Черная ткань промокла, и через нее было легко рассмотреть каждый прекрасный изгиб девственного тела. Острые горошинки, словно ягодки рябины, сосков. Худенькие ребра выступали четким рельефом. Впалый животик с огромным цветком зачерненной лотарии. Том облизал шероховатые губы и, открыв глаза, прикипел к паху Омежки. Только тут вода не стала ему помощником, и маленькое черное схенти закрыло не одним слоем пикантные места. Но Альфа, тем не менее, не мог отвести взгляд. Отяжелевшая ткань тонким слоем обтянула возбужденную плоть, не скрывая намного бóльших размеров для Омеги, чем думал когда-то несмышленый в делах интимных принц.
Не к месту и не ко времени, Том вспомнил предложение своего безбашенного супруга. Он тогда думал все что угодно, но серьезно даже не предположил, что в него может войти любимый, что Омега будет управлять им и удовлетворять - это была дикая мысль. Но только сейчас, смотря на очертание достоинства Билла, Альфа с изумлением осознал, что в какой-то мере его пакостный Омежка был прав, и такой красивый член не может остаться без дела. Но это еще не говорило о том, что он собирается подчиниться своему мужу.
Руки досадно скручивало, настолько хотелось прикоснуться к каждой находке. Ощупать. Огладить. Стиснуть. Но Том лишь сжал и без того ноющие губы, усмиряя свои расшалившиеся желания.
- А ты таки мой Альфа, - простонали-прошептали малиновые губы Билла, красные от крови, которая выступила из нескольких мелких трещинок. – Неужели и ты чувствовал это? – мальчик все так же не открывал глаз. И принц на какое-то мгновение испугался. А вдруг все это время Омежка был в сознании и все чувствовал? А теперь он заклюет Альфу за то, что прикасался и целовал его.
- Мне было хуже, – Том прокашлялся, голос от волнения совсем охрип. – Намного хуже.
- Внутри меня, словно по каждой даже самой тонкой венке протягивают раскаленные шнуры, и они все тянут меня к тебе. Чтобы обнять, – Том задышал быстрее, когда Омежка поднял из воды руку, и маленькая ладошка легла на его, которая все еще поглаживала горячую щечку Билла. – И далеко не только обнять.
Мальчик мучительно простонал, сместив огромную ладонь, и целуя мягкими, уже не такими горячими губами мозолистую кожу рук, оставляя кровавые следы. Он жадно вдыхал запах Альфы, ведя носиком вдоль запястья, оглаживая губами вздутые от напряжения вены мужчины.
Хлюпнув ногами, послав круги волн вокруг них, Билл легко встал на скользкое каменистое дно, чуть опустившись назад головой в воду и смывая тяжелые волосы за спину. Он медленно обернулся к своему мужу, словно тот только сейчас увидит его лицо.
- Я нравлюсь тебе?
Заданный вопрос заставил Тома остолбенеть. Альфа не предполагал даже, что когда-либо получит такой вопрос именно от самого красивого Омеги, которого он когда-либо видел. Поэтому и подумал, что ему послышалось. Но посмотрев в обострившиеся черты лица супруга, решил ответить максимально открыто.
- Билл, ты мой идеал, для меня самый прекрасный и совершенный. Я люблю тебя, ты же знаешь, – оторвав пересохший язык от неба, сиплым полушепотом выдавил из себя Том.
- Я хочу слышать от тебя, а не догадываться, - Билл довольно улыбнулся. Принц не раз расточал комплименты, но все они были пустыми и неумелыми. Ведь как Том мог говорить о его красоте, если ни разу его не видел. Сейчас же, смотря в сверкающие обожанием глаза, затянутые поволокой желания, Билл был удовлетворен.
- Расскажи мне, – потребовал Омежка, подойдя ближе к своему Альфе.
Билл не смотрел на свою одежду, он и без того знал, насколько его тело соблазнительно сейчас. Знал, что все его движения, даже тон голоса, сейчас все в нем преобразилось с одной целью – соблазнить своего Альфу, но несмотря на дикое, необузданное желание, которое лизало языками неприятно скользкую промежность, Омега не забыл наставления Геворга: никакой близости.
Но это не забирало у него возможности поиздеваться над Альфой. Даже в такой момент, Билл не мог забыть свою садисткою натуру, ему хотелось видеть, что Том так же хочет его. Именно поэтому он медленно обвел рукой плечо мужчины, внимательно следя за своими действиями, огладил сильные мышцы, тут же заходясь восторгом от ощущений. Бронзовая кожа действительно была гладкой, но твердой, как камень. Альфа был слишком напряжен, стараясь контролировать каждую клеточку своего тела. Билл теперь был в сознании, и если руки вновь заживут своей жизнью, Том не исключал, что муж утопит его в этом озере.
- Что рассказать? – отозвался принц, только сейчас поняв, что его что-то спросили.
Не прошло и минуты, как он не касался любимого, но уже начинал задыхаться, словно упал в прорубь. Но все так же держа руки вдоль тела, боясь хоть немного прикоснуться к любимому и спугнуть. В этот раз Том бы не простил себе, если бы оттолкнул супруга.
- Я знаю, Альфы из королевской семьи таят секрет Томеодоса, – Билл прижался к сильной фигуре, даже не пытаясь скрыть самодовольства. У него самый красивый Альфа. - В книгах ни слова не сказано о первом короле Альф, после Воссоединения Биллиантовой Нити, – вжавшись носиком в основание шеи мужчины, Омежка гортанно простонал, вдыхая полной грудью мускусный, немного древесной аромат. Билл уже представил, как теперь будет везде ходить хвостиком за мужем, чтобы всегда чувствовать этот запах. Не удержавшись, мальчик легонько куснул кожу, тут же зализывая и потираясь, словно кошечка, всем телом об Альфу. Особенно надавливая своим пахом, зажимая их члены, но делая вид, словно ничего не происходит. - История Томеодоса закончилась, когда он ушел навсегда, – Билл поднял блестящие глаза, чтобы посмотреть в такие же горящие своего Альфы. - Но его жизнь продолжалась, и я хочу знать, как он был без любимого? Счастлив с новой семьей? Он любил свою жену?! Страдал ли по тому, кого бросил?! Думал ли он о Биллианте?! – короткие, но весьма острые ногти прошлись по широкой груди, оставляя белые полосы. Билл задрожал, дыша прерывисто, зло, но в то же время его нереально заводили свои действия. – Я хочу знать правду. Всю правду, – уже тихо добавил он, сглатывая и прикипая взглядом к покрасневшим следам, словно кроме них его больше ничего не интересовало.
- Он страдал, - выдохнул Том, дурея от ощущения теплого тела, жмущегося к нему. Особенно остро чувствовался твердый пенис Билла, а еще острее – мягкий животик, которым муж зажимал между ними его расшалившийся орган. - Никто, кроме его нелюбимой жены не видел, но он так страдал без Биллианта. Бывало, сутками сидел и смотрел вдаль, пугая своих детей пустыми глазами. Томеодос ждал брата, верил, что рано или поздно Биллиант поймет, как сильно он его любит, и придет к нему. Да и сам сотни раз порывался сорваться с места и броситься к любимому, но дальше трех шагов не делал. Он хотел его увидеть, но больше не мог унижаться, не мог терпеть боль. Боялся, что с еще одним отказом не выдержит. Биллиант не просто отказывал в близости, он не просто насмехался или унижал, нет. Король Омег каждый раз пытался убедить Томеодоса, что его любовь ненастоящая, что брат брата любить не может, что тот просто болен. Он убеждал своего старшего брата, что его любовь - грязь, мерзость, что ему противно даже думать о таком. Понимаешь? Он унижал не его, не над ним смеялся, Биллиант топтал самое святое, что было у Томеодоса. Но никто никогда не видел его слез, он всегда говорил, что горе нельзя подпитывать, но его горе подкреплялось страдающей душой. Он ото всех скрывал, пытался улыбаться через муку, учить своих детей, и раз за разом говорил им: «Никогда не останавливайтесь, всегда идите до конца, даже если это будет стоить вам жизни. Будьте храбрыми, будьте сильными, будете достойными!» Его наставления передавались из поколения в поколение, пока не дошли до меня. В день своей смерти, великий король впервые позволил слезам выйти из глаз, но все так же ничего не сказал, все было бессмысленно: его любовь, его боль, старания. Он верил до самого конца, что Биллиант поймет, придет к нему, но этого не произошло, – Том вздохнул, ему всегда было горько вспоминать историю своего предка. - Томеодос жил для своих детей и города, который строил для Биллианта, пытаясь забыться в тяжелой работе. Он часто шептал, думая, что его никто не слышит: «Ты скоро придешь, я покажу тебе свой мир. Тебе должно здесь понравиться», – Том грустно улыбнулся, и словно решив что-то для себя, погладил по мокрым волосам любимого, затаив дыхание. Он видел, как Билл заулыбался, довольно прикрывая глаза и, наконец, поверил – не сон, не спит. Билл желает его прикосновений, они ему приятны. Сердце в груди задолбило с удвоенной силой, но Том мысленно просил его стучать тише, чтобы Билл не отклонил с его груди головку. Горло сдавило такое счастье, словно только что перед ним открылись врата храма, в который он так желал войти. В глазах засквозило до рези. - Ты увидишь, насколько прекрасен город Томеодоса, ведь каждое здание, будь то домик невзрачного купца или высокопоставленного советника, было спроектировано до сказочной красоты и удобства для жителей.
