Дописав черной пастой пункт, Катя с энтузиазмом и невероятным вдохновением изрекла:

— «19. Разрешено просить друг друга о чем-либо безвозмездно, кроме связанного с третьими лицами».

В свою очередь я добавил двадцатый пункт первого раздела

— «20. Разрешено пользоваться вещами друг друга без разрешения, но уведомляя об этом».

— Слышь, только попробуй мои трусы надеть, я тебе руки отобью!

Смех двух самых лучших друзей.

Катя бросила ручки, поднялась.

— Так, мне надо в магазин. Люблю тебя.

Поцеловав в щеку, она поспешила к зеркалу подкраситься.

— Ну… И я… Типа… Люблю.

— Вот негодяй! Не любишь ты меня! А я, я полжизни тебе отдала! А ты?!

Наши шутки. Особая атмосфера.

— А я везунчик.

— Почему это?

— Ты мне полжизни отдала!

Она рассмеялась, я, собственно, тоже.

— И ведь действительно с удовольствием отдам их тебе.

Наша дружба прекратилась спустя несколько месяцев после подписания «Кодекса Дружбы». Тогда я попросил ее расстаться с тем парнем, с которым она встречалась. Потому что считал, что их отношения — пустая трата времени и с ним она только намучается. Я сделал то, чего делать нельзя: поставил подругу перед выбором. Или я. Или он. Перед таким же выбором когда-то ставила меня и она.

— Макс! Макс, просыпайся же, ну!

Кто-то старается разбудить мое сознание. Чьи-то сильные руки тащат меня, ноги волочатся по полу. Кажется, что-то происходит. Слышу шум, треск. Чувствую жар.

Катя 3.5 предпочла парня лучшему другу. В итоге она с ним измучилась, потом он ее бросил.

Начинаю задыхаться. Открываю глаза и вижу вокруг языки пламени и дым. Сосед по имени Слава помогает мне подняться. Говорит:

— Пожарные еще не приехали. Горит весь дом.

Я в подъезде. Из квартиры выбегает Катя с несколькими сумками.

— Вперед, вперед!

И мы мчимся вниз, на улицу. Еще только светлеет. Невыносимо холодно. Смотрим на четырехэтажное кирпичное здание, охваченное огнем, с которого доносятся крики людей. Где-то неподалеку слышна пожарная сирена.

Катя бросает сумки и хлопает себя по лбу.

— Я забыла Одноглазого Джо!

Одноглазый Джо — плюшевый слон, подаренный Кате отцом перед его смертью.

Слава срабатывает мгновенно. Он хватает подругу за руку, но она вырывается и ныряет в подъезд. Бегу за ней.

— Стой, черт, забудь о слоне!

— Я быстро! Заодно схвачу куртки!

Мчусь на второй этаж. Она вбегает в квартиру, бежит в зал.

Если кто-то спросит, за что люблю Катю 3.5, отвечу: за схожесть со мной. Она настолько безумна, насколько безумен я.

Грохот. Даже вскрикнуть не успела. А может, я не услышал? Мало что услышишь через сильный шум.

Я увидел сквозь черный дым, как потолок в зале обрушился точно на нее.

Кто-то закричал. Наверное, это был я.

Наверное, я сам побежал в зал, иначе зачем соседу приспичило тащить меня снова вниз, на улицу?

Дом, в котором собирался провести всю оставшуюся жизнь, рушился. И, как нам со Славой показалось, рушился он от того, что кто-то его взрывал.

Падаю на снег в ста метрах от здания. Слава стоит передо мной.

— Все.

— Нет.

— Я даже сумки не успел забрать, пока тебя оттаскивал.

— Нет.

— Мои соболезнования, парень.

Цепляюсь пальцами в снег.

Я не верю, что Екатерины Манчкиной больше нет.

— «13. Категорически запрещается друг другу врать, даже в мелочах».

Катя 3.5 передала ручку мне.

— На, твоя очередь писать.

И я написал:

— «14. Запрещается позволять другим лицам разрушать нашу дружбу».

Катя продиктовала:

— «15. Запрещается заниматься сексом друг с другом больше двух раз в год».

Записав, скептически поинтересовался:

— Ты думаешь, между нами возможен секс?

— Нет, не думаю. Но ты все равно запиши. И добавь где-нибудь сноску: «Запрещается кончать на лицо, живот и ягодицы. Задний ход неприкосновенен».

Что ж, запишем и это.

Последняя точка. Отложил ручку, закрыл «Кодекс Дружбы» в формате А4. Катя две недели рисовала обложку, если бы я не знал свою подруженцию, посчитал бы ее профессиональным художником. На самом деле Екатерина Манчкина никогда не умела рисовать. Почему же обложка вышла потрясающей?

Потому что некоторые вещи создаются только на чистом вдохновении. Потому что только тогда не ты создаешь вещь, а что-то ее создает посредством тебя.

Никто дом, в котором жила моя бывшая лучшая подруга, не взрывал. Точнее, взорвалось что-то у соседа сверху, из-за чего обрушился потолок и оказалась выбита стена.

Говорю:

— Меня сейчас словно все прошлое стеной придавливает к другой стене…

Катя 3.5 закуривает сигарету.

— Мне это слишком знакомо.

Потолок не убил ее — она успела прыгнуть в окно, в сугроб. Вчера она заново родилась.

Катя дымит в форточку.

— Хочется напиться до беспамятства.

Она так и сделала бы, если бы хотела позволить второй личности взять над ней верх.

Мы находимся в небольшом, но уютном деревенском доме ее матери. К счастью, у Кати есть родитель, готовый приютить дитя и ее друга в случае беды. Я валяюсь на угловом диванчике кухни. Мы пытаемся понять, почему наша судьба так жестока.

— Как думаешь, я смогу забеременеть в такой стрессовой ситуации?

— Меня волнует другое. Если ты залетишь, сможешь ли обеспечить ребенка всем необходимым?

Оба вздыхаем. Предлагаю:

— Может, будем жить у меня в Нижнем?

Клубы сигаретного дыма стремятся на улицу.

— Только когда найду там работу. Недели две точно придется жить здесь. Надеюсь моя ворчливая мать не станет для тебя наказанием.

Я освещал фонариком путь через траву между оградами могил.

Двенадцать ночи четырнадцатого июля, Катя 3.5 дрожала от страха. Красноборское кладбище она боялась и днем. Точнее, боялась даже не его, а саму себя.

Ее фраза разорвала могильную тишину:

— Здесь так мрачно.

Где-то заухала сова. Вокруг кладбища разрастался лес, но из-за отсутствия лунного света, разглядеть его было невозможно.

Странный запах свежей земли врезался мне в ноздри.

— Ты нарушила «Кодекс», поэтому обязана пройти наказание.

Мы придумали шесть наказаний для нарушителя «Кодекса Дружбы» и запечатали их в одинаковые конверты. Кате досталось наказание первое — посещение кладбища.

Свет фонарика скакал по памятникам покойных, то и дело на ком-то останавливаясь.

— Макс, остановись.

Я осветил могилу знакомого нам парня. Артем Королев

По требованию наказания, мы должны провести всю ночь, вплоть до пяти утра, среди могил. Точнее, это должен делать нарушитель, но второму деваться тоже некуда — он обязан убедиться, что наказание выполнено.

Катя открыла калитку и прошла к могиле.

Молодое лицо Артема на памятнике сильно расстраивает Катю. Он, ее возлюбленный, разбился на мотоцикле в двадцать четыре года.

Второе из шести наказаний — подойти к полицейскому и заговорить с ним. Катя, так же, как я не боюсь кладбищ, не боится полиции. Это только у меня police-фобия.

— Кать, пойдем дальше.

Третье наказание — сутки быть запертым в одной комнате. Четвертое — выложить свои обнаженные фотографии в социальные сети на неделю.

— Нет. Хочу остаться здесь. До самого утра.

Пятое — съесть живого паука. И шестое, самое странное, — нарушивший «Кодекс» на сутки становится сексуальным рабом второго друга.