– Я смотрел в глаза ребенка, с которым делал все те вещи, и говорил ему о том, что презираю его, что терпеть не могу таких, как он – продажных. Я ему именно это сказал, Билл.

– Ты мне не рассказывал об этом... – пробормотал, поворачиваясь лицом к брату, который неустанно созерцал огонь в камине. Том кивнул, отпивая из бутылки.

– Да, этот кошмар преследовал меня много ночей. Я снова и снова оказывался в той комнате, а передо мной он – такой бледный, с покусанными губами и огромными глазами. Я до сих пор помню, как от моих слов он морщился, а я всё говорил и говорил те гадости. Потом по его щеке скользнула слеза, первая, вторая... А я ушел, заставляя себя поверить в то, что ничего у меня к нему нет. И это все было на самом деле лишь однажды, но десяток раз настигало меня во сне.

Билл нахмурился, делая несколько больших глотков. Это было слишком тяжело слышать вот это все. Том тоже залил в себя порцию виски прямо из бутылки. Впервые он делился с Биллом тем, что преследовало его все эти годы.

– Том...

– А я не хотел мешать тебе жить. Я видел, что ты с головой ушел в модельный бизнес. Что в Германии, что тут, в Лос-Анджелесе, ты был первым во всем. Мне было одиноко, но я и не думал сообщать тебе об этом.

– Идиот...

– Я твой старший брат...

– Мозгами тебя точно обделили, – довольно грубо проговорил он, – знаешь ли.

Том рассмеялся в голос, оставляя бутылку на полу, поднимаясь на ноги.

– Пойду, покурю...

Билл только кивнул, откинувшись головой на край кровати. Он осторожно стер со щеки одинокую каплю влаги. В горле стоял комок слез, конечно, но не время для них. Том есть Том, ничто его не изменит. Он просто не может быть другим. Даже сегодняшняя исповедь, Билл уверен, случилась под воздействием алкоголя.

Бэтифорд вошел в комнату, находя младшего Трюмпера у кровати. Билл на его появление отреагировал хмельной улыбкой. Его белые пряди были собраны в низкий хвост и теперь не закрывали лицо.

– Тебе идет без косметики, – Билл поднялся с пола, пересаживаясь на кровать.

– Да, я знаю, – он поежился под внимательным взглядом, – камин в спальне? – обернулся к огню.

– Да, романтик во мне не умрет никогда, я думаю, – поманил парня пальцем. – Иди ко мне, мне кажется, что на тебе много лишней одежды, – на самом деле на парне было только полотенце, повязанное на бедрах.

– Да, наверно, – он подошел к мужчине, который незамедлительно сдернул с него махровую ткань. Билл откинулся назад, упираясь локтями в мягкое покрытие кровати. Он разглядывал взрослого парня, который в этот самый момент стоял перед ним. Другой. Бэти сильно изменился, вырос, окреп. Теперь не было того плоского животика, лишь красиво очерченный пресс. Бэтифорд обернулся к нему спиной, отходя на шаг. Покрутился, давая возможность разглядеть его со всех сторон. Ему нравился взгляд, который он сейчас на себе чувствовал. Тело было сильно расслабленно, его движения были плавными, медленными, красивыми. Он двигался в такт музыке, что звучала в его голове, ласкал свое обнаженное тело ладонями, изворачивался, возбуждал.

Билл сдавленно выдохнул, прикусывая нижнюю губу. Он провел ладонью по собственной ширинке, сжимая окрепший член. Непрерывный поток мыслей в голове наконец-таки замер. Все замерло. Время. Жизнь. Тысячелетие. Сейчас для него существовал только огонь в камине да юноша, который изгибался на его фоне. Красивый и невероятно стройный. Молодое тело очаровывало, вводило в транс, околдовывало. В комнате было совершенно тихо, только треск дров в камине и шорох шагов Бэтифорда. Член парня уже гордо стоял, оголяя темную головку.

Билл разделся за несколько мгновений, оголяя свое тело, не переставая смотреть на молодого парня. Он и не сразу понял, почему Бэтифорд вдруг устремился к выходу из комнаты. У самого косяка, прислонившись спиной к стене, стоял Том. И как младший его не заметил сразу?

Старший брат одним резким движением расстегнул ремень своих штанов, тут же спуская их вместе с трусами. Бэти подошел к нему вплотную, подбираясь к приоткрытым губам. В его рот пролез горячий язык, властно исследуя и подчиняя. Том ведь не умел брать нежно или просить разрешения, ему нравилось быть зверем – немного грубым и агрессивным. И он знал, что двоих его любовников это невероятно заводило.

Бэтифорд прикусил тонкую кожу на смуглой шее, затем облизнул. К этому времени Трюмпер уже освободился от одежды. Ему было невыносимо жарко, странно, тело будто не слушалось его. В голове миллион ненужных мыслей, а руки безжалостно тряслись.

Билл уселся на кровать, забираясь к самому изголовью. Он медленно водил ладонью по своему члену, наблюдая за тем, как брат лапал парня, как сжимал в ладонях его талию, проникал пальцами между ягодицами. Бэтифорд казался слишком беззащитным и маленьким рядом с Томом. Худое тело изящно извивалось, прижимаясь мужчине, отдаваясь без остатка. Младший Трюмпер до боли покусывал губы, сжимая свой орган, мечтая ощутить на своём теле прикосновения любимых людей...

Бэтифорд проснулся. Тишина. Перед глазами спинка кровати, кованые узоры, темная сталь. В голове вспыхнули моменты прошедшей ночи. Дрожь по телу. Он моргнул несколько раз, фокусируя свой взгляд на красивых узорах спинки. Еще пару часов назад он хватался за это металлическое искусство и очень чувственно кричал. От воспоминаний по низу живота пополз приятный жар. В ушах стояли пошлые стоны Билла, оглушающий рык Тома. Горячее дыхание, потная кожа, громкие удары сердец. Бэтифорд содрогнулся, ощущая себя невероятно счастливым. Это так важно – чувствовать себя нужным, полностью принятым. Ему не нужны больше маски, рядом с этими людьми он мог быть самим собой, таким, каким он стал. Не нужно скрывать своих желаний, строить из себя непорочного и чистого ребенка, который стремится выбиться в люди и стать идеальным человеком. Ему не стыдно признаваться себе в том, что ему нравилось отдаваться сразу двоим мужчинам, его уносило только от одной мысли, что его тело желали самые любимые на свете люди.

Он приподнялся, обнаруживая, что лежит на животе, слева от него спал Том, его рука была оставлена между ног парня. Бэтифорд сжал бедра, ощущая рельефную мужскую руку, и почти пискнул от приятного чувства, что пронзило тело. Билл лежал недалеко от брата, закинув на него ноги. Оба они тихо посапывали, пребывая в сонном царстве и вроде не собираясь просыпаться.