Бэтифорд лизнул мужчину в шею, после чего отстранился. Он тоже видел, что каждый из них троих еще не совсем уверен в успешном окончании всей кампании. Они еще не умеют делить отношения на троих, не понимают, что, по сути, любовь-то у них одна на всех – как ни крути.

Том трахал брата жестко, грубо, в принципе, как тому и нравилось. Билл орал, хватаясь ладонями за узкие бедра, засаживая в растянутую дырку Бэтифорда. Брюнет стоял в коленно-локтевой, поглядывая назад, на трахающихся братьев. Иногда блондин налегал на него, сгибаясь, чтобы прикоснуться грудью к его спине. В такие моменты он целовал парня в шею, в загривок, в плечи. А Бэти так и чувствовал сильные толчки Тома, даже не представляя, какого было младшему брату.

Биллу нравилось. Ему нравилось чувствовать силу брата, его чувственность, упорство. Том быстро е*ал его, заставляя и младшего увеличивать свой темп, практически управляя слиянием Бэтифорда и брата.

В комнате вновь стало жарко, воздух закончился. Их крики, стоны, мокрые губы и вспотевшие ладони. Музыка тел, которая только сильнее возбуждала, сводила с ума. Том долго не продержался, взрываясь на поясницу брата, шлепая его по заднице в этот момент. Билл только сильнее притянул к себе Бэтифорда, начав натягивать его на свой член с огромной скоростью. Мыслями он был не тут, он наверно даже не совсем понял, что брат кончил. Ему самому хотелось излиться, но тонкое тело просило еще и еще, местами вырываясь, извиваясь, скуля не своим голосом. По лицу Билла тек пот, белые пряди прилипали к его лицу, мешая видеть идеальную спину…

– Я будто и не спал, – тихий голос. Том вздрогнул, открывая глаза. В комнате снова было темно, неужели они спали так долго.

– Тебя родители, наверно, ищут, – Билл гладил парня по волосам, иногда целуя его в лоб.

– Плевать я на них хотел, – вздохнул, сердце предательски кольнуло, – ну, точнее, не плевать, но я устал…

– От чего? – Билл размеренно скользил пальцами в еще влажных волосах. Они с Бэтифордом лежали в обнимку, а за его спиной спал Том. Они проснулись минут двадцать назад, обнаружив, что на часах уже 8 вечера.

– Быть таким, каким они хотят меня видеть, Билл… Я не хочу туда возвращаться. Я не хочу слышать упреки мамы, угрозы отца. Они будут говорить, что я не оправдал их надежд, но я ведь и не должен был, да?

– Вот кто точно не оправдал родительских надежд, так это мы с Томом… – усмехнулся мужчина.

– Ты извини, конечно, но ваши родители умерли… – тихо-тихо.

– Ничего, Бэти. Но знаешь, я верю, что они следят за нами с небес. Иногда перед сном я разговариваю с мамой, прошу ее не злиться. Каждую ночь я молюсь за Тома, только ты ему не говори, иначе он засмеет меня.

Том зажмурился, чувствуя в горле противный комок слез.

– Ты его очень любишь, да?

– Сильнее всего на свете, – вздыхает, – только я не думаю, что он любит меня так же. Хотя, наверно, это даже хорошо. Я бы хотел, чтобы он был счастлив с девушкой… Ну, тогда давно, когда все только начиналось, я и думать не мог о том, что буду жалеть о своем признании. Последнее время я об этом много думал и понял, что жалею о том скандале, о том, что я признался ему в своих чувствах. Сейчас я понимаю, что, не сделай я этого, жизнь была бы другой. Он нашел бы себе девушку, женился бы…

– Но тогда бы мы…

– Да, – вздыхает, прижимаясь губами к сонному лицу. – Но и ты бы забыл о любви к нему, начал просто жить. Сейчас же я вижу, что прошлое слишком сильно повлияло на тебя, да ты и сам без меня это знаешь.

– И я не жалею об этом…

– А я жалею, Бэти… Ты не видел Тома, не видел, с каким лицом он ходил, как он старался делать все для меня, хотя самому было в разы хуже. А я видел. Видел, что он часто тоскует о чем-то, много думает, уже почти не верит в себя, будто в один момент он потерялся в потоке собственных мыслей. Бэти, нет ничего страшнее понимать, что самый дорогой для тебя человек потерял себя… Просто я теперь понимаю, что любовь – это не эгоизм, это не привязывание человека к себе, не ревность и скандалы… Любить можно даже того, кто не хочет быть рядом с тобой, ну, или не может…

– Только уже ничего не изменишь, так ведь? – с надеждой. Бэтифорда напугало признание блондина, он и подумать не мог, что младший Трюмпер о чем-то жалеет. Хотя, конечно, это было логично.

– Ситуацию – нет, но свое отношение к ней – да. Я ведь люблю тебя, но ты должен знать, что я чувствую ревность, что я боюсь, что перестану быть для вас важным.

– Не говори ерунды…

– Не называй ерундой то, что волнует меня, Бэтифорд! – серьезным, но тихим голосом. Билл пытался донести до парня свои страхи, но, как он понял, Бэти их не поймет и не примет. Этот парень хоть и повзрослел, но все равно не перестал летать в облаках. По мнению Билла Бэтифорд не задумывался о будущем, о том времени, когда им все-таки придется расстаться. А этот момент точно наступит.

– Прости… – вздохнул. – Я не хочу усложнять, Билл. И ты… – он будто прочитал мысли старшего. – Знаешь, даже если где-то впереди нас ждет время, когда нам предстоит расстаться… Не думай об этом. Ладно?

– Ладно…

Том смотрел перед собой, в темноту. Размышляя о чем-то действительно важном для него. Не о времени, когда им предстоит расстаться, не о ревности Билла и не о проблемах Бэтифорда. Сейчас ему хотелось какой-то конкретики, чего-то точного и понятного. В голове его роились вопросы, которые требовали ответов прямо сейчас. Ему до сих пор было непонятно, для чего это все? Нужно ли? А что делать с родителями Бэтифорда? И что-то еще, о чем он не хотел думать…

– Я пойду в душ, – Бэтифорд отлип от молчавшего Билла.

– Окей, я после тебя… – потянулся, разглядывая парня, который включил ночник и направился к креслу. Бэти взял полотенце и ушел в ванную комнату. Через пару минут Билл услышал звук воды и как-то напряженно вздохнул. Нужно было что-то делать. Да, они переспали, да, Том признался мелкому в любви, но что дальше? Как выстраивать отношения на троих? Кто бы ему мог ответить на этот вопрос?