю уже три года и осталось еще два... Какие-то два ничтожных года.

Я прикрыл глаза и глубоко вдохнул. По телу пробежала волна боли, но я постарался отогнать ее на задний план. Через два года все изменится. Все будет по-другому. Никакого Паши. Никакого Дениса. Никакого вечного пьяного отца.

Роман Васильевич, словно услышав мои мысли, произнес:

- Ты ошибаешься.

Я взглянул на него. Он смотрел на меня с жалостью и разочарованием. От его взгляда по телу прошлись мурашки, будто это не мужчина разочаровался во мне, а я сам в себе. Может, это потому что у нас одинаковые глаза?

- Делай, что хочешь, Леванов. Только не загуби свою жизнь, - голос мужчины был бесцветным, словно он потерял всякую надежду. – Я освобождаю тебя сегодня от занятий, хотя ты, конечно, можешь пойти на уроки, - Роман Васильевич направился к выходу из туалета, но перед самой дверью остановился на секунду и быстро проговорил. – Ты ненавидишь своего отца, но похож на него не только внешне, но и по характеру. Такой же слабый.

На меня словно ушат холодной воды вылили. Откуда он знает моего отца и то, что я похож на него внешне? Неужели учителя ему успели уже все растрепать? Боже, хоть бы он не проговорился о моей семье перед одноклассниками. Я не выдержу, если они начнут надо мной издеваться еще и из-за этого!

За сцену драки в туалете, если то, что там происходило, можно так назвать, мой низкий поклон Владиславу Краковски. Были бы Вы рядом, обязательно расцеловала бы!

Поговори со мной

- Анна Семеновна, можно? – спросил я, просовывая голову в школьный медкабинет. Женщина, стоявшая у окна что-то там разглядывавшая, обернулась на мой голос.

- А, это ты Леванов, - с улыбкой произнесла она. – Так и знала, что первым моим посетителем обязательно будешь ты. Проходи, давай. Что случилось?

- Вот, - я показал женщине руку. Она покачала головой и подошла к одному из множества шкафчиков, что стояли в кабинете.

- Это как ты?

- Упал в коридоре, и кто-то случайно наступил.

- Ага. Десять раз. А потом еще и станцевал на ней, - с искорками смеха в голосе сказала она, но в следующую секунду уже строго приказала. – Подними рубашку.

Я не стал отнекиваться и послушно ее задрал. По кабинету тут же разнеслось недовольное цыканье медсестры.

- С первым учебным днем, - поздравила она меня. Я скривился.

- Спасибо.

- Не понимаю я тебя, Леванов. Давным-давно уже нажаловался бы директору или даже в полицию написал заявление!

- Анна Семеновна, Вы как будто первый день в нашей школе! – поразился я. – У нас ведь только болтать любят, а до дела никогда руки не доходят. Да и полиция... Что они сделают? Не посадят же их.

- Вынесут предупреждение, штраф наложат, на учет, в конце концов, поставят! – ответила женщина, обрабатывая уже проступающие синяки мазью.

- А толку? Я лишь сильней разозлю этих уродов.

- Куда сильней? – почти неслышно спросила Анна Семеновна. Я предпочел сделать вид, что не услышал ее.

Покончив с телом, женщина ловко обработала и перевязала мою руку, предупредив, чтобы на ночь я снял бинт. Пообещав ей, что непременно так и сделаю, я попрощался. На уроки идти не хотелось, да и тело до сих пор болело, поэтому я воспользовался разрешением своего классного руководителя и покинул столь «гостеприимные» стены школы. Гори она синим пламенем. Хм, а это идея. Если я устрою поджог, на меня выйдут или нет? С нашими правоохранительными органами я в этом сильно сомневаюсь. Значит, осталось только найти канистру с бензином и как-то незаметно протащить ее в школу. Я ведь не собираюсь ночью, как какой-то преступник, совершать поджог. Я хочу устроить его днем! Сжечь всех этих тварей, что издеваются надо мной! Ах, какая жизнь тогда настала бы...

И как у такого маленького человечка, как я, может быть настолько бурная фантазия? Атомная бомба, террористы, теперь еще и поджог... И это только малая часть того, что я желаю ученикам моей школы. Мстительный я, жаль только, моя месть дальше мечтаний не продвигается. Может... я действительно слабый, как отец? Нет! Я замотал головой, отгоняя эту мысль. Мы с ним совершенно не похожи! Словно назло мне, взгляд уперся в витрину магазина. Округлая форма лица, русые волосы, спадающие вниз и закрывающие уши, низкий лоб, тонкие, изогнутые брови, голубые глаза, острый нос, пухлые губы, которые я ненавижу больше всего, небольшой подбородок. Миниатюрная копия отца. «Вполне симпатичный парень», - неожиданно вспомнились слова Романа Васильевича. Он, как пить дать, издевался надо мной.

За всеми этими мыслями я не заметил, как дошел до кафе с поэтичным названием «Весна». Обойдя здание, я толкнул дверь служебного входа и вошел внутрь, тут же оказавшись на кухне.

- Привет всем! – громко поздоровался я.

- О! Ромка пришел!

- Здорово, Ромашка!

- Ромыч, привет!

- Давно не виделись!

Посыпались со всех сторон приветствия. Я прошел вдоль кухни, на ходу отвечая на всевозможные вопросы и задавая свои, ухватил по пути апельсин, за что получил легкий подзатыльник, и уселся на стул возле двери в зал, продолжая болтать с народом. Минуты через две дверь открылась и на кухню вошла моя мама в униформе официантки.

- Рома? – удивилась она. – Ты что тут делаешь?

- Проведать пришел. Ты же сегодня опять в ночь работала, - ответил я, слезая со стула и обнимая ее.

- А как же уроки? – обнимая меня в ответ, спросила мама.

- Да там завучи что-то с расписанием накосячили и у нас всего два урока было, - нагло соврал я. Мама, прищурившись, заглянула в мои кристально честные глаза и покачала головой, а я довольно заулыбался.