Рука Ромы скользнула мне в трусы, в которых я до этого еще оставался, в отличие от уже полностью голого парня. Он коснулся головки члена, а потом сразу, обхватив член всей рукой, прошелся вниз, а потом обратно наверх по стволу, от чего я застонал, не в состоянии сдерживать удовольствия.

- А ну лежать, - сам от себя такого не ожидая, прорычал я, толкая его на кровать и тут же вставая и направляясь в сторону письменного стола, в нижнем ящике которого валялась пачка презервативов.

Рома, приподнявшись на локтях, следил за мной рассеянным взглядом и сразу, как только я забрался обратно на кровать, швыряя на нее упаковку от презерватива, протянул ко мне руки, заключая в объятия.

- Учти, я все еще хочу остаться жив и здоров, - прошептал он мне на ухо, но я, лишь усмехнувшись вместо обнадеживающего ответа услышанному абсурду, повалил его обратно на матрац.

Естественно, парень был ужасно тугой. Колечко внешнего сфинктера (и не спрашивайте, откуда я знаю научные названия), сжималось, словно плоскогубцы или клешни, но в то же время я понимал, что если пропустить этот этап, то я просто-напросто потом не войду. А если каким-то чудом мне это удастся, то я порву Рому, а эти проблемы не нужны ни мне, ни тем более ему. Анальный секс вообще отличался от обычного, что не удивительно, и вот в нем, несмотря на ужасную притягательность, я опыта имел мало – заморачиваться не хотел, да и девушки чего-то пошли слишком принципиальные и изнеженные... Сейчас же не было другого варианта.

Но, должен признаться, у меня было не самое худшее в данном раскладе положение. Рома, закинув голову назад, зажал рот рукой, но все равно шипение и периодические стоны и даже вскрики разносились по комнате. Другой рукой он уже смял покрывало, стискивая его до белых костяшек.

- Потерпи еще немного, - наклонившись так, чтобы мой еле различимый шепот был услышан, пообещал я, от чего анус парня всего на секунду расслабился, переставая сжимать мои пальцы, но тут же плоть обхватила их с новой силой.

Рома особенно громко застонал (и вряд ли от удовольствия), когда я начал не без усилий разводить пальцы в разные стороны. Леванов начал и вовсе крутиться и елозить по постели, силясь, видимо, уползти от меня, но я тут же прекратил все его напрасные попытки поцелуем. Он сначала не отвечал, будто не замечал моих губ, будто игнорируя их, поэтому мне пришлось заставить его переключить внимание на поцелуй.

Минута. Две. Постепенно Рома начал не так сильно пытаться вытолкнуть мои пальцы из себя, и я решил, что пора переходить к более активным действиям.

Напоследок чуть прикусив губу парня, я отстранился, чтобы зубами разорвать упаковку и вытащить презерватив. Все так же одной рукой упираясь в матрас возле головы парня, другой я натянул презерватив на член.

Когда я уперся головкой в анальное отверстие, оно сжалось, заставляя меня перевести взгляд на лицо парня. Рома сглотнул и сильнее стиснул покрывало и теперь еще и подушку.

Ничего другого не оставалось, как просто войти.

По всей комнате тут же эхом разнесся крик, именно крик, но тут же Рома прижал ко рту запястье, видимо, пытаясь хоть как-то сдержаться, прикусывая его. На его глазах проступили слезы, и тут же парень зажмурился.

- Расслабься, - как можно ласковее попросил я, прекрасно понимая, что, сжимая меня, парень делает хуже только себе. Но в то же время, я даже не представлял, как можно было расслабиться в таком положении.

Я вновь наклонился к Роме, начиная покрывать его шею, ключицы, грудь поцелуями, ласкать его кожу и как можно меньше двигаться в нем. Я старался сделать все, чтобы он хоть как-то отвлекся от боли, которую сейчас чувствовал.

Только когда Рома начал постепенно ослаблять "хватку" через пять, а, может, и больше минут, я стал постепенно двигаться в нем. Небыстро, неглубоко, так, чтобы не причинять еще большей боли, но он продолжал все так же постанывать и шипеть. Его губы все красные, на руке красовался след от зубов. Ему секс никак не доставлял удовольствия.

Но с каждым разом я начинал увеличивать амплитуду, наращивать темп, но в то же время не забывал продолжать ласкать парня. Он выгибался, как и в прошлый раз, крепко держался за спинку кровати, будто она как-то могла помочь.

Рома впивался до красных следов мне в плечи, руки, царапал шею. Все его действия будто так и кричали о том, что парень хотел отдать мне всю ту боль, что испытывал сам, чтобы я вошел в его положение, чтобы хоть как-то побывал в его шкуре. Он мне, пусть и не совсем осознанно, воздавал по заслугам, мстил...

Вскоре крики от боли и вымученные всхлипы стали перерастать в стоны, в пошлые, похотливые стоны, хоть еще и морщась, Рома сам стал подаваться мне навстречу, сам стал полноценным участником процесса...

Я уже не мог сдерживаться, мною полностью завладели эмоции и ощущения. Секс с парнем никогда не сравнится с сексом с девушкой. Узко, горячо, каждый раз, когда ты двигаешься, сильные стенки прямой кишки плотно обхватывают весь член, от чего буквально уносит крышу. Во рту и горле пересохло, я даже уже, наверное, шептать не мог... Я просто оставлял засосы по всему телу парня, я просто впивался, кусаясь, в губы Ромы, я не мог остановиться, я ускорял темп...

Рома, как и тогда, в Москве, кончил первым, отчего его тело все передернуло и он выгнулся сильнее обычного. Выгнулся и сжал анус так же сильнее обычного, от начала до конца обхватывая мой ствол.

Туда... обратно... И я так же кончил.

Я сначала на несколько секунд замер, прислушиваясь к ощущениям, но вскоре мои руки, подкошенные какой-то приятной усталостью и удовольствием, которое плавно растекалось по всему телу, согнулись, и я, вытащив из парня член, лег рядом с ним.

Рома, прикрыв глаза, спокойно лежал, видимо, так же пытаясь понять, что только что произошло. Мы второй раз переспали. Причем, по моему собственному желанию. И самым шокирующем было то, что… ну, не ожидал я этого. Трудно не согласиться, что еще совсем недавно я издевался над Ромой, избивал, обзывал педиком и другими малоприятными словами. А на сегодняшний момент мы уже два раза занимались сексом. Причем, никакого отвращения я при этом не чувствовал...

- А знаешь, - подал голос Рома, поворачиваясь ко мне. Глаза у него были опухшими и красными, прямо как и губы. – Мы задерживаемся.