- Конечно! Билл, все, что я хочу – это быть рядом. А если мы еще и сможем открыто общаться, доверять секреты, то это будет просто замечательно…

- Да… замечательно, - задумчиво протянул Омежка, не понимая своих чувств. И чего он так расстроился? Он не желает Тома, не хочет с ним быть, но когда тот отказывается от него, Билл чувствует себя немного униженным. Ведь рассчитывал, что принца долго придется уговаривать, а тот даже с радостью согласился.

- Уже поздно. Нас завтра долго будут ждать… Может, ляжем спать? – Том очень не хотел отпускать любимого. А потому так в объятиях и потащил в постель, рассчитывая, что немного очумелый муж, не заметит, как они уснут вместе.

- Что ты делаешь? – но, к сожалению, Билл заметил и вновь вырвался из осторожных объятий. - Я эту ночь посплю в комнате Геворга, он ушел к Густаву. Его ложе все равно свободно.

- Но наша постель удобнее, она шире и мягче ложа слуги. Останься со мной, хотя бы пока я не усну… Мне спокойней рядом с тобой, - Том засмущался, опуская голову, чтобы скрыть горячие уши за длинными темно-русыми прядями. Несмотря на то, что когда-то говорил и более откровенные вещи. Но сейчас, когда они условились быть друзьями, мужчина не знал пока, что может говорить, а что будет лишним.

- Хорошо, - Омежка снисходительно вздохнул, окрылив еще больше своего мужа. Раньше бы он обязательно посмеялся над горе-Альфой, плаксой и тряпкой. Ведь он считал себя намного сильнее характером, чем тот, кто должен им управлять и лежать позади него в супружеской постели. Рядом с таким было не только отвратительно, но и унизительно ложиться.

Только вот сейчас Билл отметил, что ему даже нравится заботиться об этой растекшейся луже. Что даже приятно быть востребованным, кому-то очень нужным. И мало того, его жизнь наполнилась хоть каким-то смыслом, Том украсил его существование своим занудством.

- А ты расскажешь мне о своем секрете? – неуверенно спросил принц, когда Билл вольготно устроился на постели, подперев голову рукой.

- Ну, и что ты хочешь знать? – мальчишка нескромно зевнул, прикрыв тяжелые веки, но тут же заставил себя бодрствовать. Еще не хватало уснуть в одной постели с червячком, как он мысленно окрестил Тома новым прозвищем, после того как подметил мокрые ресницы и припухшие глаза Альфы.

- Твой Дар, - тут же сделал первый выбор принц. – Ты почти убил мою охрану, а потом вылечил. Мало того, мой сингар… - Том эмоционально взмахнул руками, вспоминая то мгновение, когда его сердце чуть не оборвалось. – Это же удивительно!

- Ничего удивительного в этом нет. Многие не скрывают своего Дара, как, например, Густав – он твой щит. Или зельник – потому что это его ремесло. А я… У меня ужасный Дар, – Билл вновь прикрыл глаза, пряча горькую улыбку под такой же горькой, из-за трав, маской. – Я вестник смерти.

- Кто? – Том привстал, забывая следить за одеялом.

- Я не только вижу, кто умрет, но и могу убить. Специально или в гневе, не всегда могу контролировать это. Но то, что я вижу убийц или смерть, помогает мне помочь умирающим, ведь я так же могу и оттягивать конец, исцелять, а иногда, если душа еще не успела уйти на покой, возвращать ее в тело.

- Ты, наверное, помог многим людям, - предположил принц.

- Ни одного не спас. Не было в моей жизни человека, который бы заслуживал мою помощь в плане исцеления, не считая, конечно, твоих охранников – сам им навредил, сам же и вылечил.

- А с животными как? – Альфа не был удивлен ответу Билла.

- Я не знаю, как и почему. Возможно, животные просто отвечают мне взаимностью. Я люблю их, помогаю, исцеляю их раны, а они помогают мне, - Омега удобней лег на кровати, уставившись через провиснувший темный балдахин в скудный не подведенный известью потолок. Животные – единственные его друзья, которые не давали все эти годы загнуться от тоски и одиночества.

- Твой отец – Омега Маул, а кто второй родитель? – этот вопрос всплыл в голове Тома неожиданно. Ведь все это время он даже не замечал, что происходило в семье жреца. Но сейчас он отчетливо помнил, что на церемонии отец Билла объявил только свое имя в рождении его Омежки. Это странно. Ведь Ланит – муж верховного жреца, который умер еще задолго до появления Тома в городе Небесных, получается, был вторым отцом лишь старшим сыновьям? А Билл? Чей он?

- Я не знаю… Папа никогда не говорил. Так что, ты правильно понял, Ланит не мой второй отец. И именно из-за этого он не выдержал, думая, что папа ему изменил.

- Я могу спросить, что произошло? Вашу семью считали образцовой, три ребенка – знак великой любви, - Том придвинулся ближе и, набравшись смелости, взял в свою руку тонкие пальчики в перчатке.

- Мой папа любил Ланита больше всего в мире, конечно же, только не больше богов, – Билл не освобождал свои пальцы, ему нравилось осторожное прикосновение. - Маул бы никогда ему не изменил, к тому же это очень болезненно, а то и смертельно. Но факт, а это я, налицо. Они сильно поссорились из-за какой-то ерунды, Ланит уехал в город Бет на два года, а когда вернулся, папа был беременен. И началось. Я был маленьким, но помню громкие крики, рыдания, звуки разбившийся мебели. Помню, как меня пытались убить…

- Что?! О боги! - Том совсем близко придвинулся, крепче сжав ручку любимого. Неужели он мог его потерять, даже еще не встретив?

- Да нет, предполагаю, что боги тут ни при чем. Я просто могу исцелять не только других. Хоть и медленно мое тело может заживлять раны. Только пламя, жуткую боль, пробирающую до самых костей, я все еще стараюсь забыть. Меня выхватил из рук папы Ланит и бросил в пылающий камин на кухне под храмом. Он визжал как ненавидит меня, своего мужа, что больше не может терпеть все это. А после он совсем обезумел и убежал. Через три дня его растерзанное тело нашел зельник, собирая лесные травы и ягоды, – и как бы больно Биллу ни было вспоминать, закончил он на равнодушной ноте, все так же смотря в никуда.

- Мне жаль, что у тебя было такое детство, - попытался что-то сказать Том, чтобы показать, как сильно он переживает вместе с любимым.

- Себя бы лучше пожалел. У тебя-то семейка не лучше, – грубо бросил Омега, высвободив свою руку. – И спи, давай, я устал и хочу уйти тоже спать. Хотя нет… Сначала ты мне тоже скажешь, какой у тебя Дар, – Билл резко повернул голову к Тому, прищурившись.