— Это что такое? — та взвизгнула. Филипп тут же начал объяснять ей принцип решения. Еще не дойдя до конца, почувствовал, что воздух в классе, можно сказать, наэлектризовался. Никто почти не дышал. Только тетка пыхтела как паровоз. У нее едва пар из ушей не пошел. Сдерживаться больше не получилось. Она схватила юношу за руку — хватка у нее оказалась железной — и все-таки потащила к ректору.

Филипп не сопротивлялся, молча следуя за преподавательницей. Как только они достигли святая святых ректора, женщина сразу преобразилась. Она словно стала ниже ростом, на лице появилась подобострастная улыбка, которая вызвала у Филиппа неприятие, глаза дамы игриво заблестели. Филипп скривился. Оказывается, и этот черствый сухарь способен на проявление теплых чувств. Он пораженно приподнял бровь, с интересом ожидая встречи с ректором. Что же там за человек, в которого влюблена, как кошка, эта мегера? Она несмело постучала. Потом осторожно приоткрыла дверь, но внутрь не заглядывала. Только шепотом поинтересовалась:

— Господин Сеар, к вам можно?

— Входите, — раздалось изнутри. От этого голоса у Филиппа волосы зашевелились. Табун мурашек побежал по рукам, ногам и спине. Тихий, вкрадчивый, немного шипящий, - он, казалось, впитывался во внутренности, разъедая изнутри.

Женщина, не отпуская руки ученика, просочилась в кабинет и застыла с ним на пороге. Ее страх сначала передался и Филиппу. Но когда он увидел ректора, усмехнулся и расслабился, поначалу решив, что его разыгрывают. Все дело было в том, что за столом сидел парень лет восемнадцати на вид и субтильного телосложения, он производил впечатление хрупкости и уязвимости. Только взгляд ректора был холоден, неприступен и пронизывал насквозь, словно рентген.

— Господин Сеар, вот он… — заблеяла преподовательница, но ректор взмахом руки перебил ее, заставив замолчать:

— Я уже все знаю, вы свободны, я сам побеседую с адептом.

Женщина кивнула, облегченно выдохнула и поспешила исчезнуть. Филипп подошел к креслу, стоящему напротив стола, без приглашения и по-хозяйски сел в него, и только тогда уставился в глаза ректора. Спецназовец попытался представить тетку и молодого человека, что сидел перед ним, как пару, но данная картинка только вызывала смех, не желая складываться в общий рисунок.

Их игра в молчанку и в гляделки длилась несколько минут. В какой-то момент бровь Сеара удивленно взлетела вверх. Он уже не так надменно посмотрел на ученика. Спецназовец вызвал слишком большой интерес хозяина кабинета.

— Кто ты? — спокойным и обволакивающим голосом спросил Сеар. — Ты точно не Фратир. Откуда ты взялся?

В эту секунду, вместо того, чтобы четко ответить на поставленные вопросы, юноша решил пока не раскрывать своей тайны, посмотреть, что будет дальше. Потому он расслабился в кресле, еще раз осмотрел ректора и поразился его внешности.

— Хм, сначала скажи, почему эта мегера тебя так боится? И откуда ты знаешь, зачем я здесь? — задал свои вопросы Филипп, называть ректора на "вы" у него язык не повернулся. Слишком неоднозначно он выглядел. Потому Филиппа удивило поведение преподавательницы, страх женщины был слишком осязаем, и парню хотелось узнать, с чем он связан. — В классе она была такой свирепой, а тут прямо невинная овечка, которую ведут на заклание.

— А у тебя страха нет? — с легкой улыбкой поинтересовался Сеар. — Я ректор этой Академии, всегда знаю, где и что происходит. Стены тоже умеют говорить, — усмехнулся он напоследок, ответив на второй вопрос гостя.

— С чего он должен быть? — недоуменно переспросил Филипп. — Твоя внешность не располагает к страху. Да, в моей работе встречались жестокие маньяки-убийцы с ангельской внешностью, но ты кажешься совершенно безобидным, хотя я и понимаю, что первое впечатление бывает обманчиво, но не могу представить тебя монстром. Как говорил мой напарник: «Никогда нельзя недооценивать врага», — выдал свое впечатление адепт. - Хм, что все-таки с тобой не так?

Сеар не стал отвечать. Вместо этого он исчез со своего кресла, а Филипп почувствовал опасность. Вскочив, напрягся и прислушался. Легкое дуновение ветерка, которого тут в принципе быть не могло. Спецназовец действовал на автомате. Сейчас ему пригодились тренировки «вслепую». Это когда всем спецназовцам завязывали глаза, а они должны были действовать только на эмоциях, ощущениях и обостренном чувстве опасности, позволяющем действовать на автомате.

Сейчас была именно такая ситуация. Он напряг слух, сжал кулаки. На мгновение, скосив взгляд на стол ректора, ища подручные средства обороны, Филипп увидел большой нож для разрезания бумаг. Пусть он и не достаточно острый, но хоть на что-то, да сгодится. Секунда, Филипп выполнил переворот, успел схватить нож и рассечь им воздух. И сам бросился в атаку на невидимого соперника. Рассуждать над необычностью ситуации не было времени. К тому же, тело не желало слушаться, такие маневры ему были не знакомы. Еще через один переворот начало ломать кости и выкручивать так, что Филипп заскрипел зубами, но не расслабился.

Мимо снова пронесся поток воздуха. Филипп сделал выпад наугад, рассчитав общую траекторию с учетом скорости, которую сам для себя определил по нескольким деталям. Например, заметив время, когда он чувствовал колебания воздуха около себя, и через какую долю секунды такое же колебание было на шторах, на плакатах, висящих на стене. Удар достиг цели.

Перед адептом снова появился ректор, держась за оголенное плечо и пораженно разглядывая ученика.

— Так кто же ты? — глухим голосом задал вопрос хозяин кабинета. — Еще ни разу, ни один человек не смог хотя бы зацепить вампира в его боевой ипостаси. Как тебе это удалось?

— Вампира? — Филипп опустился снова в кресло, продолжая сжимать рукоять ножа. — Слушай, куда я попал, а? А может я уже в дурке? Но где тогда желтые мягкие стены? Почему Стас меня ни разу не навестил? Ведь он должен был сообщить, как прошла операция по захвату грабителей? И это тело… Я, сорокалетний мужик, сейчас нахожусь в теле какого-то слюнтяя. Моя крыша окончательно поехала, — схватившись за голову, Филипп стал раскачиваться в кресле, пытаясь сложить в голове кусочки мозаики, которые упорно не желали складываться.

О других мирах и переселениях душ мужчина никогда и помыслить не мог. Всех гадалок и знахарок считал шарлатанками. О спиритических сеансах и слышать не хотел, не веря в то, что кому-то под силу вызвать дух умершего много веков назад. И вот сейчас вся эта ситуация выбивала его из колеи. Если поначалу он не осознавал очевидного, то после того, как Сеар сказал, кто он, реальность навалилась на мужчину тяжелым грузом.