- Тогда нам лучше начать прямо сейчас? – Том отзеркалил пошлую улыбку мужа, и на его лице она казалась намного развратней.

- Нет, мы можем начать завтра, – саркастично прогнусавил мальчик и тут же пискнул, захохотав, когда его резко подхватили на руки вместе с одеялом.

- Я тебе дам завтра! – прорычал Альфа, унося любимого в спальню. – Сегодня и уже сейчас! – грубо, настойчиво, что не вязалось с той осторожностью, с которой мужчина опустил Омежку на золотую постель, скидывая пухлое одеяло на пол, обнажая любимого. – Ты скажешь мне?

- Скажу что? – Омега, завороженно улыбаясь, смотрел, как его муж нависает над ним тучей. Вот-вот и грянет дождь из ласк, прогремят стоны. Он так долго ждал этого момента.

- Что тебе больше всего нравится? – Том провел носом по белоснежной коже лебединой шеи, вдыхая сводящий с ума аромат. – Что мне сделать, чтобы ты возжелал слиться со мной?

- Я тебе подсказывал, - хитрые глаза прищурились от удовольствия. Билл откинул голову, позволяя любимому ласкать его шею.

- Если тебе что-то не понравится или будешь против, остановишь меня? – завороженно спросил Альфа в самое ушко мальчика, так что маленькая мочка почувствовала шершавость его губ.

- Нет. Мало того, если я буду вырываться, держи меня крепче.

- А если сделаю больно?

- Значит, я хотел, чтобы ты сделал больно, – видя неуверенность в глазах мужа, Билл решил добавить: – Я весь твой, – и тут же одобрительно простонал в напавшие губы. Том впился в него страстно, жадно, издавая звуки голодного зверя, дорвавшегося до желанного. Альфа вжался в любимое тело, дурея от ощущений, от резко ударившего в обаяние родного запаха, от власти над непокорным. Билл дрожал под ним, отдавал свои губы, свое тело на растерзание. Послушно раскрывал объятия, оплетал крепкими ногами. Скользя молочной кожей по бронзовой, Омежка плавился под сыплющимися на него ласками. Неуклюжим, несдержанным, диким, но в тоже время осторожным, не причиняющим боли, лишь наслаждение, граничившее с ней.

- Проклятие! - Билл в очередной раз поморщился, когда Том нечаянно потянул его за волосы. Распущенные, чуть влажные после ванной, они раскидались по всей постели, и Том периодически то зацеплялся за них, то тянул, ерзая над любимым.

- Подожди! - дыша через раз, Том бережно собрал смоляные волосы, откидывая на подушки. - Не злись, - успокаивающе целуя в раздраженно изогнутые губы, утягивая вновь в водоворот из обжигающих прикосновений и иступленных ласк.

Белоснежная грудь с торопливо оставленными яркими отметками тяжело вздымалась от недостатка воздуха. Перед глазами все плыло, голова шла кругом. Билл приподнялся на ослабевших руках, пытаясь посмотреть, что ему доставляет такое неистовое удовольствие, и тут же закусил сжатыми зубами стон.

Том с алыми щеками, не давая сомкнуть ему ноги, крепко держал за бедра и слизывал потеки смазки, просовывая в него напряженный язык. Ощущая легкие покалывания от небритого подбородка, прикасающегося к чувствительной коже вокруг ануса и язык, неистово снующий в пульсирующем входе, сменяемый сразу несколькими, щедро облизанными пальцами, Билл в немом крике приоткрывал губы и заставлял себя смотреть, не зажмуриваясь, что с ним творит его скромный Альфа.

Острая стрела пронзила низ живота, тут же сменяясь тянущим желанием. Длинные пальцы вновь и вновь давили на стенки внутри, с силой проходясь по сладкой до ноющего точке. Несдержанно простонав, Билл откинулся в подушки, хватаясь скручивающими от наслаждения пальцами за тонкую простынь, стягивая ее в побелевшие кулаки. В глазах плясали разноцветные точки, а за закрытыми веками навсегда запомнившийся образ мужа между его ног.

Том поднял затянутые поволокой глаза на любимого, пройдясь языком от маленьких поджатых яичек до самого кончика торчащего члена, размазывая липкую слюну со смазкой. Лицо горело от смущения, в лотарии хлестали молнии, пропуская ток вдоль всего тела лишь от мысли, как он доставляет удовольствие мужу. Его мальчика выгнуло волной, когда он мелко зализал налитую шляпку члена, и это была лучшая награда и одобрение его стараниям. Выдохнув, мужчина накрыл твердый пенис распухшими губами, вытягивая поступательными движениями из маленькой дырочки проступившую эссенцию.

- Том, нет, - тихо вскрикнул Билл, хватаясь за длинные волосы мужчины, пытаясь оттянуть, остановить. Слишком неловко, даже для него стыдно, и возбуждающе, до ломоты хорошо.

Но Альфа не остановился, язык защипало, а яркий мускусный аромат закружил голову. Проталкивая пальцы еще глубже в горячее тесное нутро, Том не сдержал стона, когда в горло ударила жидкая струя, а потом еще одна и еще, от каждого движения его пальцев. Как же сильно он хотел сорвать с себя схенти и войти в любимого, как же сильно он желал слиться с ним в одном наслаждении. Его член тяжело подрагивал в складках белой ткани от каждого слетавшего сладкого стона с любимых губ, низ живота горел от скручивающего напряжения, но он терпел, через раз сдерживая рвущие стоны, желая довести своего мужа до самого пика нетерпения. Голова взрывалась распутными мыслями, вспышки заволакивали глаза, но он лишь смотрел, как выгибается родное тело, как мечется под ним любимый, не зная, куда толкаться, - на его пальцы или рот.

Он лишил его и того и другого, отодвинувшись, любуясь результатами своих ласк. Билл захныкал, мотая головой, хватаясь за стоящий острой бусинкой сосок, выкручивая до боли одной рукой, другой царапая золотую лотарию, безнадежно пытаясь утешить тикающее пустое чувство внутри.

- Том… Том… - шептали-стонали-кричали влажные губы. Мальчик подался вперед, вжимаясь дрожащим от желания телом в безжалостно застывшего мужа, стягивая вниз тонкую ткань схенти, седлая бедра Альфы. – Внутри… хочу… - словно в бреду, Билл потянулся прижимающемуся к напряженному животу члену мужчины, желая насадиться. Крупная влажная головка уже почти вошла в него, он почти протолкнул ее, казалось, облегчение было так близко.

- Нет, - Том перехватил юркие ручки любимого, откидывая извивающееся тело в подушки. – Нет, - твердо повторил он, хоть и в горле пересохло от вида, выставленных бедер, а член словно живя своей жизнью готов был вот-вот излиться. Билл бесстыже предлагал себя, становясь на четвереньки, расставляя руками маленькие округлые ягодицы, не жалея себя, бороздя острыми ногтями белые полосы.

- Пожалуйста, Том… - протяжно провыл Омежка, сильнее прогибаясь. – Я так хочу тебя внутри!