Еду в Арзамас, к бывшей лучшей подруге, к Кате 3.5. Мы не общались два года. Даже не знаю, не переехала ли она в другой город. Но точно знаю, что впустит к себе того, с кем когда-то делила мечты.

Сегодняшний концерт был потрясным. Мы доиграли оставшуюся часть как истинные профессионалы. И это заслуга Кристи — той, кому больше всех плевать на меня. С ее легкой подачи все сделали вид, что ничего не произошло.

Смотрю в окно поезда, хоть там ничего, кроме темных силуэтов деревьев и кустов, не видно. Из кармана брюк раздается вступление песни «Fairytale» группы Elysion. Звонит Влад.

Ребята не знают, куда Макс Остин исчез. Мы и словом не успели обменяться, как я умчался на вокзал сразу после завершающей концерт песни. Вероятно, ребята переживают.

Достаю смартфон и отвечаю на звонок. Говорю, что уехал к подруге и вернусь только завтра. На этом разговор заканчивается.

Им нужно время, чтобы принять и осмыслить новость. Потому и уехал. Я сам поначалу не верил, но врач оказался убедителен. Никаких ошибочных диагнозов. Рак. Он сказал, что мне повезло. Мол, симптомы появились только на последней стадии — меньше мучиться придется. Хотя, по его словам, все равно следует ожидать таких болей, что даже двинуться с места не смогу. Пока метастазы глубоко только в печени, а скоро они проникнут и в другие органы. Но что самое удивительное — сейчас я чувствую себя вполне живым и способным к какой-либо деятельности. Только легкая слабость и боли — с этим уже когда-то сталкивался.

И вот чем я хочу заниматься в последние дни жизни? Чем?

Дальше вопросительного знака лишь пустота.

Обычно в поезде я пишу стихи или тексты песен. Но на сей раз в вагоне слишком шумно: пьяные взрослые и кричащие дети. Русские не могут без бутылки. Всегда в любом вагоне одно и то же. Проводники и полиция на запрет распития алкогольных напитков в поездах так же закрывают глаза.

А еще я чувствую грусть. Почти неразличимые контуры флоры за окном нагоняют легкую безысходность.

Хочется заплакать.

Ну вот. Пять дней держался, а прорвало только сейчас. По крайней мере, теперь признаю, что плачу, нет, не так, реву.

Думаю о Владе, Насте. О тех, кого люблю. У меня есть огромное количество замечательных друзей. Но еду не к ним, а к той, с кем поссорился два года назад. Может, она съехала, и дверь мне не откроют? Может, ее уже нет в живых? Я еду в неизвестность.

Все мы туда едем.

Летняя сессия на втором курсе.

Чьи-то руки сзади обхватили мою шею. Я вцепился в рукава противника, благо, они у него были, потянул от себя, сам наклонился, правой ногой сделал шаг вбок и назад, левой ногой поставил подножку. Руки освободили из объятий, противник упал. Передо мной лежал двоюродный брат Игорь — мускулистый темный блондин девятнадцати лет от роду.

— Чего тебе?

Мой тон дал понять, что я настроен агрессивно. Но он оказался не менее злостен.

— Я тебе говорил, что будет, если ты заговоришь с Аксиньей?

— Чего?

Я рассмеялся. Сказал:

— Акси — моя лучшая подруга, и не тебе решать, с кем ей общаться, понял?

— Ну, а я ее парень, так что решать как раз мне.

— В таком случае жди, когда она тебя бросит.

Игорь плюнул на мои кроссовки. Я встретился с ним взглядом. Сдержал злость.

— Агрессией не возьмешь. Аксинья умная девочка, как-никак, журналистка, предоставь ей самой решать. В конце концов, она вообще не имеет никакого отношения к нашей вражде.

Его ноздри постепенно с силой раздувались.

— У тебя есть девушка?

— Есть, и что?

— Представь, что я с ней общаюсь. Тебе приятно будет?

И я снова рассмеялся, в этот раз еще громче. В безлюдном месте маленького города Елабуги можно позволить такую малость.

С Игорем войну начал я. Потому что еще на первом курсе он не вернул долг в размере шесть тысяч рублей. Вроде такая мелочь, а не по-братски кидать на деньги. За все это время мы успели многое натворить. Я рассказал всем, кто его знает, что он трахает мужиков, даже предоставил доказательства. Он в ответ меня обокрал, забрал самые дорогие душе вещи: подарки друзей. Я спалил машину. Он украл мотоцикл. Я рассказал другому нашему брату Леше, что Игорь заделал его жене двух детей. Игорь поджег дом Юры, она же дача, в котором я собирался жить.

Игорь подошел вплотную, уткнулся лбом в лоб.

— Еще раз повторю: даже то, что вы учитесь вместе, не дает вам права общаться. Снова увижу — убью.

Как только Аксинья решилась на отношения с преступником? Для меня остается всегда загадкой. Хотя это же она. Безумия — ее конек.

Полночь. Стучусь в квартиру 36.

Жаль, что Акси все-таки не рассталась с Игорем. К добру их отношения не приведут.

Дверь открывается. И вот передо мной Катя 3.5, или же Екатерина Манчкина. Блондинка с толстой попой и грудью третьего с половиной размера. В белых трусах и майке.

— Макс! Что… Но как? Зачем?

Будь напротив меня зеркало, увидел бы я свою широченную улыбку.

— Много вопросов. Могу зайти?

Она впускает в однокомнатную квартирку.

— Ты одна?

— Я вообще-то спала. Зачем ты пришел? Что-то случилось?

— Мне лучше присесть. Желательно, чай.

Катя 3.5 запирает дверь и идет на кухню, я следом. Она разогревает чайник.

— Макс? Я слушаю.

Я сажусь на табурет и говорю:

— У меня рак.

Она молчит, словно это не новость.

— Через пять месяцев меня не станет.

С минуту царит молчание. Затем Катя 3.5 дает голос:

— И ты приехал, чтобы сообщить мне это?

Усмехается. Добавляет:

— Как же ты похудел! Может, торт? А то остался со вчерашней пьянки.

Подруга лезет в холодильник, я наконец за долгое время чувствую голод.

— Что мне делать? О раке поджелудочной я узнал только неделю назад.

Она достает торт на огромной тарелке, подает. Ищет чистую ложку, не находит. На кухне бардак. Рядом с тортом кладет вилку.

— Ты же всегда знал, что умрешь в двадцать три года. Так почему так шокирован?

— В двадцать три, я полагал, женюсь. А считал, что умру в двадцать шесть лет.

Чувствую вкус почему-то горького торта, а подруга отмахивается:

— Какая разница. Ты и мечтал умереть молодым. Что изменилось?

И правда? Почему я раньше не думал о том, чего добьюсь до двадцати шести лет? Почему жил так, словно впереди ждали десятки лет жизни, хотя понимал, что каждый миг может быть последним?

— Хочется… жить.

Катя 3.5 громко смеется.

— И не сомневалась.

В две чашки Катя 3.5 наливает чай. Садится рядом.

— Зачем отрастил волосы? Так ты похож на бабу.

— Если не нравится, можешь состричь.

Антону восемь лет — он на три года младше меня. И ему срочно нужно было научиться быть вежливым. Пока не поздно.

— Когда тебе что-то дарят, ты должен сказать «спасибо».

Он непонимающе поднял на меня взгляд.

— Зачем?

Мы шли по солнечной стороне улицы. Тридцатиградусная жара заставила купить себе и Антону мороженое. Хотя, помимо этого, я купил ему семечек. Он думал, я ему нянька.

— Потому что всегда надо давать что-то взамен. Не можешь чего-то дать — ответь добрым словом.

Антон — младший брат Анны Матвеевой, вполне порядочной девочки. Поэтому, я диву давался его невоспитанности. И вот ее братец хмыкнул.

— А сам ты воруешь!

— Откуда знаешь?

— Анька рассказала, как вы вместе один дом обокрали.

Было дело. И вроде не один дом, а два. Или два с половиной, если считать украденные кирпичи в обжитом бомжами помещении.

— Да. Но знаешь, прежде чем вынести магнитофон, мы написали хозяину записку с благодарностью и оставили ее на видном месте. Какая-никакая, а благодарность.