Я покачал головой, глядя взбешенному парню точно в глаза.

По разным дорогам сжигая мосты,

Мы разъедемся в разные страны.

Я печально улыбнулся Паше.

И ни капли любви. Нет, ни капли любви.

Я нежно провел пальцами вдоль скул парня, все так же качая головой. Интересно, а он догадается, что это не только строчка из песни, а так же и действительность?

И это нисколько не кажется странным.

Я поднялся с колен парня, освобождая его от хлыста, но вместо того чтобы уйти, уперся одной рукой о подлокотник, наклоняясь к Паше.

Мы с тобой разные, разные, разные, разные.

Хлыст со свистом пару раз рассек воздух

Мы так хотели быть чистыми

Еще один удар хлыстом по полу.

Стали грязными, грязными.

Ночи такие же темные, розы красные, красные.

Вместе хотели быть навсегда

Я оттолкнулся от груди парня, выпрямляясь, и пропел последнюю строчку.

Стали разными, разными.

Зазвучала та же самая музыка, что была и вначале, я не спеша стал подниматься на сцену, затем дошел до микрофонной стойки и потащил ее за собой за кулисы, точно так же как и вышел.

Музыка затихла, погружая актовый зал в неведомую доселе тишину, но я на это совсем не обратил внимания, подлетев к Роману Васильевичу и уперевшись лицом ему в грудь. Меня колотило.

- Боже, я это сделал! Сделал! Сделал! Сделал! - почему-то охрипшим голосом забормотал я, поднимая глаза на классрука.

- Сделал! - довольно подтвердил он, проводя рукой по моим волосам.

У меня в легких катастрофически не хватало воздуха. И вот тут я услышал то, что услышать, никак не ожидал.

- Ульянов, у тебя прикольная девчонка!

- Пашка, тебе повезло!

- Круто!

- Давай еще раз на «бис»!

Зал словно прорвало, выкрики учеников слились в один, напоминая пчелиный рой, лишь иногда нарушаемый свистом и улюлюканьем. Я с открытой челюстью смотрел на учеников в зрительном зале. Это у меня крыша поехала или у них?

- Леванов, что это было?!

Я вжал голову в плечи и стал медленно оборачиваться, потому что знал, кому принадлежит этот голос, и так же знал, что мне не сулит ничего хорошего. За сценой, в дверях, сложив руки на груди и постукивая пальцами, стояла Инна Витальевна. Ее взгляд метал молнии, и все попадали точно в меня.

- Что-то не так, Инна Витальевна? – спокойно поинтересовался Роман Васильевич, перехватывая огонь на себя. У завуча, кажется, чуть пар из ушей не пошел от такого вопроса.

- Что-то не так?! Да как Вы еще можете об этом спрашивать! Вы что, не видели выступление собственного ученика?!

- Отлично видел, - кивнул классрук. – Причем не один раз.

- Что?! Хотите сказать, что Вы одобрили это…эту…эту содомию!

- А что тут такого? – как ни в чем не бывало, пожал плечами мужчина. – Вы сказали, что в песне должно прозвучать слово «разные», а насчет постановки номера и одежды ничего не говорили. Вы хоть представляете, каких трудов мне стоило достать для Ромы этот наряд? – теперь тон Романа Васильевича стал обвиняющим. Я с восхищением взглянул на него. Нет, надо же! Разрешить ученику поставить номер, за который его запросто могут исключить, признаться в том, что сам помогал ученику его ставить (за это могут и уволить!), а потом еще и обвинить завуча, в том, что это он недоглядел! Могу с уверенностью сказать, что Роман Васильевич – мировой мужик!

Лицо Инны Витальевны перекосило. Она поняла, что тут есть и ее вина, но признавать это не хотела, поэтому поступила совсем не по-взрослому, резко повернувшись и уйдя прочь. Роман Васильевич победно глянул на меня. Восхититься вслух классруком я не успел, потому что на мне вдруг что-то повисло, заставив прогнуться в спине.

- Ромка! - провизжало «нечто» мне на ухо, а затем отодвинулось от меня и стало расцеловывать. – Ромка, мы выиграли! – взвизгнуло «нечто» замерев на секунду, а я наконец-то смог понять, что эта моя одноклассница Алла.

- С чего ты взяла? Победителей объявят только в понедельник, - напомнил ей я.

- И что? Ты послушай!

Я действительно послушал. Народ в зале до сих пор бесновался, а ведущий изо всех сил пытался их успокоить.

- И что? – не понял я. – Учителям-то не понравилось.

- И что? – передразнила меня одноклассница. – Победителей-то выявляют сами ученики! Я на сто процентов уверена, что каждый из них подумает: «Проголосую я ради прикола за этого парня из 10 «Б», - и все! Победа наша! – глаза девушки просто сияли, если приглядеться, то в них можно было увидеть очертания Москвы.

- Да нет… Ты ошибаешься… - не совсем уверенно покачал я головой.

- Еще посмотрим, кто ошибается! – твердо произнесла она.

Я посмотрел в сторону Романа Васильевича. Он развел руками, как бы говоря, что без понятия выиграем мы или нет…

- Ладно, я пойду в гримерку, стяну с себя этот наряд.

- Давай, - кивнул классрук. Алла же, кажется, меня даже не услышала, она глядела в зал и потирала ручки.

Я стянул с ног берцы и счастливый пошевелил пальцами. Боже, как же я в них запарился. Нет, обувь прикольная, но явно не для меня. Мне что попроще и банальней, пожалуйста. Кеды, кроссовки… Но не успел я развязать первый узелок на топике, как дверь в гримерку с грохотом распахнулась. Даже не оборачиваясь, я знал, кто это был, хотя должен признать он меня удивил. Я думал, что Паша объявится или сразу после выступления или уже после окончания конкурса.